Титулярный советник - Валерий Пылаев

— Именно так, Александр. — Дроздов удовлетворенно закивал. — И именно поэтому здесь и сейчас вы куда важнее любого из нас. В ваших силах совершить великое… или предотвратить.

— Но как?

Я почувствовал, что понемногу начинаю уставать. То ли от этого странного разговора, то ли вообще — от всего. Сказывались двое суток в поезде и собственные невеселые мысли, которых и без доисторических мудрецов с их загадками и так было более чем достаточно.

— Как? Это вам еще только предстоит выяснить. — Дроздов усмехнулся и бросил голубям ощипанную пальцами светлую корку. — Вы ведь не думаете, что у меня есть от вас какие-то особые секреты?

— Думаю, — огрызнулся я. — Вы не говорите и сотой доли того, что вам известно.

— Я говорю ровно столько, сколько вам следует знать. — Дроздов пожал плечами. — День, когда вы сможете смотреть в настоящее и будущее так же, как смотрим мы, непременно наступит. Но наступит нескоро… Закройте глаза.

— Что?..

— Закройте глаза, Александр. — Дроздов осторожно протянул сухонькую холодную ладошку и коснулся моего лба и век. — Что вы видите?

— Ничего! — Я с трудом подавил желание отпихнуть настырного старикашку. — Я ничего не вижу!

— Разумеется. — Дроздов едва слышно усмехнулся. — Иначе и быть не может. Но когда живешь на свете сотню с лишним лет — понемногу учишься смотреть не только глазами. И не только здесь и сейчас. И там, где вы видите лишь черную пустоту — я могу разглядеть сотни и тысячи нитей. Длинных, коротких, толстых и тонких. Они тянутся из прошлого в грядущее, переплетаются, ветвятся… Порой обрываются — но их все равно остается куда больше одной-единственной. — Дроздов убрал руку с моего лица. — Той, которую способен увидеть почти каждый — даже родившийся на свет без силы Одаренного.

— Судьба? — догадался я. — Эти нити — будущее?

— Нет никакой судьбы. — Дроздов улыбнулся, но его глаза остались серьезными. — Кроме той, что творим мы сами. Для себя — а порой и для других. И сейчас от вас, Александр, зависит многое. Все нити, которые я вижу, сплетены с вашей… так или иначе.

— И что все это значит? — Я коснулся пальцами внезапно занывших висков. — От меня зависит будущее Империи?

— От вас МОЖЕТ зависеть будущее… и не только Империи. — Дроздов чуть сдвинул брови. — И каждое ваше решение может иметь последствия, которые сложно предвидеть.

— Еще лучше. — Я легонько пнул ни в чем не повинный рюкзак. — И что, я теперь должен отвечать за все, что творится вокруг?.. Почему? Разве может такое зависеть от одного человека?!

— Порой один человек…

— Да знаю! — Я едва не сорвался на крик. — Уже слышал! Но если так — может, подскажете, что делать? Вы-то ведь все видите!

— Куда меньше, чем ты думаешь… Хоть и намного больше, чем хотелось бы.

Дроздов вдруг съежился, став совсем немощным и крохотным. И вместе с ним съежилась и моя злость. В конце концов, я ведь понятия не имел, каково это — предвидеть сотни вариантов развития событий и выбирать. Самому — за всех… Или вовсе не иметь никакого выбора и просто наблюдать, как из сотни разноцветных ниточек остается одна-единственная.

Которая тоже может в любой момент налиться кровью — а то и вовсе оборваться.

— Что бы я ни видел в вашем будущем, Александр. — Дроздов зябко втянул голову в плечи, пряча замерзшую шею в ворот пиджака. — Зависит оно только от вас… Как и многое другое.

— И поэтому я здесь, да?

Я сам не успел толком понять, что сказал. Бросил почти неожиданно, наугад — и, кажется, попал. Нет, Дроздов не выдал своих мыслей ни словом, ни выражением лица, ни вспышкой Дара — но даже его молчание сказало мне достаточно.

Он не возразил — и оставалось только продолжать.

— Я был… кем-то другим? — наседал я. — Где-то далеко отсюда — но по вашей воле оказался здесь. Так?

— Вы родились здесь, Александр. — Дроздов покачал головой. — Прожили семнадцать с небольшим лет. И, если Богу будет угодно — проживете еще…

— Вы знаете, о чем я! Здесь, внутри! — Я постучал себя пальцем по лбу. — Это ваша древняя… компания притащила меня сюда?

— Не стоит кричать, Александр. — Дроздов прищурил один глаз. — В конце концов, кто сказал, что вы здесь не по собственной воле?

Меня будто огрели обухом. Я уже приготовился выдать прямо в лицо почтенному старцу что-то уж совсем непечатное — но так и застыл, с тихим сопением выпуская из ноздрей лишний воздух.

— Этого я знать не могу, — наконец, проговорил я. — Меня лишили памяти… вы?

— Какая разница? — Дроздов махнул рукой. — Не стоит цепляться за прошлое. В ваших воспоминаниях на самом деле не так уж много ценного… ничего из того, что может понадобится. Важно не то, что вы знаете — а то, кем являетесь, Александр.

— Кто дал вам право решать?

— Вы. — Дроздов будто ожидал этого вопроса. — Но дело даже не в этом. А в том, что на самом деле вы помните достаточно.

— Я не…

— Помните, Александр. — Дроздов изобразил руками круг. — Все это — так или иначе. То что было — и что еще будет. Помните — потому что видели… своими глазами, не так ли?

В виски будто одним махом вколотили два раскаленных гвоздя. Вряд ли старик полез мне в голову снимать какие-то блоки — скорее я сам вдруг пробил дыру в двери, которую не мог открыть… пока еще не мог.

Зато в одно мгновение увидел куда больше, чем в самом жутком из ночных кошмаров, которые меня мучили.

— Не стоит спешить.

Дроздов протянул руку и снова коснулся моего лба кончиками пальцев. И боль тут же ушла — так же внезапно, как появилась. Остались только странные видения — и те будто отступили, снова нырнув так глубоко в омут памяти, что я уже не мог их ухватить.

Да не очень-то и хотелось.

— Всему свое время, Александр. — Дроздов убрал руку, чуть встряхнув — будто обжегся, когда касался меня. — Конечно же, если вы сами того пожелаете.

— Уже не уверен, — вздохнул я, осторожно покрутив головой.

— Это не так важно. Куда важнее то, какую цену вы готовы заплатить, Александр! — Дроздов вдруг возвысил голос и схватил меня за руку. — И что готовы сделать сейчас — зная, чем все однажды закончится!

— Все, что угодно, — прошептал я одними губами.

Ответ прозвучал даже быстрее, чем я успел подумать. Три простых слова — и других у меня не было. Да и не могло быть. Уж не знаю, что на самом деле задумали и чего хотели многомудрые старцы-Одаренные —