Кто убил Кристель? - Тамара Ключинина

костюм словно рассказывал свою историю, удивляя продуманной индивидуальностью дизайна.

— Примерь этот, — я протянула ей элегантный комплект глубокого синего цвета, который, как мне показалось, идеально ей подходил.

* * *

Пока Кристель была в примерочной, я затаила дыхание, чувствуя, как воздух вокруг нас наполняется предвкушением чего-то важного. Когда она вышла, я не смогла сдержать восхищенного вздоха.

— Ты великолепна! — воскликнула я искренне, — этот костюм словно создан для тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Словно я наконец-то стала собой, — прошептала она, кружась перед зеркалом. Ее глаза сияли от радости и воодушевления, — кажется, мне действительно были нужны эти перемены.

Она счастливо улыбнулась и, подбежав ко мне, крепко обняла.

— Спасибо тебе, сестренка, — прошептала она, прижимая меня к своему плечу, — ты всегда знаешь, что сказать и как поддержать.

Мое сердце наполнилось теплом и нежностью. Я обняла ее в ответ, чувствуя, как внутри разливается радость от ее преображения.

Прогуливаясь вдоль рядов с одеждой, Кристель внезапно остановилась и протянула мне платье — черное, с коротким асимметричным подолом и серебряной вышивкой вдоль плеча, которая мерцала при каждом движении, словно звездная пыль.

— Примерь, — ее голос звучал твердо и уверенно, в нем слышалась новая, незнакомая мне решительность.

Раньше я бы закатила глаза или отшутилась, отделавшись какой-нибудь колкостью. Но сегодня был особенный день, и что-то щелкнуло внутри меня, словно открылась давно запертая дверь. Я взяла платье, ощутив под пальцами невероятную гладкость ткани, ласкающей кожу.

— Ты серьезно? — спросила я, уже направляясь к примерочной, не в силах скрыть удивление.

— Серьезнее не бывает, — Кристель фыркнула, устраиваясь на бархатном пуфике у зеркала, ее глаза сияли от предвкушения, — и не вздумай говорить, что «это не твой стиль».

За шторкой я замерла, глядя на свое отражение: «А какой у меня вообще был тогда стиль?» — подумала я. За эти двадцать лет я уже и забыла, какую одежду выбирала в столь юном возрасте, какие мечты лелеяла. Платье легло на тело удивительно легко, словно было сшито специально по моим меркам, обнимая фигуру. Оно было слишком коротким по сравнению с теми вещами, которые я обычно носила, но я наконец-то увидела, что мои ноги совсем не обязательно скрывать. Когда я вышла, Кристель ахнула — искренне, по-детски, не скрывая восхищения.

— Боже, Элис… — она вскочила, поправляя складки на моем плече трепетными движениями, — ты выглядишь…

— Как будто раньше пряталась за книгами и чашками чая, — я рассмеялась, чувствуя, как внутри разливается тепло, — а теперь вышла из-за укрытия.

— Прекрасно, — поправила она, ее глаза сияли от радости, — тебе идет подобная смелость, словно она всегда была частью твоей натуры.

Я покраснела, поймав ее взгляд в отражении, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Ладно, беру, — сказала я, неожиданно для себя самой, голос дрожал от волнения, — но только если ты поможешь выбрать к нему обувь. Удобную! — поспешно добавила я, подняв вверх указательный палец.

Кристель замерла, округлив от удивления глаза, будто я произнесла что-то на древнем, забытом языке.

— Ты… — она медленно улыбнулась, ее глаза заблестели от радости, — сегодня полна сюрпризов, словно сама судьба ведет нас по новому пути.

Мы провели в магазинах еще час, наполненный смехом и радостью открытий. Она подбирала мне вещи, а я, к собственному удивлению, окончательно расслабилась и соглашалась на каждую — от кожаной куртки, подчеркивающей фигуру, до платья с геометрическим принтом, переливающегося в солнечных лучах.

— Раньше ты ворчала, будто я пытаюсь тебя задушить шарфиком, — осторожно прокомментировала перемены во мне Кристель, когда я вышла в очередном наряде, преображенная до неузнаваемости.

— Может, я просто созрела, а может всего лишь немного повзрослела, — невозмутимо пожала я плечами, ловя в зеркале свое новое отражение, которое казалось почти незнакомым, — или, например, поняла, что иметь личного стилиста — не так уж плохо, особенно если это моя старшая сестра.

Она рассмеялась, и этот звук наполнил помещение салона теплом. В ее глазах я увидела ту самую Кристель, что когда-то в детстве наряжала кукол, придумывая им невероятные истории.

— Спасибо, — неожиданно сказала она, когда мы выходили из очередного бутика с полными сумками, — Не только за сегодня. За… все.

Я молча взяла ее за руку. Солнце клонилось к закату, окрашивая витрины в золото. И я точно знала, что где-то между стойкой с аксессуарами и примерочной мы обе поняли — это не просто шопинг. Это ритуал. Прощание с теми, кем мы были, и приглашение к тем, кем станем.

Глава 11

Многочисленные пакеты с новыми вещами мягко шуршали в наших руках, пока мы неторопливо прогуливались по городской набережной, наслаждаясь освежающим морским бризом. Кристель шла чуть быстрее, словно боялась куда-то опоздать, и я старалась не отставать, машинально замечая восхищенные взгляды прохожих, которые задерживались на ее новом элегантном брючном костюме — одном из сегодняшних блестящих приобретений. Она потянула меня на пустынный пляж, и я последовала за ней. Песок едва слышно хрустел под туфельками, гармонично смешиваясь с убаюкивающим шелестом волн, и я уже хотела предложить вернуться, как она вдруг подбежала к самой кромке воды, где прибой лениво накатывал на берег.

— Элис, помнишь, ты тогда сказала, что он выбрал его слишком поспешно, словно не задумываясь? — она повернулась ко мне, держа в раскрытой ладони то самое кольцо, которое ей когда-то подарил Даниэль и которое теперь казалось символом обмана. Гранат в простенькой оправе вспыхнул в лучах заходящего солнца, будто пытаясь болезненно напомнить о прошлом, о несбывшихся мечтах.

Я кивнула, прислонившись к бетонному парапету, отполированному временем. Как же хорошо я помнила тот день — как она, сияющая от счастья, крутила кольцо перед моим носом в кафе, а я замечала каждую царапину на слишком простой оправе, выдающую дешевую работу и спешку. Но тогда Кристель лишь отмахнулась с наивной верой в романтику: «Ты просто не веришь в чудеса».

— Я заходила после сегодняшнего разговора в тот самый ювелирный, — голос ее дрогнул, но не от слез, а от горькой правды, — продавщица сразу вспомнила его, сказала с откровенной прямотой: «Молодой человек купил первое, что попалось под руку, даже не спросив про размер».

Ветер подхватил ее слова, унося их в сторону одинокого маяка, чьи огни уже начинали мигать в наступающих сумерках. Солнце начало медленно