Юлия Черных - Не буди Зверя

Утром, морщась от боли в затекших ногах — неуютно спать в ботинках — Федор пошел на площадь. Щекастый лейтенант был уже там, командуя милиционерами, развешивавшими плакаты «Не ходить». Легкий снег опускался с небес, покрывая асфальт тонким пушистым слоем.

— Как бы Нору сверху потрогать? — спросил Федор. — Достаньте мне стремянку, что ли.

— Со стремянки не дотянешься, — задумчиво произнес лейтенант. — Сейчас лучше сделаем.

Он подошел к щитку «Пожарной тревоги», нажал кнопку и что-то проговорил в динамик. Через несколько минут из переулка, завывая, выехала пожарная машина.

— Прошу, — сказал лейтенант. — Экипаж прибыл.

Усатый пожарный в каске и серой блескучей форме выдвинул лестницу и наклонил ее над Норой. Федор поднялся вверх. Повиснув над самым куполом, он расчистил снежный слой и присвистнул.

Макушка была испещрена маленькими кратерами. Федор достал складной нож, расковырял один из них. В глубине кратера обнаружилась свинцовая пулька от духового ружья, развернутая как розочка. Федор прикинул, откуда могли стрелять, получался довольно обширный сектор, домов шесть. И, опять же, переулок.

— Что там?! — крикнул лейтенант.

— Полный абзац, — сказал Федор, слезая. — Смотри сам.

Лейтенант влез на лестницу смотреть. Обратно он спустился не сразу.

— Значит так, — сказал он, с посуровевшим лицом закладывая в полиэтиленовый пакет кусок Норы с пулькой. — Налицо преступный умысел. Я вызываю следователя и дежурную бригаду. Будем проводить экспертизу, искать орудие преступления.

— Действуй, лейтенант, флаг тебе в руки.

По дороге в Горсовет Федор размышлял, почему в Аномалии все предметы поутру возвращались к тому единственному состоянию, в котором они находились в крайний день, а в куполе Норы он заметил десятка два дырочек. Похоже, кто-то пристреливался. Неужели преступление задумывалось заранее?

В Горсовете референт протянул перечень граждан, родившихся в аномальных зонах, и с некоторой обидой заметил, что составил его вчера, а сегодня пришлось по новой восстанавливать.

— Ну, извини, — сказал Федор, просматривая список. Граждан оказалось не густо, на две с небольшим страницы. Фамилия, инициалы, домашний адрес и телефон. Надо сверить с планом города, проверить, кто живет поблизости.

— Нормально? — поинтересовался референт.

— Халтурите, молодой человек, — со вздохом сказал Федор. — Почему инициалы, а не полное имя-отчество?

— Так программа сделана, — быстро ответил Анатолий. В глазах его ясно читалось: врет.

— Тогда проверим по базе. Как имя-отчество гражданки Кротовой А.А.? Ну смотрите же.

Референт отвел глаза.

— Амалия Анатольевна, — пробормотал он. — Кротова по первому мужу.

— Так-так. Сокрытие персональных данных. И где сейчас гражданка бывшая Кротова?

У референта покраснели уши.

— Не знаю. Ушла.

Федор приблизился к референту вплотную, схватил его за грудки и легко приподнял над полом.

— Не ври представителю закона. Знаешь! Смотреть в глаза! Сейчас ты меня к ней отведешь.

Референт задергался, захрипел, замотал головой. Воротничок сдавил ему горло. Федор как следует встряхнул референта и поставил обратно. Тот согнулся, обхватив руками горло, закашлялся. Изо рта потянулась длинная прозрачная нитка слюны.

Снег рванулся навстречу, едва они повернули к реке. Сухая крупка холодно обжигала щеки и нос.

— Сюда, — хрипло сказал референт. — Направо, за церковью. Второй этаж, палата двенадцать. Можно я не пойду? Мне плохо, мутит.

— Нельзя, — отрезал Федор.

Городская больница летом, наверное, утопала в зелени, а сейчас голые деревья вокруг производили мрачное впечатление. Внутри встречали тоже, мягко говоря, неприветливо. В палату Федор прорвался буквально с боем: «не приемный час, почему без бахил, корпус тяжелобольных и умирающих, нельзя без специального разрешения».

Возле кровати под развесистой капельницей сидела Амалия и держала за руку лысенькую девочку лет десяти в марлевой повязке. Другую Амалину руку сжимал в ладонях — кто бы мог подумать! — герр профессор. У профессора на лице застыла мина приличествующего моменту сопереживания. Завидев Федора, он отцепился от Амалии и вышел в коридор.

— Унглюкс кранк дер Кляйне… унглюкс Мутти, — профессор промокнул глаза платком значительных размеров в крупную клетку.

— Бедная больная малышка, — согласился Федор, пристально глядя на референта. — Но, насчет матери я сильно сомневаюсь. Я так думаю, что несчастная мамаша вступила в преступный сговор с официальным лицом с целью совершения преступления. Официальное лицо, подделав документы, путем организации несанкционированного ремонта в зоне доступности Норы разбудило Зверя и в дальнейшем, с помощью пока не выявленного сообщника, не дало Зверю заснуть, организовав таким образом темпорально-метеорологическую аномалию.

— Я не знал, — просипел референт. — Я не знал, что так получится. Понимаете, я думал, что Зверь проснется, вылезет и выйдет солнце. Мы так соскучились по солнцу и теплу, понимаете, а девочка совсем плоха, она просит солнышко, каждый день, просыпается и просит, чтобы вышло солнышко.

Профессор подергал Федора за рукав: «Них ферштейн». Федор перевел, добавив, что считает Амалию зачинщицей происшедшего для того, чтобы не расставаться подольше с умирающей дочкой.

Профессор сделал большие глаза, крикнул «Найн!» и кинулся в палату. Через некоторое время он вернулся с Амалией.

— Генрих сказал мне о ваших подозрения, — произнесла она сдержано, но глаза ее возмущенно сверкали. — Как вы могли подумать, что я обреку свою девочку хотя бы на один лишний день мучений? Ей плохо, моей крошке, ей очень-очень плохо. Наверное, я бы выбрала период ремиссии, а не сейчас, в разгар химиотерапии, которую дитя вряд ли перенесет. Анатоль, — она посмотрела снизу вверх на референта. — Что это вы придумали? Напрасно, я не просила.

Референт стоял весь красный, уставившись в пол.

— А если бы моя дочка умерла бы в крайний день? — Амалия прикрыла рот рукой, побледнела. — Какой бы это был ужас. Умирать, воскресать и снова умирать, зная, что не переживешь крайний день и вот-вот все закончится…

Профессор, не стесняясь присутствующих, обнял Амалию за плечи и зашептал что-то утешительное. Федор нахмурился. Какая-то мысль мелькнула в голове и пропала. Он попытался сосредоточиться, и снова упустил. Что-то важное сказала Амалия. Умирать каждый день и знать, что умрешь…

Чтобы отвлечься, Федор достал список граждан и стал просматривать. На второй странице он увидел то, что искал.