Башня грифонов - Мария Хомутовская

class="p1">От этих мыслей пропал аппетит. Горло предательски сжалось. Захотелось позвонить маме и закатить хорошенькую истерику. Такую, настоящую, с воплями «Ты сломала мне жизнь!» или «Как ты могла называть меня ведьмой!».

– Я сейчас, – бросила я и встала из-за стола.

В ванной я включила воду и минут пять бессмысленно смотрела, как она уходит в слив раковины. Из глаз текли слёзы.

Не позвоню я и истерику не устрою. Потому что маму не переделать. Потому что уже поздно. Я выросла и сама могу решать, ведьма я или нет, нормальная или нет. Нельзя позволять детским обидам влиять на всю дальнейшую жизнь. Это и называется – повзрослеть.

* * *

Погода снова испортилась. Подул сырой ветер, который будто умел проникать под кожу, небо почернело, и пошёл дождь. Пока мы с Пашей добежали от такси до Дома Зингера, успели промокнуть почти насквозь.

– Кажется, это самый мерзкий ноябрь в моей жизни, – заметила я уже в лифте, стряхивая с куртки воду.

Паша странно на меня покосился.

– Я имею в виду погоду, – добавила я.

– А я думал, ты про убийство.

Великий Магистр уже ждал нас в своей круглой комнате. Неужели это в самом деле его кабинет? Или он приходит сюда на встречи, чтобы выпендриваться перед посетителями?

– Здравствуй, Дима, – сказал Паша.

– Здравствуй, – ответил тот, подняв голову от ноутбука.

– Расскажи-ка мне, какие дела связывали тебя с Максимом Гольцем?

Дмитрий сразу напрягся, глянул на меня и закрыл ноутбук.

– Что-то я не понял: при чём здесь я?

Пашино лицо было темнее неба за окном.

– Мы нашли твой след на ручке в квартире Максима. Мы нашли удалённые файлы с твоим именем на его ноутбуке. Мы узнали, что Максим работал на тебя. Можешь прокомментировать это?

Москвичёв встал и прошёлся перед нами, а потом заговорил, отвернувшись к окну, как делают герои фильмов. Мне это всегда казалось неестественным, и я впервые видела, чтобы так делал реальный человек.

– Вот как всё некрасиво получилось. Тогда я ещё не знал, что так будет.

– То есть ты подтверждаешь, что Максим работал на тебя?

Глава Ордена обернулся к нам.

– Да, я подтверждаю.

– Почему ты не сказал? – продолжал недоумевать Паша. – Зачем ты удалил его файлы?

– Видишь ли, когда он пропал, я ещё не знал, чем это может обернуться, поэтому удалил файлы с его компьютера. Я не хотел, чтобы полиция связала его исчезновение со мной.

Мальчишеское лицо так и горело честностью. И это означало только одно: он врал.

– Но я же не полиция! – возмутился Паша. – Почему ты мне не сказал?

Дима на крошечную секунду помедлил с ответом, но потом всё-таки произнёс:

– Я не хотел, чтобы ты видел мою личную выгоду в раскрытии этого дела. Мне нужно было, чтобы ты работал над ним, как над любым другим.

– Хватит нести чушь! – Кажется, не только я замечала неловкую игру Димы. – Ты надеялся, что я не узнаю о твоей причастности! Может, ты и расследование затеял, чтобы я невольно помог тебе скрыть всё от полиции?

Магистр встал напротив него и выпрямил спину.

– То есть ты обвиняешь меня в убийстве? – поинтересовался он.

– Из-за утаивания информации ты – наш главный подозреваемый! – выпалил Паша.

– Если Макс работал на меня, это ещё не означает, что я его убил, – сказал Дима ледяным голосом.

– Не означает, – подтвердил инквизитор. – А как, по-твоему, выглядит, что ты скрыл этот факт, а кроме того, пришёл в квартиру Макса сразу после его смерти и стёр файлы?

– Я не убивал Светлану и Максима, – отрезал Дмитрий. – Всё остальное – нелепое совпадение и недоразумение. Больше мне нечего сказать.

Паша сжал кулаки.

– Хорошо, если ты не убивал, – процедил он, – то пусть Полина заглянет в твои воспоминания и узнает, чем ты занимался во время убийства.

На Димином подростковом лице заходили желваки, отчего его черты заострились, заставив вспомнить, что этот человек лишь выглядит как подросток, а на самом деле перед нами бизнесмен с железной хваткой.

– Сказал бы я, да здесь всё-таки дама… – протянул он. – Другими словами: не перегибай, Паша! Ни ты, ни Полина не имеете права проводить такой допрос! Я не убивал ни Максима, ни Светлану. Если вас не устраивают мои слова, обращайтесь к моему адвокату.

Он громко щёлкнул пальцами, и мы даже вздрогнули от неожиданности.

– А нет, мой адвокат не станет с вами разговаривать, потому что вы не из полиции, – торжествующе улыбнулся он.

Сколько я ни вглядывалась, не могла понять, что он скрывает. Связано ли это с преступлением, или у него есть другая причина не пускать меня в свои воспоминания? Может, он проводил время с азиатской проституткой и не хочет, чтобы это всплыло?

– То есть ты хочешь, чтобы я прекратил расследование? – прошипел Паша.

– Нет, расследование нужно продолжить. Но с твёрдой уверенностью, что я здесь ни при чём, – повёл Дима белобрысой бровью.

– А кто же тогда при чём? – зло поинтересовался инквизитор.

– Ты говорил мне в прошлый раз, что Максим увлекался артефактами, так, может быть, его погубил один из них?

Димина невозмутимость раздражала уже даже меня, а Паша просто горел праведным гневом:

– Но другие происшествия произошли уже после его смерти!

– А тебе не приходило в голову, что артефакт мог перейти к кому-то другому?

– Да, приходило. Например, к тебе!

Снова повисла тишина.

– Ладно, сделаем так, – ледяным голосом сказал Дима. – Вы уйдёте. Ты, Паша, подумаешь хорошенько, на кого ты работаешь и какие есть непараноидальные варианты решения этой задачи, и тогда вернёшься, чтобы продолжить этот разговор в нормальном тоне.

– Я никуда не уйду! – заявил Паша. – Пока ты не расскажешь, где ты был и что делал во время убийства Светланы Гольц!

Но Дима махнул рукой, и я ощутила, как мои ноги оторвались от пола. Не ощущая больше опоры, я в ужасе сжалась в комок и правильно сделала: в следующий миг мы с Пашей полетели с дикой скоростью прямо в стеклянную стену. Я зажмурилась, ожидая удара, но звук разбитого стекла опередил меня. В лицо ударили холодный ветер и мокрые капли, и я распахнула глаза. И совершенно зря!

Потому что увидела, что мы с Пашей болтаемся в воздухе, а внизу течёт Невский проспект. В дыре в куполе Дома Зингера стоял Дима и злорадно ухмылялся. У меня не хватало дыхания, чтобы завизжать. Но потом Невский стал стремительно приближаться, и я всё-таки издала какие-то пищащие звуки.

Снова непроизвольно закрыв глаза, я ждала, что вскоре превращусь в неаппетитное пятно на мостовой, но тут меня тронули за плечо.

– Опускайся, –