Дуглас Престон - Влияние

Прочитав это дважды, он бросил письмо на стол. Нет, это происходило не с ним. Ему должны были выплатить двухнедельное выходное пособие и компенсацию за неиспользованный двухнедельный отпуск — более восьми тысяч в общей сложности. И вот он после стольких лет успешной учебы прозябает в затрапезной квартирке своего приятеля с менее чем пятьюстами долларами на счету и таким количеством израсходованных кредиток, что они не помещаются в его бумажнике, а он даже не может внести квартплату.

В нем неумолимо поднималась ярость. Мерзавцы из НЛРД ответят за все. Они обязаны выплатить ему восемь тысяч долларов, и он получит свои деньги так или иначе. Должен быть способ до них добраться.

В дверях появился сосед по квартире.

— Эй, Марк, не хочу тебе надоедать с квартплатой, но мне нужны деньги. И чем быстрее, тем лучше.

С чемоданами в руках Марк Корсо подошел к крыльцу старого материнского дома в Гринпойнте и позвонил в дверь. Похмелье разыгралось не на шутку, глаза болели, и пришлось забивать запах изо рта обилием зубной пасты. Он так и не решился на упредительный телефонный звонок. Из дома донеслось шарканье, звук открываемых замков и дребезжащий голос матери.

— Кто там?

— Это я, Марк.

Последний оборот замка, и вот она в дверях — низенькая, полная, с серыми от проседи волосами и сияющим лицом.

— Марк! — Она крепко обняла его белыми от муки руками; от нее пахло свежей пастой. — Что это тут — чемоданы? Ты возвращаешься? Не стой же на холоде, проходи! Ты останешься или просто приехал навестить? У тебя такой усталый вид! — Со слезами на глазах она вновь обняла его.

Проводив сына в гостиную, мать усадила его на диван.

— Сиди отдыхай, я приготовлю тебе твой любимый флаффернаттер.[39] Ты так похудел!

— Все в порядке, мам.

Корсо скинул ботинки и, положив руки за голову, растянулся на диване, глядя на потолочную лепнину дома, где прошло его детство, и продолжая думать о деньгах, что задолжала ему НЛРД. Не могли они просто так взять и лишить его выходного пособия. А отпускные? Он все честно заработал. Его обманывали. Он задумался, не приложил ли Дерквейлер руку к его проблемам с трудоустройством — не было ни малейшей зацепки. Просто уму непостижимо; сидит с великим научным открытием, а сделать ничего не может, да об него еще и ноги вытирают.

Правда, у него оставался козырь — жесткий диск, — и ему было любопытно, когда же его все-таки хватятся. У Корсо начала зарождаться идея. Он вспомнил, как несколько лет назад в Лос-Аламосской национальной лаборатории затерялся секретный жесткий диск. Событие оказалось на первой полосе «Нью-Йорк таймс» и послужило поводом для увольнения директора и немалого количества специалистов. Может, и его жесткому диску есть смысл оказаться в одном из офисов ФБР? Скандал вызвал бы уже сам факт местонахождения диска за пределами учреждения. А виновник? Руководитель проекта.

Он резко выпрямился. «Вот оно». Карьера Чодри пойдет под откос, если станет известно, что кому-то преспокойно удалось вынести из лаборатории секретный жесткий диск. Да и Дерквейлеру не избежать скорбной участи. Они оба у него на крючке. Однако уничтожать их просто из мести не было бы смысла. Нет… Угроза похода в ФБР станет лишь поводом для шантажа, своеобразным рычагом управления. «Кнутом», так сказать. В качестве же «пряника» поступит предложение стать соавторами великого открытия в обмен на восстановление его в должности.

А вот и план. Короткий телефонный звонок — никакой переписки. Он потребует лишь того, что заслуживает, того, что Чодри может сделать одним росчерком пера, — восстановить его на работе. На фоне его открытия все забудется. Он почувствовал нарастающее возбуждение. Стоит Чодри отвергнуть предложение и сообщить об украденном диске — его карьере конец. Ему уже не придется работать с секретными материалами. Чодри умен, расчетлив, но и амбициозен. Он сможет оценить ситуацию.

