Магритт - Павел Александрович Шушканов

я так понимаю, шантаж? – Она сгребла вещи со стола обратно в сумку. – Тогда ты еще большая дрянь, чем твой дружок.

– Просто я беспокоюсь о тебе.

Алина молча открыла пудреницу, подвернувшуюся под руку, взглянула на себя в маленькое зеркало и принялась аккуратными движениями припудривать высокие скулы.

– Знаешь, – наконец сказала она, – я было решила, что это ревность.

– Это она самая, – не слишком убедительно сказал я.

Алина громко захлопнула пудреницу.

– Перестань. Ты меня смущаешь своим не самым мастерским враньем. Я не хочу потом объясняться с твоим чатом.

Она вдруг замолчала. Поспешно вернулась к Лани и снова отщипнула ей кусочек пирога. Я смотрел в окно на то, как хлестал по стенам старых двухэтажных домов холодный дождь.

– Кирилл, – тихо позвала она.

Но я подозвал хозяина и расплатился наличными. Тот поклонился и убрал поднос с пустыми чашками.

– Нам нужно поторопиться. Не уверен, что он еще не ушел домой.

– Ты о ком? – не поняла Алина, но потом нахмурилась. – Постой, только не говори, что мы вернемся…

– Никто больше не продаст нам сильное обезболивающее без рецепта.

– Это не просто обезболивающее. Этот препарат…

– Разберемся на месте, – заверил я.

Мы бежали в метро, пока дождь хлестал по нашим головам и спинам. Бродяга у сломанных турникетов пытался схватить меня за рукав. Парень в желтой куртке раздавал листовки с предупреждениями о скором технологическом коллапсе. Эти лица казались мне знакомыми, они проплывали мимо и напоминали о работающих у входа в метро разносчиках листовок с оранжевым символом или газетку «Свободная Сиболия». И говорил о том, что час освобождения уже близок, он ждет только тебя, не вступившего в ряды Армии «Фасин Бан». Для людей, искренне ненавидящих тесную связь страны с Поднебесной, название было очень странным.

Теперь о них напоминает разве что сажа на сводах некогда кипящих от потока людей станций.

– Зачем вы вернулись? – Вивисектор придерживал дверь ногой. Его тощая шея была заклеена пластырем, а сам он был пьян. Но не настолько, чтобы не узнать нас.

– Чтобы дать тебе много денег, – сказал я.

Вивисектор некоторое время думал, потом нехотя приоткрыл дверь.

– Дела с вами выходят мне боком. Нужно было закрыться пораньше.

– Или свалить домой, – посоветовала Алина.

Он пощелкал языком.

– Некуда. Я живу здесь.

В кабинете царил все тот же тяжелый запах. Только стекла с пола исчезли. Ланцет со следами крови все еще лежал на столе.

– Не уверен, что мне нужны ваши деньги, – сказал вивисектор.

– Зато нам от тебя кое-что нужно. – Алина достала этикетку с названием лекарства, наклеенную прямо на банковскую карту.

Вивисектор взглянул на название, усмехнулся:

– Вам врать и отнекиваться накладно – это я уже понял. Но предупреждаю – это дорого.

– Просто сними, сколько нужно, с карты. Наличных у нас нет.

– Попробую.

Он взглянул на меня, снова на Алину. Зацепился взглядом за Лань.

– Сниму немного больше – за беспокойство и поздний визит, – сказал он, прощупывая уровень допустимой наглости, и полез за побитым и не раз перепрошитым терминалом с анонимным кошельком. Затем отодвинул шкаф, обнажив дверку сейфа. Нас он уже не смущался.

– Сделаю одну и три с собой. Больше не дам – товар редкий и запас иметь надо.

– Как скажешь. – Алина сняла куртку и кинула ее мне.

Доктор посмотрел на ее голые руки и набрал два шприца из двух разных по цвету ампул.

– Слушай, тебе нужно будет полежать часа два. Вижу, что ты брезгливая, но, кроме моего дивана, тут негде.

– Справлюсь.

Алина села в кресло и вытянула руку. Рыжий жгут на ее белой коже казался жутким и инородным, словно вцепившийся в руку паразит.

Вивисектор вколол один препарат быстро, другой вводил медленно, периодически оттягивая веко Алины под очками и вглядываясь в зрачок. Потом он подхватил ее тело, сползающее с кресла, на руки и легко поднял, бросив оба шприца на пол.

– Что с ней? – Я бросился к Алине, хватая ее за руку и пытаясь нащупать пульс.

– Не суетись. Это нормально. Открой дверь и брось плед на мой диван – у меня там не совсем чисто. Да поживее. Она не тяжелая, но я не слишком трезвый.

Я некоторое время сидел с ней, слушая в полной темноте ее дыхание, постепенно становящееся ровным. Она спала. Я аккуратно накрыл ее курткой, вышел в операционную. Доктор пил из высокой бутылки с узким горлышком. Кивком предложил мне.

– Так что с ней? – спросил я снова.

Он поморщился:

– Это тяжелый препарат. И вот так просто он не продается. Говорят, что монополия JB, но вроде в Иране есть аналоги.

– Да плевать. Для чего он?

– Жизнь явно не продляет, но помогает скрасить ее остаток. Ни боли, ни паники, ни беспокойства. Ждешь свой конец нарядный, как конфетка, и счастливый, как Хотей. Перерывы в приеме лучше не делать. Одна ампула раз в два дня. В другую руку обязательно антитромбическое.

Я усмехнулся и приложился к горлышку бутылки. Разбавленный каким-то сиропом спирт.

– Говоришь так, будто я умею это делать.

– Придется научиться. Алина не из тех, кто легко проткнет себе вену сама, хотя другому вполне проткнет горло. – Он потрогал свой пластырь на шее.

– Говоришь так, словно знаешь ее давно.

– Можно и так сказать, – поморщился он и вдруг подскочил, закатав рукава. – Ладно, пока меня не срубило это пойло, давай сделаем еще одну вещь. Хочу нажиться на вас, пока вы не сдохли.

Он кивнул на Лань, которая неожиданно отреагировала, поджав губы.

– Эй, я не дам копаться у нее в голове, – предупредил я.

– Кто говорит об этом? Сделаем снимок. Все равно на это потребуется время.

Лань ждала, пока вивисектор настраивал лампу и подключал провода к монитору. Раздевать ее я не позволил, на что доктор ответил шумным вздохом.

– Сделаем что-то вроде томограммы, только попроще. Нет у меня такого оборудования. И не волнуйся, я все-таки доктор, знаю, что делаю.

Он споткнулся о кабель, уперся руками в стол и нащупал бутылку.

– Подожди, так откуда ты ее знаешь?

– В первый раз вижу, – убедительно сказал он. – Но наслышан много.

– Руолан Ли, – вспомнил я слова Алины. – Кто это?

Вивисектор неспешно настраивал технику и поглядывал на меня, словно спрашивая, действительно ли я хочу знать.

– Это она. Это ее имя. Руолан – Лотос. Так ее зовут. Точнее, звали, когда она родилась и пока не переехала в Яндаш.

– Она бежала от чего-то или от кого-то.

Он усмехнулся:

– Верно. Мы – подпольные врачи Яндаша – хорошо знаем эту историю. Девочка, которую воспитывал отец. Девочка с невыносимым характером, сбежавшая из дома в шестнадцать и связавшаяся с такой компанией, которую обошел бы стороной господин Ван. Я не знаю, что это