Аркан 22 - Анна Николаевна Александрова

– Хочу остаться женой Романова, но у нас должны быть дети. Двое… или трое… не знаю.

– Определись, чего хочешь точно. Сейчас, – нахмурился Маг. – Такое двойственное прочтение выйдет и двойственным результатом.

– Как это?

– Может быть трое… сначала. А потом станет двое.

– Ой! – Регина прижала руку к груди и торопливо проговорила: – Трое, хочу троих здоровых детей. И муж Дима, и дом наш изобильный, и я, красивая и вечно молодая… и…

– Регина, стой, не сейчас, – прервал ее Маг, улыбаясь. – Когда откроются Врата. Пройдешь сквозь них и все это представишь.

– Да-да, точно… А как же Дима? Он выберет меня? – волновалась она.

– В твоем мире он всегда будет выбирать лишь тебя. Меня больше пугает Марат. Он мечтает о деньгах и удовольствиях, что нормально для него. Лишь бы не узаконил там свои садистские наклонности, а то не повезет его одномирянам.

– Он подкатывал ко мне, – неприязненно поморщилась Регина. – Не хотела бы я попасть с ним в одну ветку.

– Ты и не попадешь, ты сотворишь свою. А та Регина, что окажется в его мире, будет совсем другим человеком… и, может, не человеком даже, а программой… голограммой.

– Как сложно все…

– Все просто. В этой комнате, когда откроются Врата, мы создадим двадцать две новые вселенные, где центром будет каждый из нас. Наше сознание перейдет туда полностью из всех существующих веток вероятностей. А в остальных вселенных нас заменят пустышки, големы без души. Их таких полно в этом мире. Ты разве не замечала?

– Нет. – Она поежилась и, обхватив себя руками, заметила вслух: – Тут прохладно, хотя на улице жара несусветная, а здесь ни одного кондиционера. Как ты этого добился?

– Маленькая бытовая магия, – подмигнул профессор. – Проветрил немного. Открыл ненадолго окно отсюда и прямо в Антарктиду.

Глава 22

Приглашение

Утро двадцать первого июня постучалось в окна москвичей слепым дождем. В синем фарфоровом небе заплутавшее облачко рассыпалось миллиардами водяных брызг, каждая из которых, отражая яркое солнце, слепила ранних пташек, бегущих на работу. Никто из них не взял с собой зонт, но никто и не обиделся на такой сюрприз от небес. Все щурились, улыбались и ловили мелкие капли распахнутыми ладонями, поднятыми к небу лицами и кончиками языков.

Алеша сидел на скамейке у подъезда своего дома чуть пьяный от землистого запаха, который всегда появляется после дождя, пролившегося в сухую землю. У аромата есть даже собственное название – петрикор, происходящее от греческих слов petra (камень) и ichor (кровь богов). Алеша знал откуда-то эту бесполезную информацию. Просто знал. А запах этот обожал до дрожи с самого детства. Как что-то забытое, но очень радостное, дающее надежду и веру.

Вера… какое интересное явление. Мы все во что-то верим: в Иисуса Христа, в Будду, в мультивселенную или… в смертную материю и отсутствие любой иной жизни, кроме существующей. Еще месяц назад Алеша был из последних – закостенелым материалистом, атеистом, человеком хотя и взбалмошным, но свободным от суеверий. А что теперь? Алеша верил в магию. В магические книги, заклинания, переход между мирами… вот только не в собственные способности.

– Могу стать кем захочу, – бормотал он, пробуя на вкус и так, и этак слова деда Даниила. – Если захочу… кем захочу. Хочу. Что делать-то?

Ночи недостаточно, чтобы освоить необъятные знания. Маг потратил на это свою длинную жизнь… потому он и Маг. А Алеша – Дурак. Но как учил его дед Даниил, Дурак может стать Магом. Надо просто представить, что ты уже он, просто поверить в это. Хм… опять про веру…

Так размышлял Алеша, перепрыгивая с мысли на мысль, как с кочки на кочку посередь топкого болота, пытаясь найти ту, которая послужит устойчивой опорой и даст передышку. Но тщетно… Дома его ждали сестра и Миша, но идти к ним он не хотел. Не знал, что сказать, да и стоит ли говорить хоть что-то? Однако сидеть на скамейке вечно – не выход. Миша звонил уже два раза, Алена – трижды.

– Вот ты где! – стукнул в висок раздраженный Аленкин голос.

Алеша поднял голову и увидел сестру, стоявшую в позе сахарницы. Над ней и за ней возвышался гигант Миша, в такой же точно позе и с таким же недовольным выражением лица. Их силуэты срослись на фоне солнца, напомнив Алексею статуэтку многорукой индийской богини на полке у Вероники.

– Скажи своему кол-л-л-леге, – сестра с нажимом произнесла последнее слово, – чтобы отстал от меня. Я не малое дите, чтобы со мной нянькаться. В охране не нуждаюсь!

– А? – только и сумел вставить Алеша в поток ее возмущения.

– Он везде со мной ходить будет? Ты зачем его вызвал? Ты где вообще был?! Я ухожу!

– Куда?

– Неважно! У меня могут быть свои дела? Нет?! Как вы меня достали! Не смей за мной следить! И… – Алена сделала секундную паузу, будто сомневаясь, продолжать ли, – ты сам виноват. Я пыталась предупредить. Много раз. Но ты действительно дурак, раз не понял.

– А? – раскрыл рот Алеша. – Что не понял?

Алена же тряхнула стриженой головой, резким движением надела солнечные очки и твердым шагом, размахивая руками, пошла прочь. Миша вопросительно посмотрел на друга.

– Пусть идет, – махнул рукой Алеша. – Мне кажется, что… он… собрал коллекцию. Остался только Дурак.

– Чего? – удивился Михаил Алешкиному бормотанию. – Ты не бредишь? Может, того… жара плюс не спал ночь… сотрясение дает о себе знать. Голова не болит?

– Нет, Миш, я в полном порядке. Вероника исчезла… он ее забрал как Жрицу.

– Что? – Глаза у Миши округлились. – Когда? Откуда ты знаешь?

– Он сам мне сказал.

– Кто он?

– Профессор Гефтман… Он не Гефтман, правда, а Смирнов… но мы его знаем как Гефтмана.

Миша внимательно посмотрел на приятеля, рот его растянулся в горизонтальную черту, сделав из его лица скетч на истуканов острова Пасхи.

– Гефтман погиб, – тихо, будто успокаивая друга, произнес он. – Я сам видел.

– А? Да-да, видел… но… нет.

– Знаешь что, дружище? Пошли в квартиру, поднимайся. Посиди сегодня дома, а? Ты же на больничном еще. Я сгоняю до Вероники, проверю, как она там. Потом в контору, узнаю новости и вернусь. Захвачу нашего мозгоправа штатного… а то, может, в больничку поедем?

– А? Нет, Миш, я дома побуду. Ты прав, надо отдохнуть. Ночь не спал… Ты не переживай, я в норме. Спасибо, что за Аленкой присмотрел. Я пойду прилягу…

Алеша махнул другу рассеянно и, кожей чувствуя, как тот буравит его спину тревожным взглядом, скрылся в подъезде. Он не соврал, действительно прилег на диван, и тут же веки сомкнулись,