Любовь Федорова - Тыква

На том они и разошлись. Дин остался явно разочарован.

К началу второй дневной стражи с запада, со стороны океана, на небо наползли серые тучи с белесыми завитыми кромками. Горизонт заволокло, и потрепанные холодными северными ветрами городские галки и вороны, всю зиму зябко перелетавшие с помойки на помойку, вдруг поднялись в небо и нарисовали необъяснимо весенний, высокий и четкий узор, взглянув на который, каждому становилось ясно: близятся перемены. Принесенная западным ветром сырость океанских просторов дразнила ноздри и будоражила воображение. Вода в каналах слегка поднялась и остановилась, а потом пошла вспять — сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Если южные и западные ветры сохранятся, и весна поспешит в Столицу, уровень воды уже на днях прибудет так, что большие корабли из Порта смогут пройти сквозь шлюзы и встать на якорь возле самых Речных Пристаней…

Необходимо подвести итог, решил Мем, глядя на мутный водоворот с моста. Итак, существует вексель, который кир Хагиннор Джел подписал для своего сына, имевшего право унаследовать таргский престол, но волей или упущением родителя проведшего жизнь в нищете. Незначительной прописанная в векселе сумма быть не может, поскольку кир Хагиннор Джел самый богатый человек в стране. Правда, в определенных обстоятельствах неизвестно еще, что стоит дороже — деньги, названное в векселе имя или подпись высокопоставленного лица. Поссорить государя с его отцом и отвлечь этим внимание от собственных планов — что может быть лучше для северян, затеявших смуту в своих провинциях?

Но при чем тут тыква? Только ли деньгами эта история связана с хозяевами Веселого Берега? Зачем на Чаячий постоянно ездит целая делегация придворных — неужели только чтобы молиться? Не замешано ли тут еще чего-то, помимо векселя, северян и политики? И как, в конце концов, во всем этом не запутаться?..

Если бы у Мема был в префектуре собственный кабинет, он наверняка закрылся бы там и ходил сейчас от стены к стене или кругами. Но, так как кабинета не имелось, а материал для раздумий набрался в избытке, Мем отправился через весь город домой, в Вальялар. Садиться сейчас кому-либо на хвост Мему казалось необязательным. И Датару, и Ошке, и даже Нонору после ночных и утренних событий самим следовало приостановиться и поразмыслить о дальнейшей перспективе, — Мем уверен был, что так они и сделают. Извиняться перед Рароном за бегство с почти официального приема не хотелось. Навязываться на разговор с государем — тем более. Мем прекрасно понимал, что, буде он понадобится, его разыщут, из-под земли достанут и заставят сделать подробнейший отчет. Можно, правда, снова пойти на Гостиную и побродить возле того особняка, на крыльце которого утром кир Нонор раскланивался с тем высокородным мерзавцем, выкупившим Ясю из заведения на Веселом Берегу. Но…

Тпру, сказал себе Мем, пройдя полдороги до родительского дома. А откуда у Яси взялась эта самая тыква? Объяснение, будто тетушка Ин привезла ее на праздник из деревни, не соответствовало действительности. Мем много и о многом разговаривал с тетушкой Ин в последние дни, ни о каких поездках в деревню речь не шла. И Мем ни разу не спросил тетушку напрямую о тыкве. Может быть оттого, что боялся услышать правдивый ответ: тыкву Ясе подарил тот самый северянин, купивший богатством и положением ее любовь. А Яся, чтоб не дразнить Мема, и чтобы он невовремя не вмешался, сочинила простенькую историю для оправдания подарка. Так, что ли?.. Но почему? Разве Мем ей когда-нибудь лгал?..

Ну, ладно. Яся обманула. Хоть и неприятно было признавать собственную лопоухость в отношении доверия к любимой девушке, но все-таки. Что случилось, то случилось.

Тогда какое значение приобретает сама тыква, если ее потом украл монах? Вот тут расследование вступало в область бреда, разъяснить который Мем, не имевший опыта решения подобных головоломок, шансов почти не ощущал. У него оставались в запасе еще несколько неизвестных, которые по системе взаимодействий или по простой случайности могли бы пролить свет на загадочную историю похищения тыквы: осведомитель с угловатым почерком, на пару с трактирщиком составлявший доносы (насколько Мем помнил систему, два человека составляли один свиток, чтобы проверять друг друга; следовательно, этого второго искать нужно было в прямой видимости от первого); плюс человек, про которого над телом Мероя эргр Датар Ошка сошлись во мнениях, что «это не тот»; и еще требования, которые Датару предъявляли в монастыре и которые тот категорически отказывался выполнять. Мему оставалось уповать только на эти обстоятельства. Или на то, что кривая вывезет. Как он понял планы Рарона, для безопасности и мира в государстве требовалось найти вексель. А вексель мог быть либо у Ошки, либо уже у тех, кто способен предъявить его к оплате по весьма и весьма завышенному курсу.

Стало быть, что именно расследует Мем? Да и расследует ли? Если присмотреться внимательно, его задача состоит вовсе не в поимке преступника или раскрытии чьих-то темных замыслов. На самом деле Мем не дает сбыться чьим-то планам, мешает, становится поперек дороги, и именно на это, а вовсе не на сыскную работу ориентировал его в свое время Домовой. Во всяком случае, Мему хотелось бы верить, что господин Рарон серьезно на него рассчитывал, а не затевал двойную или тройную игру, в которой Мем только прикрытие вроде шумового занавеса, а то и вовсе послан на собак траву косить.

А что нужно, чтобы окончательно испортить чью-то опасную для покоя в государстве игру?

Найти этот вексель.

Рассматривая свою новую задачу так и эдак в течение длинного пути, Мем никак не мог сообразить, что же его беспокоит. Ему казалось поначалу, что в рассуждения его вкралась ошибка. Но, вроде бы, все выглядело правильно. И только чуть позже Мем понял, что следом за ним идут. Постоянный назойливый взгляд в спину — это и тревожило Мема. Человек, который шел, отстав на полторы сотни локтей, не принадлежал к агентам Первой префектуры. Он мог быть ищейкой Рарона, а мог — чьей угодно. У него был серый плащ и неприметный капюшон, из-под которого зорко глядели хитрые и острые глазки мелкого хищника. Убедившись в слежке, Мем обозвал про себя преследователя «Хорьком» и нырнул в проулок, надеясь сбить того с толку. Как на грех, дома в Вальяларе сплошь были приличные, с хорошими оградами, и без всевозможных проходных дворов, щелей и дыр в заборах, с помощью которых легко стряхнуть с пяток даже самого проворного шпика. Мем сделал круг через три квартала, досадуя на себя за то, что поздно опомнился. Ведь уже случалось, следили за ним двое северян, затеявших зазвать его в прачечную и там обезглавить. А никто не поручится, что тех северян во всей Столице было только двое.