Корсо взглянул на часы. Десять утра в Нью-Йорке — семь в Калифорнии. Чодри еще дома. Отлично.

Найти нужный телефон в Интернете было делом тридцати секунд. Сердце бешено колотилось в груди, пока он, медленно набирая номер, проговаривал то, что намеревался сказать: «У меня секретный диск из НЛРД, содержащий все изображения с высоким разрешением. Фримэн отправил мне его незадолго до убийства. На диске имеется инопланетный артефакт. Некое устройство. Можете не сомневаться, вам не удастся его обнаружить. А я нашел.

Условия таковы. Вы вновь берете меня на работу, получаете диск, и никто не узнает о нарушении безопасности. Мы становимся соавторами величайшего научного открытия. В случае отказа я анонимно отправляю диск в ФБР, и вашей карьере приходит конец. Все. Точка. Вспомните, что случилось в Лос-Аламосе.

Выбор за вами. Хорошенько подумайте, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей».

В трубке раздались гудки.

— Алло? — надменно произнес Чодри.

ГЛАВА 43

Форд выбрался из шлюпки на скалистый берег Шарк-Айленда и глубоко вдохнул соленый воздух. Приятно вновь почувствовать под ногами твердую землю: несмотря на штиль, поездка на катере вызвала у него тошноту. Да, следовало признать, что море не являлось его стихией. Остров купался в теплых солнечных лучах, и мерцающая океаническая гладь простиралась от материка до самого горизонта. Над ними с криками кружили чайки, возмущенные непрошеным появлением в насиженных местах на прибрежных скалах.

— Не запачкайте свои «гуччи», — заметила Эбби.

Он последовал за ней наверх, пробираясь среди камней и кустов восковника, и вскоре оказался на краю небольшого кратера. Недавно прошедшие дожди смыли грязь с потрескавшейся горной породы на его дне. В самом центре, среди трещин, Форд увидел ровное отверстие диаметром около трех дюймов.

Он глубоко вдохнул. Что же могло, проделав трехдюймовую дыру, пройти восемь тысяч миль сквозь планету и выйти на противоположном конце, оставив пролом диаметром около десяти футов?

— Мы отправились искать метеор, — сказала Эбби, — а нашли вот эту дыру. — Она горько усмехнулась.

Форд достал портативный дозиметр — тот показал нормальный радиационный фон около 0,05 миллиремы в час. Он сделал несколько снимков и уточнил координаты отверстия по Джи-пи-эс. Затем произвел замеры внутри кратера, водя дозиметром взад-вперед, — тот зафиксировал небольшой скачок до 0,1 миллиремы.

— Ну что — у меня теперь есть шанс родить двуглавых детей?

— Навряд ли.

Спрыгнув в кратер, он встал на колени и ощупал пролом пальцами. Стенки оказались гладкими как стекло, точно такими же, как и в шахте в Камбодже. Внеземное тело — или называй его как угодно, — словно просверлив скалу, проделало в ней идеальное цилиндрическое отверстие. Кроме расходящихся трещин, почти ничто не указывало ни на мощный удар, ни на взрыв, как правило, происходивший при соответствующем контакте: края были на удивление чистыми и аккуратными, как и почва вокруг, — словно какая-то неведомая сила устранила всю энергию удара, вобрав ее в себя. Как видно, то же самое произошло и на другом конце Земли — в Камбодже. Выходное отверстие должно было оказаться невероятных размеров — как если бы пуля продырявила тыкву; лишь учитывая ударную волну, можно было вообразить вылетавшие из пролома груды камней с образованием действующего вулкана или извержением магмы. Ан нет. Оба отверстия на противоположных концах планеты будто бы самозатянулись. Ни магмы, ни извержения — лишь остаточная радиация. Бред какой-то. Любое тело, достаточно большое и быстрое, чтобы проделать в скале дыру и фактически просверлить Землю насквозь, разнесло бы этот островок в пух и прах.