Вера Чиркова - Кокетка (СИ)

-Не извиняйтесь, я все понимаю, - сегодня вид у барона был не просто уставшим, а еще и болезненно отстраненным, - только хотел попросить... вы же будете передавать моей чтице сундук? Передайте еще вот эту книжку... с извинениями за доставленные неприятности, помнится, она была от нее в восторге.

Ингес подал графу перевязанный шнурком небольшой сверток, в котором мог быть небольшой томик... или любая другая вещица того же размера, бдительно проследил, как Лэни прячет его в саквояж, и пригласил гостей к столу.

Завтрак прошел скучно и закончился быстро, говорить ни о чем не хотелось никому, а серьезные темы затрагивать не стоило.

-Мы очень хотели бы поблагодарить всех ваших слуг, - вставая из-за стола, учтиво сообщила Эста, вкладывая в эти слова все свое мастерство кокетки, - за доставленные хлопоты, но не хотим нарушать правила... - вы позвольте им подойти к карете, попрощаться с нами?

Лакей, прислуживающий за завтраком, мигом насторожился, и барон, сразу заметивший этот интерес, грустно усмехнулся.

-Разумеется, раз такое ваше желание.

-А вам я хочу оставить свой пенальчик, - серьезно сообщил Дагорд хозяину, - все же мы будем соседями, напишите, если что-то потребуется! Эсталина, достань, пожалуйста, мою шкатулку.

-Но дорогой... - покопавшись для виду в саквояже, растерянно охнула графиня, - я, наверное упаковала ее в твой саквояж... какая жалость! Его слуги уже унесли в карету! Но можно приказать...

-Проще сделать по-другому... господин Ингес, вы не могли бы проводить нас до ступеней? - дружелюбно улыбался барону Змей.

Конечно, был значительный риск получить вежливый и холодный отказ в ответ на это довольно неучтивое предложение, но на него пришлось пойти. В надежде на то, что барону самому невероятно не хочется остаться один на один с шантажирующей его лазутчицей.

-Разумеется, - кивнул он, - я все равно намеревался погулять...

Ожесточенный взгляд невидимых глаз сверлил им спины, когда, любезно обмениваясь мнениями о погоде, последние жители этого дома нестройной толпой выходили в серое утро. Последним топали повар, немолодой мужчина с внешностью торемца и хмурая служанка, явно не просившая гостье невольного обмана.