Черный кот. Часть 2 - Евгений Морозов (фантаст)

– Они точно встретят… Я чувствую… Они хорошие…

– Дай Бог Луциан. Пойдем, Ливий. Холодает.

– Хорошо…

Мальчик коснулся каменных плит с именами Рамильда Борцано и Седрик Борцано, поклонился им, и пошел вслед за священником… Он нагнал его:

– А почему нашу церковь многие боятся? – спросил он в спину.

– Люди страшатся смерти, забывают, что смерть – это естественный процесс.

– А наши церкви находятся только на кладбищах?

– А ты чем меня слушал? – возмутился Шорли. – Я же говорил тебе, что мы охраняем покой. И только это…

Они вошли в захудалую церквушку, где Шорли тут же занялся печью.

– Простите. Сложно все запомнить. Но я запомню, преподобный.

– Еще Луциан крадет солнце, и люди боятся этого. Они забывают, что мертвым также необходимо небесное светило. Всем оно необходимо. В этом смысле, мы служим всем. Мы служим и живым и мертвым. Живым мы помогаем добрым словом и советом, как справиться с болью и потерей близких. Мертвым светит Луциан. Иногда рэйнариты могут говорить всякое. Например – Луцианов сын. Смотрите-ка, Луцианов сын пошел. Таким образом они проявляют неуважение. Они думают, что мы поддерживаем тьму в мире живых. Но это оскорбление. Мы не такие. А некоторые фанатично настроенные рейнариты и вовсе верят, что солнце однажды будет украдено окончательно, и тогда вокруг наступит вечная тьма. Они сами того не ведая обрекают себя на вечный путь. Луциан не дарует им покой. Поэтому их судьба – бесконечное перерождение и вечные муки.

– А это возможно?

– Что?

– Что Рейнару не удастся вернуть солнце…

– На сегодня хватит, Ливий. Вернемся к этому разговору завтра…

– А можно последний вопрос? Я спрошу и больше не буду. – Борцано виновато опустил глаза после того как священник приблизился.

– Смотря что за вопрос.

– А рейнариты если придут, мы обязаны делать то что они скажут?

Шорли вздохнул:

– Если будет соответствующее распоряжение, то будем. Видишь ли… Церковь Восходящего солнца является главенствующей в нашем королевстве. Можно сказать, что они нами управляют.

– Это хорошо?

– Не знаю. Поживем увидим…

– А если… ?

– Только один вопрос. Ты помнишь?

– Помню. – снова опустил глаза Борцано.

– Вот и славно. – Август взъерошил волосы преемника, потом направился к выходу прихватив лопату. – Я расчищу тропинку. Снега сегодня сыпет будь здоров.

– Хорошо. – ответил мальчик.

– Садись за книги. Время еще есть. Подкидывай дрова если надо.

И священник вышел за дверь. Мальчишка следовал наказу наставника. Он читал книгу о погребении до тех пор, пока не заснул. Проснувшись он забеспокоился, что Шорли будет на него ругаться, но обнаружив себя в одиночестве, накинул теплую одежду и вышел на улицу. Температура воздуха сильно упала. Дорожка до выхода была расчищена почти полностью. Метрах в двадцати он увидел спину преподобного. Перед ним стоял неизвестный, что-то громко говорил. Мальчишка почувствовал, что что-то не так. Посетителей в такое время суток обычно не бывает. Должно быть могильщик собирался уже прицепить замок к воротам, но не успел. Неизвестный пришел аккурат к закрытию. Любопытство победило. Паренек сменил направление движения, и пригнувшись юркнул за каменные возведения. Потом он преодолел ничком еще одну преграду. За ней следующую. В сапог попал снег. Мальчик про себя выругался, но это его скорее раззадорило, и он ускорил шаг. Наконец он приблизился достаточно, чтобы можно было уловить разговор:

– Вы не понимаете-е… – восклицала темная фигура с саквояжем в руках. – Наша с вами дискуссия бессмысленна. Я стою на пороге величайшего открытия!

– А я говорю тебе, что ты пришел поздно. Чудиков вроде тебя я повидал достаточно. Мне не в первой. Но я прошу тебя по хорошему. Уходи и будь таков.

– Из уникальной художественной мысли, из этого емкого, но такого важного для науки и понимания жизни сосуда, родилось прекрасное дитя. – будто не слышал его человек в черном. – Поймите вы наконец… Это чистое и сверкающее своим великолепием создание приняло меня как своего родителя. И теперь мы неразлучны. Она так же как и я жаждет познать истину своего воскрешения. И для этого нам не нужны трактаты жалких неудачников, фолианты старых идиотов, рассказывающих про Амодея – владыку ужаса и смерти. Нам не нужны книги о реагентах, о взрывах… Я не нашел ничего в библиотеке, но, повторюсь, они мне и не нужны… Я осознал, что я практик… Моя задача рассмотреть глубинные, фундаментальные основы возвращения с того света, поскольку не каждому человеку дарована такая возможность. Можно смело утверждать, что я единственный, уникальный экземпляр ученого сообщества. И я чувствую нарастающую экспрессию. Если бы моя душа могла стать музыкой, то ваши перепонки бы лопнули от этой оркестровой красоты. Моя душа поет.

– Ты чего такое несешь? – возмутился Шорли. – Ты фанатик Амодея?! – Он взялся крепче за лопату. – Тогда тебе здесь точно не место. А ну убирайся отсюда пока ноги руки целы!

– Вы мне не верите?! – ответил незваный гость. – Вы невежда и мерзавец! Вы противитесь прогрессу и науке! Её звали Вероника Райтвуд… Она не хотела помочь мне… Она была жадным до информации библиотекарем! Она не желала делиться со мной знаниями! Сейчас её труп, как и труп охранника центральной библиотеки этого города гниет там. В стенах обители знаний они лежат и не двигаются, потому что встали у меня на пути! Жизнь воистину удивительная штука. Судьба шлет нам испытания, но я сделаю что должен… И мне жаль её. Мне жаль и того беднягу, что посмел встать у меня на пути…Но цель ведь оправдывает средства, не так ли? Я мог бы воскресить их обоих, но тогда у меня возникли бы проблемы… Но здесь – в колыбели смерти, я вижу армию, из которой я создам полотно художественного смысла и символизма… Я и есть тот, кто докажет, что возрождение – суть истории! Мне больше не нужен поводырь! Я сам стал им! Мои труды останутся в веках, и я стану великим! Я и есть Амодей – владыка ужаса, повелитель смерти!

– Довольно! – Шорли двинулся на него…

– Вы не верите мне! Так узрите величие! – из саквояжа выпорхнула обезображенная ворона. Борцано с трудом подавил в себе крик, затрясся, но глаза не отвел. Шорли