Дикий, дикий запад (СИ) - Лесина Екатерина

- В жилах их текла золотая кровь, которую кхемет берегли, ибо была она кровью богов, ставя их над прочими, - голос сиу звучал настолько тихо, что пришлось наклониться, чтобы не упустить важное. – Они берегли эту кровь и не смешивали с другой. И даже когда случалось им брать на ложе иных существ, они строго следили, чтобы связь эта не нарушила закон.

- Полукровок нигде не любят.

- Дело не в любви, - сиу нежно погладила камень. – Дело в том, что существа, в чьих жилах есть хоть капля благословенной крови, не подвластны силе кхемет.

- Их уничтожили собственные дети, - Чарльз понял, что произошло. – Кто-то нарушил запрет. Вольно или нет… но нарушили. И появились на свет полукровки, которые были невоспримчивы к этой силе.

- Ты верно говоришь, человек, - сиу передвинула другой камень. – Их было двое, запретных детей, которых вывезли и укрыли, и вернули в город, дабы бросили они вызов силе и власти.

- И началась война?

- Нет. Те дети воззвали к богам, которые некогда даровали кхемет свою кровь. Они обратили свои голоса и отдали свои жизни. И жизни многих других. И они были услышаны. Боги… боги решили, что время кхемет вышло.

Сиу вновь замолчала, и Чарльз услышал, как по залу гуляет ветер. Откуда ему здесь взяться? А он гуляет, гладит призрачными пальцами золото, не способный с ним расстаться. Разве что плачем не заливается.

- Боги заперли города. И тех, кто в них был.

И все-таки в Географическом обществе Чарльзу не поверят. Он точно бы себе не поверил.

- Кхемет продолжали жить. Долго. Они питались сперва теми, кого презирали, а когда их не стало, то сильные пожрали слабых. А когда тех не осталось…

Жутковато.

И главное, история всецело соответствует месту. Чарльз прямо шкурой ощущал это вот соответствие.

- В общем, потом они все померли, - подвел итог Эдди. – А при чем тут Милли?

Сиу поглядела на него с упреком.

- В ней благословенная кровь. Она кхемет. А это место создано кхемет. И для кхемет.

- Во мне? – Милли почему-то не выглядела удивленной. – Это потому что я маг?

- Не только. Маги были среди людей и прежде. Он тоже маг, но не кхемет.

Это признание нисколько не огорчило. Чарльз даже некоторое облегчение испытал.

- Те двое, которые пришли в город, были братом и сестрой, - сиу переложила камни. – И желая сохранить благословенную кровь, силу, что получена была ими обманом, они вступили в связь.

Эдди закашлялся, и сиу дружелюбно похлопала его по спине.

- Кхемет часто брали в жены своих детей, и сестер, ибо кровь защищала их от уродства, а сила даровала благословение потомству, в нем преумножаясь. Те двое желали разрушить одно царство, но построить другое, в котором властвовать стали бы их дети. И дети появились. Двое. Брат и сестра.

- Только не говорите…

- Их разлучили в юном возрасте, опасаясь, что история повторится.

- То есть я… выходит, что я… - Милисента потрогала лицо. – Потомок этих вот…

- Именно.

- Но это же все когда случилось!

- Кхемет зря опасались. Божественная кровь не слабеет с годами. Она может спать, но потом, когда приходит час, кровь пробуждается.

- Понятно, - Эдди почесал за ухом. – А я… стало быть, обыкновенный?

- Ты знаешь, что нет, - сиу обратила взор на орка.

- В том смысле, что не из этих вот… кхемет.

- Не из этих.

Эдди хмыкнул и задумался.

И Чарльз тоже задумался. Не то, чтобы он взял и безоговорочно поверил в эту вот сказку, но что-то такое было, несомненно. Что-то, что заставляло тени держаться в стороне от костра, а само это место делало, если не вовсе безопасным, то почти.

И если так…

Если и вправду есть, пусть не божественная кровь, но одаренность… и эта одаренность… она есть у Милли, но нет у Эдди. Почему? Отец у них общий, а вот матери разные.

Стало быть, дело в леди Элизабет.

И еще в Великом змее, который когда-то провел обряд, желая получить одаренное дитя. Мог ли он вмешаться этим обрядом в естественный ход вещей? То есть, несомненно мог и вмешался. Но вот разбудить древнюю спящую силу?

