Магритт - Павел Александрович Шушканов

взглянула на меня. Я положил руку на ее лоб и закрыл глаза.

* * *

Вечером предшествующего дня никто из нас не ожидал, что встретит утро в машине, стремительно мчащейся по шоссе все дальше от города.

Мы вышли из старого деревянного дома, услышали, как с грохотом закрылась за нами дверь. Задрожали нависшие над нами кабели, роняя крупные капли воды. Асфальт темнел под мелким моросящим дождем. Один за другим зажигались уличные фонари, не дожидаясь вечера, а за ними вспыхивали вывески продуктовых лавок. Огромный экран, зависший над крышами домов в конце улицы, показывал яркие этикетки кормов для домашних животных.

– Похоже, мы сбили их со следа. – Алина закурила тонкую ментоловую сигарету, взглянула на меня сквозь очки. Мне все еще сложно было привыкнуть к мысли, что за тонкими стеклами совершенно слепые глаза.

– Если нас не ждут у порога – это еще ничего не значит, – заметил я.

Алина выдула тонкую струйку в серое небо.

– Слишком лакомый кусок. Два зайца сразу.

Я не понял метафору про зайцев и промолчал.

– Пойдем подальше отсюда. Хватит с этой семьи одного визита непрошеных гостей на сегодня. Ты не проголодался?

Она была права. Зверски хотелось есть. Мы нашли маленькое кафе в переулке в двух ли от синего дома. Таких тут было множество. Наверное, ими и славился Нефритовый район – россыпь маленьких заведений на два-три столика под невзрачными разноцветными вывесками, и каждое предлагало что-то свое, уникальное. В нашем нашлись сиболийские шаньги[27] и травяной чай. Вывеска мерцала витиеватыми русскими буквами – экзотика Старого города.

Хозяин – пожилой хань в маленьких круглых очках – принес поднос и глиняный чайник, озадаченно посмотрел на Лань и поставил третью чашку. Теплый янтарный свет согревал и растапливал тревогу, пока из грязной глыбы льда на душе она не становилась легким паром. Алина продолжала курить, и запах ментола смешивался с ароматом травяного чая.

– Ты почти убедил меня, – сказала она.

– В чем?

– В том, что жизнь – необычайно хреновая штука. Если бы я немного не знала тебя, то решила бы, что ты делаешь это специально – чтобы мне не было слишком больно с ней прощаться.

Я усмехнулся:

– Ты так легко говоришь об этом…

– Через два-три месяца я буду говорить об этом еще легче. А пока расскажи мне что-нибудь забавное. Я немного не того ожидала от разговора со Стебловым. Хотелось какой-то определенности, разгадки. А в сухом остатке – твой друг Марсель куда больший засранец, чем я считала пару часов назад. Хотя это тоже удивительно. Я думала, что нет дна глубже, чем абсолютное дно. Почему ты вообще с ним дружил?

– Я не видел ни одной причины не делать этого. Но сейчас мне кажется, что это было единственным способом избежать лоботомии или смерти.

Алина невесело улыбнулась:

– Пожалуй, ты прав. Или это он готовил тебе на десерт. Ты все еще называешь его своим другом?

Я кивнул.

– Но почему?

– Одна из тех вещей, которые я не могу ни объяснить, ни понять.

Алина взглянула на часы.

– Ты куда-то спешишь? – спросил я.

– Не поверишь, но у меня клиент через пару часов.

– Взлом программы или?..

Она взглянула на меня, прищурившись, хотя видели меня только ее очки.

– Или.

Я ответил напряженным молчанием. Алина не спеша ела горячие шаньги и отщипывала кусочки для Лани.

– Справишься с ней, пока меня не будет? – спросила она.

– Послушай, – выпалил я, – ты же ранена!

– И в этом прелесть обезболивающих. Пара порезов мне помешают вряд ли… Вот черт! – Она отложила пирог и вытерла пальцы салфеткой. Лань озадаченно взглянула на ее руки.

– Что-то случилось?

– Мои лекарства. Они остались дома.

– Значит, ты тем более никуда не пойдешь, – заключил я.

Наклонив голову, Алина сверлила меня глазами.

– По-твоему, это забавно, да? Тут речь идет не о дискомфорте от дырки в боку, тут будет кое-что посерьезнее. – Она потерла пальцами шею. – Да что я тебе объясняю!

Она высыпала на стол содержимое сумочки, принялась рыться среди таблеток, флеш-карт и контрацептивов. Мелкие монетки рассыпались по деревянной крышке стола. Я аккуратно подцепил пальцами фотографию, выпавшую из картхолдера. Маленький снимок с оторванным уголком. Девочка лет пяти в платье с огромными пионами тянула руку к голой ветке весеннего дерева. Среди тонких прутьев можно было различить птицу с круглой головой, похожую на раздутую фигурку божка.

– Это Зуфу, – сказала Алина, глянув на мои руки. Она не вырывала снимок и не спешила спрятать его в кошелек.

– Я думал, что сова.

– Конечно. Это просто имя. Дедушка. Только произносила я неправильно.

– Это ты?

Алина аккуратно взяла фотографию из моих пальцев, улыбнулась, погладила изображение сердитой совы.

– Мой друг. Прилетал каждый день, садился и смотрел на меня. Я его до ужаса боялась сначала, а он меня нет. Папа пытался его прогнать, но он все равно прилетал. Я привыкла со временем. Спрашивала его, что ему от меня нужно. Он молчал, конечно, только внимательно следил за мной. А я старалась играть поблизости и тоже поглядывала на него.

– У тебя тоже были странные друзья, – заметил я.

Алина улыбнулась:

– Да, пожалуй. Я приносила ему кусочки мяса, но он не брал. Но все равно прилетал. Каждый день. Однажды я спросила папу, почему он это делает. Папа пожал плечами и сказал, что, может быть, это дедушка, который так и не увидел моего рождения. Помню, как я спросила, почему дедушка не стал человеком и не пришел ко мне. Папа долго думал, вспоминал что-то, а затем сказал, что дедушка был не настолько хорошим человеком, чтобы стать им снова, но и не настолько плохим, чтобы не быть совой. И я стала звать его Зуфу.

Она кивнула мне вопросительно и спрятала фотографию.

– Ждешь какого-нибудь трагического продолжения? Его не будет. Зуфу прилетал много лет, потом состарился и умер. А я выросла и уехала из деревни. И из Поднебесной.

– Почему?

Алина сделала вид, что не расслышала. Продолжила копаться в сумке. Я оторвал кусочек пирога и дал Лани. Не спеша попоил ее из своей чашки, убедившись, что чай остыл.

– Их нет. Ни одной ампулы.

Я сложил руки перед собой, долго смотрел на Алину. Она хмурилась, поджимала тонкие губы. Ее слегка вздернутый нос подрагивал каждый раз, когда она сердито фыркала, возвращаясь к поискам. Затем я взял ее за руку.

– Хватит. Их тут нет. Сейчас мы пойдем и купим тебе столько, сколько нужно.

– Где? – усмехнулась она. – На Агатовом рынке? Ты хоть знаешь, что это за препараты и сколько они стоят?

– Я их куплю тебе. А ты никуда не пойдешь. Отменишь к чертям собачьим своего клиента.

– Это,