Башня грифонов - Мария Хомутовская

Нежно касаясь его шерсти, я стала колдовать, и перед моим сознанием появились картины, где Костя обнюхивает мою входную дверь, где ест в кафе рядом с Пашей, а потом…

Мне в ногу впились острые когти.

– ААА! – вскочив со стула, заорала я от боли.

Костя спрыгнул на пол и зашипел.

– Ах ты гад! – вскричала я, глядя, как на ткани моих порванных спортивных штанов расползаются три красных пятна.

Костя снова выгнул спину и зашипел, как бы говоря: «Сама виновата!»

Я схватила тапочек, чтобы бросить в него, но он тут же шмыгнул в спальню и забился под кровать.

Пока обрабатывала раны и переодевалась, я пыталась понять, что не понравилось коту. Животные всё-таки не люди, они не могут стыдиться воспоминаний или возмущаться нарушению границ. Для них есть два решающих фактора: боль и страх. Я ведь не делала ему больно, может быть, его напугало внезапное появление образов в голове? Но вообще-то для него это должно было выглядеть, будто он вспоминает сам.

Я ждала следующую клиентку с минуты на минуту, так что размышления о кошачьей психологии пришлось отложить.

Мой рабочий день закончился в шесть. Погасив свечи в «кабинете», я вышла в гостиную и подошла к окну. На улице под невероятным углом хлестали косые струи чего-то среднего между дождём и снегом. Бедный Паша! Мотаться по городу в такую погоду – приятного мало.

Как бы мне попросить его снова переночевать у меня? Как он это воспримет? Не сочтёт ли, что я его домогаюсь?

Шуточек про наручники мне недостаточно, чтобы понять, что он в действительности думает обо мне. На какой-то короткий миг мне показалось, что мы можем быть по-настоящему вместе, без шуток… Но это ерунда! Расследование закончится, и наши жизненные пути разойдутся, оставив мне только воспоминания о страшных событиях и приятной ночи в перерыве.

Может, попросить хотя бы кота оставить на ночь? Для моральной поддержки.

Я задёрнула шторы и уселась с ногами на диван. Костя подошёл и улёгся мне на ноги. Я запустила пальцы в его мягкую шерсть. Ну вот, теперь мне только пледа и какао не хватает для полноты картины.

– Ты уже не сердишься на меня? – поинтересовалась я у кота.

Костя жмурился от удовольствия.

– Жаль, что Паша не твой хозяин, – продолжала я. – Тогда бы я приходила к нему тебя навещать. Ты же такой красавчик! Я буду по тебе скучать!

Я потискала рыжую морду, по которой казалось, что Костя улыбается.

Так мы и просидели: Костя мурчал, я сёрфила в телефоне, пока не пришло лаконичное сообщение от Паши: «Еду».

Я только тогда сообразила, что стоит угостить его ужином, и, вскочив с дивана, помчалась на кухню. Готовлю я прекрасно, но мой репертуар весьма ограничен. Особенно когда в холодильнике только сосиски и йогурт.

Но бежать в магазин времени уже не было, поэтому вскоре Пашиного возвращения дожидались макароны с сосисками.

Роняя на пол крупные капли с мокрой куртки, Паша вошёл в прихожую.

– Погода – максимальная дрянь! – пожаловался он, снимая капюшон.

– Поужинаешь? – предложила я.

На миг наши взгляды встретились, и я успела заметить, что глаза у инквизитора изменились. Что-то случилось с их цветом: радужка словно покрылась бензиновой пленкой.

Но Паша моргнул, и плёнки не стало видно.

– Да, не откажусь, – ответил он.

– Костя такой милый, – говорила я, скрываясь в кухне, пока он снимал мокрую куртку и ботинки. – Такой спокойный, ластится ко мне. Я думала, что испугается нового места, но нет!

– Да, он такой, – бросил в ответ Паша.

Я разложила нехитрое угощение по тарелкам. Костя тут же прибежал на запах и уселся на стул в ожидании своей порции.

– Брысь! – подходя, согнал его Паша. – Коты так себя не ведут!

– Ну зачем ты так! – заступилась я за зверя, поставив перед Пашей тарелку с ужином. – Наоборот, он такой воспитанный!

– Даже чересчур, – буркнул он, а Костя, обиженный таким обращением, скрылся в комнате.

Я положила еду для кота в блюдце, но на моё «кис-кис» он не отозвался.

– Проголодается – придёт! – заверил Паша.

Оставив еду для Кости в уголке, я села за стол.

Паша был необычно молчалив, но с аппетитом уминал сосиски.

– Как день прошёл? – начала я издалека, надеясь, что он поделится новостями о расследовании.

– Довольно бестолково, – мрачно ответил он, подцепляя вилкой последние макароны. – Ничего нового о маге я не узнал. Судя по записям с камер, за нашим такси не ехало ни одной подозрительной машины! На всякий случай я приметил парочку, помотался по городу сегодня, поговорил с водителями. Толку – ноль!

Я решила перевести тему.

– А что с парнем Светланы? Ты говорил, что его допросила полиция.

– Там тоже глухо. Максима он видел всего пару раз. Ни о чём странном в жизни Светланы или её брата не знает.

Паша разочарованно отодвинул пустую тарелку.

Я тоже уже прикончила свою порцию и встала, чтобы налить нам чаю.

– Полина, а что, если нет никакого мага?

Я обернулась.

– То есть как – нет?

Паша смотрел на меня, и я увидела, что глаза у него снова подёрнулись плёнкой, а кроме того, белки однозначно покраснели.

– Что у тебя с глазами? – испугалась я.

– А что с ними? – удивился Паша.

– Они красные.

– Вот чёрт! Извини, я сейчас. Я и чувствую – что-то не так!

Он поспешил в ванную. Я растерянно поставила на стол две кружки с чаем.

Жаль, что я не целитель.

Паша вскоре вернулся. Вновь садясь за стол, он часто моргал и смотрел на меня неуверенно, словно не мог сфокусироваться.

– Извини, это всё линзы.

– Ты носишь линзы? – удивилась я.

В мире, где коррекция зрения была столь же простой процедурой, как чистка зубов, линзы носили звёзды шоу-бизнеса для эффектных номеров и подростки, желающие сменить цвет глаз, вроде Димы. Паша плохо подходил под оба определения.

– Это гипнолинзы, надел на всякий случай.

– Гипнолинзы? – продолжала я недоумевать.

– Да, для защиты от магических воздействий.

Теперь я поняла, но не совсем:

– Если они защитные, то почему называются «гипно»?

– Потому что могут иметь и прямую силу.

– То есть ты можешь меня загипнотизировать?

– Тебя – нет, но человека, не обладающего магией, – могу, объяснил Паша. – Ну то есть в теории, я не пробовал. В первый раз их надел.

«Из-за меня», – добавила я мысленно. Значит, всё-таки не доверяет! Мне стало так тоскливо, словно хлещущий в окно дождь оказался у меня внутри.

– По-моему, у тебя на них аллергия, – прохладно сказала я, отхлёбывая чай.

Паша нахмурился и глянул на меня.

– Вообще-то я бы