Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

Держа руку на отлёте я прокричал: «Такси! Такси!», и положил трубку на рычаг.

Зашёл в соседний ларёк торгующий газетами и купил карту. Металлической скрепкой продырявил несколько точек, стараясь выдержать ровную окружность и мне упаковали это в бумагу. Потом зашёл в магазин одежды где купил чёрную сутану, и такую же шляпу. Выйдя на улицу я свистнул такси и через пятнадцать минут подъезжал к дому профессора. Собственно это был не совсем дом. Положение Главного Хранителя и советника Папы обязывало, поэтому Габриэль Араго жил в небольшом и очень древнем дворце расположенном на границе Ватикана, но выходящем воротами на улицу Рима. Жаль что я не силён в технике, то есть открыть замки без ключа для меня непосильная задача. Могу только сломать, но согласитесь выглядит странно, если среди белого дня на оживлённой, полной туристов улице мужчина в монашеском одеянии начнёт ломать ворота. Это мне напомнило Фернандо, как он ловко обращается с такими предметами, хотя и старик.

Они все славные старики; и Сесил, и Игнасио, и Габриэль… Меня обожгло. Габриэль!

У ворот стояло чучело в чужой ливрее и видимо.45 под мышкой. Дотронувшись до его плеча я сказал:

— Открывай, любезный!

И пока он стоял столбом, силясь протолкнуть информацию через уши в мозжечок, я изъял его пистолет, и правой рукой отодрал крест прибитый на колонне ворот. Что мне знакомо из личного опыта, на католиков святой крест действует как на сатану. Наконец он повернулся и загремев ключами открыл одну створку, через которую я и прошёл во двор.

Несколько камер оглядели меня с ног до головы, но не заметили ничего предосудительного. У сутаны удобный фасон, в рукавах целый арсенал можно спрятать. Электронный замок щёлкнул, поворачивая дубовую армированную сталью дверь на шарнирах.

— Вы к кому, святой отец?

Ещё один, на этот раз итальянец. Они что сюда целой бандой заселились?

— Я звонил недавно, сын мой. Помощнику Дона Габриэля…

— Мы ожидали журналиста, падре.

— Я и есть журналист нашего Братства, веди меня к сеньору.

Громила пожал плечами, но обыскивать религиозную особу не стал, тем более я отгородился от него крестом.

— Пройдите наверх, там вас встретят. К сожалению я не могу покинуть свой пост.

— Благославляю тебя сын мой! — я протянул ему крест для поцелуя. Он приложился к нему и застыл. Стоять тебе сынку, не перестоять.

Охая и вздыхая как настоящий священник я забрался по лестнице на второй этаж.

— Стоять!

Знакомый по телефону голос прозвучал сзади, наверняка пушка в руках.

— Я звонил вам по поводу посылки. — сделал слабое движение повернуться.

Щелчок курка.

— Не оборачиваться!

— Миа Падре и дева Мария! — сказал я. — Почему в этом доме так принимают посетителей?

— Ты говорил о пакете. Брось его через голову.

Я достал пакет и следуя совету бросил его в направлении голоса. Послышалось шуршание бумаги.

— Здесь только карта, где остальное?

— Я передаю только то что меня просили. — я покачал головой. — Могу ли я взять на себя смелость помочь вам? В нашем Братстве я являюсь главным знатоком карт.

— Ты не итальянец!

— В нашем Братстве множество людей, некоторые из них никогда не были на мессе, и всё же они верят в Отца нашего, что делает их незаменимыми в щекотливых делах.

— Что это за орден такой, Воинствующих проходимцев?

Я услышал щелчок предохранителя и повернулся.

— Смотри на меня!

Держа крест перед собой я видел его как в перекрестие оптического прицела. Пистолет выпал у него из руки и он плавно скользнул на колени. Теперь на него текла кровь барашков принесённых в жертву и растекалась вокруг, капая в лестничный пролёт жирными чёрными каплями. Кроме них троих в палаццо никого не было. Но чтобы покончить с ними со всеми я должен собрать всех вместе. А как иначе?

— Я бы хотел видеть вас всех. Где вы собираетесь?

— У Южных ворот, ресторан Бочиоли, вход в катакомбы.

— Профессор тоже там?

— Да. — он открывал рот как сомнабула, отплёвываясь от текущей по его лицу воображаемой крови.

— Служанка?

— В своей комнате.

— Секретарь?

— Вместе с Доном.

— Паршивцы! — я отвесил ему оплеуху.

Он покачнулся и глаза его закатились.

— Пойдёшь вниз после того как я уйду, если придёт полиция, не сдаваться. Понятно?

— Да…

— Ваше преосвященство. — подсказал ему.

— Да, ваше преосвященство.

Довольный собой я поскакал вниз, не забыв предупредить двоих у входа и оставляя двери открытыми.

Выйдя в переулок нашёл телефон и позвонил в полицию.

— Мир совершенно сошёл с ума, сеньоры! Только что террористами захвачен дом Дона Араго, папского советника! Это неслыханно!

— Как ваше имя, сеньор?

— Микеланджело Буонаротти!

Это имя их совсем не удивило.

— Не подходите близко! Мы выезжаем!

Через три минуты прибывшая антитеррористическая группа уже блокировала улицу, разгоняя зевак и раздались первые выстрелы.

Ресторан у Южных ворот был закрыт, как и следовало ожидать. Я постучал в стекло и после того как кто-то выглянул, сделал из пальцев замысловатую фигуру. Голова кивнула и дверь открылась.

— Что это вы сейчас показывали, святой отец?

— Это знак, сын мой, замечательного дерева под названием «фиг». Оно растёт на живописных склонах холмов Италии и даёт богатые урожаи. Усталые путники находят под ним благословенную тень и отдых своим натруженным ногам. Редкая птица пролетая мимо не задержится посидеть в его ветвях, и господь благосклонно взирая на всё это с небес посылает сладкие дожди на поля и луга, где пасутся овечки и коровки, а так же — я повысил голос, — враги рода человеческого, что не убоявшись наказания вершат свой неправедный суд в катакомбах и пещерах!

Краем глаза я заметил как к нам присоединились ещё пятеро, и стоят открыв рты.

По-моему все здесь.

— Ведите меня дети сатаны! Ближе к адскому пламени где мечутся души невинных.

Они повернулись как по команде и пошли. Через душевую, где раздвижная стенка открывала ступени ведущие вниз. Коридор вёл в неизвестность, а по сторонам были сделаны камеры, забранные толстыми стальными прутьями. В некоторых были люди, некоторые были пусты. Одна была занята под склад оружия и взрывчатых веществ. Это я заметил проходя мимо по маркировке на ящиках. Тусклые лампочки под сводчатым потолком катакомб создавали угнетающее впечатление.

— Где профессор? — спросил не поворачиваясь.

— В дальней камере. — ответил нестройный хор голосов.

— Давайте