Нахаловка#2 - lanpirot

бы, не под следствием нахожусь, так что попрошу! Нарушение скоростного режима не отрицаю, и готов понести соответствующее взыскание, согласно КОАП РФ[1]!

— И куда же ты так летишь, словно оглашенный? А, Валька? — не обращая внимания на длинную тираду отца, наехал на него Сильнягин. — Тут, как бы, не скоростная трасса формулы один. Сорок кэмэ ограничение скорости! Где знак стоит, показать?

— Да ладно тебе цепляться, Митрофаныч, — примирительно произнес Валек, — если хочешь — выпиши штраф, только хорошее настроение не говняй!

— А от чего это оно у тебя хорошее? — спросил участковый. — Поделись, авось, и прощу я тебе этот маленький косячок…

— Так это, Тимку я от Лукьянихи сегодня забрал, — улыбнулся отец. — Все, Митрофаныч, — закодировала его старая ведьма от дури! Не будет больше эту гадость употреблять! Даже в её сторону больше не посмотрит!

— Серьезно? Вылечила пацана? — искренне обрадовался Сильнягин, словно Лукьяниха именно его внука излечила от пагубной привычки.

— Серьезно, Филимон Митрофаныч! — опустив тонированное стекло, произнес я. — За два дня всего! Представляете?

— Мы его просто проведать заехали, а Лукьяниха сказала, что все — теперь Тимка новый человек! Дескать, заново родился!

— Ну, по такому случаю, и нарушение списать не грех, — махнул рукой участковый. — Езжай, Валька, поскорее домой, обрадуй жену и деда!

— От души, Филимон Митрофаныч! — Прижал руку к груди Валек. — Ты это, заходи к нам вечерком, — пригласил он участкового. — Мы по такому поводу небольшой сабантуй организуем…

— Э-э-э, — отмахнулся от щедрого предложения Сильнягин, — я бы с радостью, да недосуг сейчас. Сам же знаешь, какие у нас в Нахаловке деле творятся. А сейчас еще и городское начальство примчалось…

— Таки в чем проблема, Митрофаныч? — удивился Хлыстов. — Бери свое ментовское начальство, и все вместе приходите. Мы люди гостеприимные. Ну, в самом деле, вы же не круглосуточно своих душегубов ищите? Пару-тройку часов можно и передохнуть. А я тебе такую свежину организую — пальчики оближешь!

— Кровь жареную с молоком и луком в казане Махмуд сделает? — спросил участковый, непроизвольно сглотнув выделившуюся слюну.

— Для тебя, Филимон Митрофанович — обязательно сделает! — пообещал Валек. — Так что ждем тебя с городскими ментами часиков к шести вечера.

— Уговорил, красноречивый! — кинул Сильнягин. — Но, Валек, я тебя предупреждаю в последний раз — больше не нарушай! А то я тебе устрою профилактику!

— Да хоть сейчас штраф выписывай — я на все согласный! — Не испугался угроз участкового Валек.

— Самый умный, что ли? — ощерился участковый. — Знаю я, что у вашей семейки денег — куры не клюют. И штраф — тьфу, растереть и забыть. Я тебе принудительные работы устрою, недельки на две, а то и поболя…

— Побойся Бога, Митрофаныч! — воскликнул папахен. — На ферме и без того дел невпроворот, а ты меня на две недели закроешь?

— Тебя посодют, а ты не воруй! — усмехнулся старик, попытавшись спародировать узнаваемый голос Папанова из «Берегись автомобиля». — Вернее, не нарушай! — И старик погрозил Вальку пальцем.

— Все-все, Филимон Митрофанович, больше не буду! Вот те крест! — произнес Валек, перекрестившись.

— А вот этого не надо! Все равно ведь когда-нибудь, да нарушишь. А Господь, он все потом припомнит.

— Тогда зуб даю, — усмехнулся Валек. — Подойдет?

— Подойдет, — Сильнягин показательно заглянул в рот Хлыстову, — Зубов у тебя еще много. Без одного-двух спокойно проживешь! Ладно, езжайте уже, — Сильнягин отошел на обочину дороги.

— Вечером ждем, — напомнил ему папахен, забираясь на водительское место.

— Постараюсь, — кивнул участковый, отправляясь дальше по своим делам.

* * *

Одновременному приезду любимого мужа и безмерно уважаемого начальника Светлана радовалась, как ребенок, которому вручили долгожданную и особо выпрашиваемую у родителей игрушку. По Игорешке она уже успела основательно соскучиться — никогда раньше они не разлучались на такой долгий срок, что даже несколько дней показались ей бесконечными. А без помощи умудренного опытом майора Поликарпова все расследование молодого следователя зашло в тупик. За последние дни она ни на йоту не приблизилась к нахождению драгоценностей. А обнаруженные трупы уголовников, хоть и пролили немного света на то, кто может за всем этим стоять, но ясности так и не привнесли.

Практически весь день после приезда Поликапова, они со Степаном Николаевичем и участковым Сильнягиным провели в опорном пункте, разбирая бумаги, да по очередному кругу вызывая свидетелей, для уточнения спорных моментов. Благо, что тех свидетелей, что называется, кот наплакал — Кирьян Бочкин, умудрившийся обнаружить оба трупа, да старый таджик-фермер Махмуд, которому принадлежала та злополучная свинья, в желудке которой и были обнаружены Бочкиным части тела Бурята — Бататумэна Янжимаева.

Сам же Бурят оказался очень широко известным в криминальных кругах уголовником и киллером, на счету которого, по информации Поликарпова, висел не один десяток громких и кровавых дел. Однако, никаких доказательств, чтобы законопатить до конца дней профессионального убийцу в места не столь отдаленные, обвинение против Бурята наскрести так и не смогло.

Пока Степан Николаевич находился в городе, ему удалось выяснить, задействовав все свои связи в уголовке, что единственным человеком, на которого «работал» Бурят, являлся вор в законе Витя Бульдозер, ныне являющийся «законопослушным» гражданином — Виктором Павловичем Тихорецким, бывшем губернатором, а ныне аж депутатом государственной думы.

Прорваться на прием, чтобы допросить, или хотя бы побеседовать со столь великой шишкой, у простого, пусть и старшего следователя майора Поликарпова ничего не вышло. Его даже на порог особняка Тихорецкого без соответствующих документов не пустили. А высылаемые в его адрес повестки с просьбой явиться для душевного разговора и вовсе игнорировались. Даже обращение к генерал-майору Пожарскому, который и курировал дело о драгоценностях, ничем Поликарпову не помогло. Стоило генералу только сунуться в столичный «гадючник», как ему тут же надавали по рукам, да в другие места насовали пистонов, по самое небалуйся!

— Представляешь, Филимон Митрофаныч, — рассказал об этом эпизоде в опорном пункте полиции своему престарелому коллеге Поликарпов, — что творят, сволочи?

— А ничего удивительно в этом не вижу, — философски отозвался Сильнягин, — у нас же так испокон веку было: власть — она всегда непогрешима!

— Да я тоже это понимаю, — согласно кивнул Поликарпов, — куда мне со своим свинячим рылом, да в калашный ряд? На депутатскую неприкосновенность