Кто убил Кристель? - Тамара Ключинина

я тут же зажмурилась, испытав дикую боль от того, как мое взрослое сознание врывается, вытесняет личность юной Элис — той, что еще одновременно обожала, ненавидела и отчаянно завидовала сестре. Занимая ее место, я ощущала, как якорь-медальон на моей шее пульсирует в такт сердцу, как бы напоминая: это не сон. У меня ПОЛУЧИЛОСЬ! В ушах эхом звенел голос Пита: «Элли, будь готова к тому, что ты не все можешь изменить».

Но одного я не сказала моему дорогому другу: я могу вернуться в наше будущее только, если потерплю неудачу. Потому что, если я смогу спасти сестру, это создаст другую, параллельную линию реальности. В этом случае альтернативное будущее для меня пойдет по другой траектории: ни у него, ни у меня не будет причин искать способ изменить прошлое, не спать ночами и работать, как проклятые, изобретая хроноскоп, а значит, мы уже точно не придем к той хронологической точке, где он ждет меня. Но я готова пожертвовать всеми своими достижениями и славой, лишь бы изменить события прошлого ради НЕЕ. Ради этого смеха, что сейчас доносится из-за двери — того самого смеха, из-за которого я когда-то в гневе хлопнула дверью, уходя в библиотеку. Ради возможности вновь услышать его, не испытывая раздражения, а наполняясь теплом и любовью.

— Элис! — в этот момент Кристель, торопливо постучав в дверь, распахнула ее прежде, чем я успела ответить, — Вставай скорее! Девочки уже пришли к нам и сидят на кухне! А еще Тереза принесла эти твои дурацкие маффины с… э-э-э… киноа? Брр, на вкус как песок, божественно отвратительны, — криво улыбнулась она, едва заметно поморщившись.

Одетая в пушистый махровый халат с вышитыми единорогами, с мокрыми после душа светлыми волосами, небрежно спадающими на плечи, она стояла в дверях, нетерпеливо барабаня пальцами по косяку, а я замерла, не веря до конца, что все это по-настоящему. Незаметно ущипнув себя за предплечье, поморщилась от боли и тихонько выдохнула. Вот она передо мной, ЖИВАЯ, словно воплощение всего того, что я вспоминала все эти годы: моя старшая сестра, самая родная и близкая.

— Крис… — мой голос предательски сорвался, выдавая всю глубину моих чувств. Я резко вскочила, обняв ее так крепко, что она, пошатнувшись и ласково обняв меня в ответ, захихикала:

— Ты что, с похмелья? Или влюбилась наконец? Пойдем уже!

Ее шутки, которые раньше так раздражали меня, теперь казались самой прекрасной музыкой на свете, заставляя сердце биться чаще от нежности и любви.

На кухне, как это бывало почти каждое утро до исчезновения Кристель, уже собрались все ее близкие подруги, в том числе наша с сестрой соседка по квартире — Дафна, которая сосредоточенно нахмурив брови, размешивала в чашке что-то зеленое. Не отрываясь от своего занятия, она кивнула мне с приветливой улыбкой:

— Доброе утро, Эль! Кристель говорила, что ты планировала сегодня весь день готовиться к учебной неделе?

Я лишь с улыбкой кивнула в ответ, не в силах сдержать переполняющие меня эмоции. Тереза, подмигнув, выложила передо мной на тарелку маффины и достала дополнительную чашку, а сосредоточенно нахмурившаяся Лизель, съежившись на табурете, старательно нарезала яблоки идеальными кубиками, будто это не фрукты к завтраку, а не меньше, чем резная скульптура на конкурс.

Всматриваясь в эти юные, такие знакомые, хоть и позабытые с течением времени, лица, я с удивлением замечала детали, на которые раньше никогда не обращала внимания. Так, например, Тереза, одетая всегда в подобранные со вкусом наряды, подчеркивающие воздушный и невинный образ, оказалась зациклена на идеальности своей внешности. Та же Кристель даже в самых своих смелых платьях выглядела органично и уверенно, а Тереза даже сейчас выглядела слишком скованно, словно она все время думала о том, как выглядит со стороны, в каждом еэжесте читалось желание произвести впечатление, что придавало ее образу какую-то натянутость и искусственность. Даже сейчас, сев за стол, она, вместо того, чтобы расслабиться за беседой в узком круге подруг, то и дело проверяла, не растрепалась ли укладка волос, не съехал ли пояс, не появилась ли складка на платье, словно боялась потерять драгоценный балл в невидимом рейтинге красоты. Ее взгляд то и дело скользил к своему отражению в стоящем на столе медном подносе, а пальцы нервно поправляли прическу, слишком сложную для обычной утренней посиделки с подругами. Этой погоней за безупречностью она лишала себя той естественности, которая так красит молоденьких девушек.

А Лизель… Теперь мне отчетливо было видно, насколько явно она пытается подражать девочкам, взяв от каждой понемногу, при этом выглядя неуклюже и неуверенно, как будто ребенок накрасил губы маминой помадой, совершенно не понимая, насколько это нелепо.

* * *

На кухне уже собралась наша обычная компания: Дафна, снимавшая, как и мы с сестрой, комнату в этой квартире, а также пришедшие в гости Тереза и Лизель. Как же давно я их не видела!

— Элли присоединяется к нашей утренней вечеринке! — Кристи, излучая радость и энергию, усадила меня рядом с Дафной, которая закончила размешивать свое зелье и теперь, грациозно двигаясь, разливала чай по белым фарфоровым чашкам. Дафна всегда, сколько я ее помню, обладала каким-то природным умением двигаться настолько пластично, что со стороны ее движения могли показаться диковинным танцем, медленным и выверенным. И вот сейчас, я снова с удовольствием наблюдала за ее плавными движениями, испытывая острый приступ ностальгии, ведь после исчезновения Крис, именно с Дафной мы поддерживали отношения дольше всех из этой компании.

— Ты сегодня какая-то странная… — Дафна, чуть прищурившись и наклонившись ко мне, понизила голос, словно делясь самым сокровенным секретом, — Не заболела? — ее рука заботливо коснулась моего лба.

Точно также она делала и тогда, после исчезновения Кристель, с сочувствием подбадривая: «Она обязательно найдется», «Мы переживем это вместе», однако сама в это же время писала резюме для Мистрель-корпорейшен, буквально реализовав карьерную мечту Крис. Тогда я не задумывалась об таком совпадении, но сейчас этот факт показался мне подозрительным — у них обеих схожий уровень дара и одинаковая направленность, а ведь вакансия была всего одна…

— Все в порядке, — я резко отстранилась, стараясь скрыть свои истинные чувства, — Просто… передумала насчет доклада — сделаю его в течение недели, время еще есть, — произнесла я, стараясь звучать уверенно.

Кристель, удобно устроившись на подоконнике, демонстративно закатила глаза, ее лицо выражало неподдельное веселье:

— Не может этого быть! И что же, теперь ты перестанешь ходить хмурой, как твой обожаемый профессор