Виктор Гончаров - Долина смерти (Искатели детрюита)

Как бы в подтверждение его слов — в передней за дверью раздается грохот, возня, испуганный голос женщины и язвительный мужской голос:

— Попалась, голубушка!

Дверь распахивается от пинка ногой, и изумленным взорам попа является картина: здоровенный мужчина держит в своих объятиях женщину в куртке. Женщина бледна, но глаза ее сверкают гневом и яростью.

— Подслушивала! — восклицает мужчина, волоча к человеку с хищным носом свою жертву. — Подслушивала у дверей!.. А Аветика ухлопала — в сенцах лежит без сознания…

Поп чуть не падает в обморок. Сидорин вскакивает со стула и хищной поступью приближается к женщине в куртке, фиксируя ее заострившимся взглядом.

— Пусти ее, — говорит он хрипло и вытаскивает из кармана револьвер. — Это из их компании…

Здоровенный мужчина ловко, по-профессиональному, вывертывает рабфаковке руки назад и связывает их концом длинной веревки.

Рабфаковка не пытается сопротивляться. Ненависть класса изливает она через горящие глаза на всю гнусную компанию.

Сидорин запускает в карман ее куртки руку и извлекает оттуда фонарь и билет РКП.

— А револьвер был? — спрашивает он резко.

— Был-с, — отвечает мужчина робко. — Я ее ударил по руке — револьвер выпал… там-с валяется…

— Присаживайтесь, мадам… — С изысканной вежливостью Сидорин подставляет ей стул.

Рабфаковка отвечает презрением, а он бегло читает билет:

— Партийный стаж с 1918 года… Год рождения 1898-ой… Синицына Мария Степановна…

— Ну-с, Мария Степановна, я, конечно, не буду спрашивать о целях вашего визита… Не правда ли, они ясны?.. Так-так… Молчите?.. Хорошо делаете… Батюшка, чуланчик, который я сегодня осматривал, свободен?.. Свободен, да?..

— С…свободен… — заикается поп.

— Семен Николаевич, давайте ее сюда…

Семен Николаевич — здоровенный мужчина — с угодливой поспешностью тащит пленницу через внутренние двери.

Ей связывают ноги, рот затыкают платком и бросают в темный чулан. В виде напутствия Сидорин произносит с язвительным смехом:

— А за партбилетик спасибо!.. Воспользуемся!..

Потекли мучительные часы заточения. Рабфаковка ни одной минуты не сомневалась, что ее участь будет участью погибшего «борца со случаем» — Ивана Безменова.

В восемь часов вечера в дом «великомученика» Никиты пришел Аполлон Игоревич — двойник изобретателя Вострова. Увидев его, Сидорин схватился за револьвер.

Он не сразу поверил, что за Аполлоном не следуют чекисты, но и убедившись в их отсутствии, все-таки послал своим агентам предупреждение: особенно зорко следить за домом и прилегающими к нему улицами.

Когда они уединились в отдельную комнату, первые слова Аполлона были:

— У меня только что состоялось свидание с Безмено-вым…

Ярость Сидорина по поводу спасения ненавистного рабфаковца вылилась на голову ни в чем неповинного Аполлона. Успокоившись немного, он подверг своего соратника самому оскорбительному допросу.

— Когда вы освободились из клиники? — задал он грозно первый вопрос.

— Около девяти часов утра… — отвечал перетрусивший Аполлон.

— Кто вас освободил?..

— Безменов. Он взял меня на домашнее лечение…

— Уверены ли вы, что Безменов не разгадал подмены?..

— О, вполне уверен… Я вел себя артистически..

— Расскажите, как вы себя вели?.. Расскажите с самого начала…

— То есть?.. не понимаю…

— Ну, черт подери, какой разговор имели вы с Безме-новым в клиниках?

— У нас разговор походил на тот, который вы имели с Востровым. Я держал себя так, как держался при нас Востров. Сначала я был неподвижен, потом при слове «детрюит» стал вздрагивать, потом сделал вид, что пришел в себя, потом повторил историю с голосами. Ну и так далее…

— А врач? Врач не обнаружил подмены?

— Думаю, что нет. С ним я не разговаривал. Ведь вы знаете, что меня и Вострова можно отличить только по голосу.

— Задавал он вам вопросы?

— Он мне давал медицинские советы, но я угрюмо молчал и делал вид, что ненавижу всех врачей с их вопросами и советами.

— Где вы поселились?

— В квартире Вострова.

— Как вела себя дьяконица?

— О!.. — Аполлон в первый раз засмеялся. — С ней мы быстро поладили… Восстановили те отношения, которые оставил после себя мой двойник…

— Когда у вас был Безменов и что он говорил?

— В шесть часов вечера, как обещал. Он принес с собой образец урановой руды, которой будто бы у них имеется несколько тонн… Это так называемая урановая смоляная обманка, и я сомневаюсь, что из нее можно выделить дет-рюит: радий — да, но не детрюит.

— Вы ему это сказали?

— Я не счел нужным скрывать. Я категорически заявил, что это не та руда, которая мне требуется.

— А он?..

— Он сказал, что, должно быть, перепутал и взял не ту руду. Возможно, говорит, что она смешана. Обещал завтра утром сводить меня в место хранения ее…

— Когда вы направились сюда?

— Через час после его визита.

— Уверены ли вы, что за вами не следили?

— Наоборот, я именно уверен, что следили. Но я одурачил их. Я на ходу перескочил с трамвая на извозчика, а с извозчика незаметно спрыгнул в темном переулке…

— Где вы спрыгнули?

— На Мясницкой улице.

— Потом вы следовали пешком?

— Да. До Садовой. Потом опять вскочил на трамвай.

— Видали ли вы наших агентов?

— Меня три раза останавливали. А в последний раз, перед самым домом, чуть не закололи кинжалом — черт Аветик…

Последним Сидорин остался очень доволен и прекратил допрос. Он встал и зашагал по комнате, всем своим видом показывая, что напал на новую, блестящую идею.

Аполлон осмелился нарушить молчание:

— Как поживает мой двойник? Имеется ли надежда на его выздоровление?

— Он здоров, — твердо ответил Сидорин, продолжая шагать. — Он абсолютно здоров. Медицина не верила в его изобретение и тем поддерживала в нем болезнь. Я же предоставил ему все необходимое для изысканий и, несмотря на то, что он круглые сутки сидит в заточении (я его никуда не выпускаю), от его болезни остались одни воспоминания… Болезнь, как он говорит, уничтожила у него только память о точном местонахождении детрюитных руд, но он уверен, что ему удастся восстановить забытое по географическим картам. Сейчас он этим и занят.

Сидорин многозначительно помолчал, потом, кивнув: «Подождите здесь», — вышел из комнаты.

Через несколько минут он вернулся в сопровождении связанной женщины. Женщина шаталась на ногах и с трудом переносила яркий свет электричества.

— Кто это? — спросил оробевший Аполлон.