Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— Понимаю, о чем ты, — кивнул Цербер. — Хм. Звучит убедительно.

— Благодарю. Так я к чему — завтра в одиннадцать мы занимаем те же позиции, на которых находимся сейчас. Лиза и Арсений первые, вы вторые и так далее. Справедливо?

— Ну да, — подтвердил народ дружно, — так и надо.

— А если кто-то из вновь пришедших начнет качать права, то, Аристарх Лаврентьевич, уж не сочтите за труд, придите и подтвердите правомерность наших действий. Можно же вас об этом попросить?

— У нас тут строгие порядки, я знаю, — приосанился Цербер. — Но есть правила, от которых мы не отступаем. Хорошо, я выступлю в качестве гаранта ваших прав.

После этой речи он величественно удалился, мы же с Кирой припечатали наши ладони друг к другу. Оно как-то само так получилось, неосознанно и спонтанно.

Кстати — симпатичная девчонка. Хоть и себе на уме, конечно.

А еще, как мне показалось, этот жест не очень понравился Инне. Просто, когда она сказала: «Ужинать пошли, поборник правил», тепла в ее голосе я не услышал.

Глава 8

Столовая, в отличие от обеда, была заполнена целиком, мы с Инной еле-еле столик успели занять. Да и атмосфера, надо заметить, изрядно отличалась, причем в лучшую сторону, не витали в воздухе былая отстраненность и выжидательное молчание. Народ, бодро уплетая куриные котлетки с пюре, то и дело перебрасывался шутками и комментировал наш первый день в отеле.

— Я Аленке и говорю — если что, одну из моих бритв бери, — вещал рыжий Сергей, отпив чаю из стакана, помещенного в подстаканник. — Мне не жалко.

Что характерно, его надменная красавица-напарница в столовой отсутствовала. По официальной версии она вроде как вообще вечером не ела, исходя из принципа «ужин отдай врагу», а так ли оно на самом деле, не так — поди знай. Но, как мне показалось, особого лада внутри этой пары нет, больно колючими оказались некоторые шутки рыжего остроумца, опускаемые в адрес Алены.

— А она? — поторопила его миниатюрная Женя.

— Что она? — Серега отправил в рот кусок котлеты. — Говорит — лучше ничего, чем вот этим убожеством пользоваться. А мне-то пофиг. Хочешь растить кущи заповедные на ногах и выше — расти! Твое право.

— Шутки шутками, а гигиенический набор нам, женщинам, выдали даже не скудный и не минимальный, а еще хуже, — заметила Кира, когда стих смех. — Вам, мужикам, не понять!

— Сходи к Церберу, выкати претензию, — предложил ей бывший логист Вадим. — Не-не, я не стебусь, а вполне серьезно говорю. Он дядька, конечно, вредный, но вроде справедливый. Если без наезда, по-людски, с обоснованием — почему нет? Может, и прислушается.

— Уверена, в местных закромах можно найти все что угодно, — заметила Лиза, орудующая вилкой и ножом так, будто находилась на светском приеме, а не в общей столовой. — В том числе и то, что нам нужно.

— Вадик прав, — вступил в беседу Павел, напарник провинившейся Ольги. — Лаврентьич же вон прислушался, когда Тёма с Кирой предложили вариант с сохранением места в очереди.

— Ой, кому бы говорить, да только не тебе! — подала голос Натэлла. — Из-за вас сыр-бор и начался!

— Вот для чего лишний раз нас тюкать? — глянула на коллегу Ольга. — Думаешь, мы сами не понимаем, что теперь на какое-то время изгоями станем?

— Не мели чушь, — осадила ее Инна, укладывая на салфетку несколько кусков хлеба, которые она явно нацелилась утащить с собой. — И Наташку меньше слушай. Она если кому настроение не испортила в течение дня, так уснуть ночью не сможет.

— Я Натэлла, а не Наташка, — буркнула наша соседка по этажу, — прошу запомнить.

— Ах, извините, ваше сиятельство! — даже не подумала тушеваться моя напарница. — Хрен с тобой, будешь Натэлла Гиевна.

— Почему Гиевна? — удивилась Ариадна.

— Ей идет, — пояснила Инна. — Вон у нее нос горбатый на пол-лица и усики под ним пробиваются. Точно папа был Гия. Хотя, может, и Вахтанг. Или даже Армен какой. Вай, мама-джян!

Соседка хотела что-то сказать или даже крикнуть, потому что наезд вышел и правда неслабый, но тут неожиданно проявил инициативу до того индифферентный Георгий. Он дернул свою половину за руку, не дав ей встать, а после что-то начал шептать ей на ухо.

— Относительно ночи, — впервые за ужин подал голос плечистый Анатолий. — Как думаете — темнота будет? Или тут вечный день?

— Очень надеюсь, что нет, — томно вздохнула рыжеволосая Алла, та самая, которая путем лотереи на пару с круглолицым Василием, которому для полноты облика не хватало только гармошки и фуражки с цветком в тулье, завладела местом официантки Регины. Именно они оказались той последней парой, которая заняла место в очереди перед шумным демаршем тоскующей по дому Ольги. — Шторы в номере прозрачные, я при свете не усну. И блиндфелленов нет. Как спать-то тогда?

— Кого нет? — уточнил Серега, отодвигая от себя пустую тарелку. — И сразу — никто не знает, добавку тут просить можно?

— Блиндфелленов, — повторила Алла и прикрыла ладонями глаза. — Ну, маска такая для лица. Чтобы спать.

— Чего это нет? — удивился Вадим. — Есть. В номерах, в обязательном порядке.

— Так это для гостей.

— Ну, думаю, если ты из свободного номера маску возьмешь попользоваться, то никто тебе ничего не скажет, — предположила Кира. — А потом обратно положишь.

— А я бы не стала так рисковать, — возразила ей Женя. — Правила есть правила. Номера для гостей, все, что там лежит, их, а не наше.

— Наше, не наше, — отмахнулся Сергей. — Не части. Поживем — разберемся. Народ, так кто в теме — что с добавкой?

— Перебьешься, — сообщила ему официантка, как раз вышедшая из коридора в обеденный зал. — Маэстро Антонио у нас, судя по всему, не только повар, но и бухгалтер.

— В смысле? — одновременно и с одинаковой интонацией обратилось к ней несколько человек.

— У него на кухне учет и контроль, — пояснила девушка. — Сколько вас — столько порций. Если хочешь — могу чаю налить. Вот его хоть упейся — три чайника. Мало будет — еще один по крышку