- И что теперь? – задала вопрос Милли.

- Теперь? Теперь у нас есть шанс дожить до рассвета, - ответила сиу, укладываясь на одеялах. Она свернулась калачиком и широко, как-то совсем уж по-кошачьи, зевнула. – Отдыхай, дитя проклятых земель. Силы тебе еще пригодятся.

Я пыталась уснуть.

Честно.

Но вот… я и кхемет? Кровожадные твари, которые… которые построили это странное место. Пугающее. Или уже не пугающее? Страх исчез, зато появилось такое чувство, будто я, наконец, дома.

Здесь мое место.

И только здесь.

Там, раньше, я жила чужой жизнью. Притворялась. А в притворстве нет ничего хорошего. Положа руку на сердце, я всегда-то чувствовала свою инаковость. Пожалуй, даже Эдди был больше к месту в Последнем пути, чем я. И на Востоке будет ничуть не лучше.

Там… там все хотят в платьях. И вежливые. Раскланиваются друг с другом. Ведут чинные беседы. В театры ходят или еще куда. И главное, помнят про этикет.

Я вечно о нем забывала.

Я села. И тотчас, очнувшись ото сна, сел и Эдди.

- Все хорошо? – он нахмурился.

- Время к рассвету, - сказала я, подбирая одеяло. – Надо собираться.

- Ты не хочешь?

Он всегда-то меня понимал, Эдди. Он понятливый. И умный. Заботливый.

Он сумеет объяснить матушке, почему я осталась. А я останусь?

- Нет, - тихо сказала я, прижимаясь к Эдди. – Можно, я к тебе?

В детстве я ничего не боялась, пожалуй, кроме пьяного папаши, особенно, когда он, забывшись, начинал горланить песни или кричать. Стрелять еще мог. Боялась я не за себя, а за матушку, которая спешила его успокоить.

Вдруг бы однажды случилось бы страшное?

Теперь я понимаю, что случилось бы.

Однажды всенепременно случилось бы. И… и он бы выстрелил. Или ударил. Рукой, ножом… наверное, хорошо, что его убили. Жаль, что так поздно. Главное, в тот вечер, когда приехал Эдди, отец снова напился и стал орать, что в доме его не уважают.

Что мы нахлебники.

Что… много всего. И я оцепенела от ужаса. А потом, наверное, пытаясь хоть как-то с ужасом этим справиться, заглянула в комнату, где поселили Эдди. И сказала:

- Можно к тебе, под одеяло? А то я его боюсь.

А Эдди ответил:

- Полезай. И спи. Я посторожу. Сюда он не войдет.

Он так и просидел в ту ночь на полу, скрестив ноги, уставившись на дверь, запирать которую не стал. Я знаю. И потом уже я приходила к нему снова и снова, даже когда он освоился и сам стал спать в постели.

Матушка не знала.

Никто не знал.

- Забирайся, - Эдди подвинулся. – Я тебя тут не оставлю одну.

Я прижалась к нему и выдохнула. Стало… спокойней. И вправду, что это на меня нашло? Дома? Какой это дом? Склеп огромный памятью об утерянном могуществе. Золото. Драгоценности.

Призраки.

Да я свихнусь в этом доме, если уже…

- Я боюсь, - призналась я. – А вдруг… вдруг оно меня не отпустит.

- Место?

- Да. Помнишь, что они сказали? Боги закрыли путь для кхемет. И если они сочтут, что я – это они…

Страх вцепился в горло ледяной рукой.

Я не хочу!

Больше не хочу!

- Не сочтут. Те, ну, которые пришли, у них ведь дети остались, так?

Я кивнула.

В теории так.

- И если бы этих детей сочли тоже кхемет, то они бы померли. И тогда бы не было тебя. Ясно?

Он говорил об этом настолько уверенно, что хотелось верить.

- А может… - но сомнения не отпускали меня. – А если… если там они жить могли и жили, но сюда не лезли? А когда б полезли, то и…

С богов ведь станется. Я помню тот сборник легенд и преданий, который читала тайком и под одеялом, ибо Матушка Мо полагала книгу ересью. Ругалась еще.

Мне не хватает её ругани.

И нравоучений.

- Ничего, - Эдди провел по волосам. – Справимся, Милли. Мы ведь всегда и со всем справлялись. Ты и я. Верно?

Я кивнула.