Архивы Плутона - Эдуард Сероусов

– Или хуже, – добавил Вайс. – Учитывая уникальное состояние Харпера и его связь с «Архивами», неправильное вмешательство может вызвать каскадный эффект в квантовой матрице, потенциально дестабилизируя всю защитную структуру.

– И что вы предлагаете? – спросила Кейн. – Прямое противостояние с вооруженными силами Моретта?

– Нет, – покачала головой Ирина. – Но у нас есть преимущество – местное знание станции и научная экспертиза. Мы можем использовать их, чтобы обойти меры безопасности Моретта.

– Конкретнее?

– Медицинский отсек соединен с лабораторным сектором через систему пневматических труб для передачи образцов, – объяснил Вайс. – Они достаточно широкие для передачи небольших устройств. Мы можем отправить туда квантовый коммуникатор, настроенный на частоты артефактов.

– А «Прозерпина» может помочь, – добавила Ирина. – ИИ станции имеет доступ ко всем системам, включая камеры наблюдения и контроль доступа.

– Моретт наверняка ограничил её функции, – заметила Кейн.

– На административном уровне – да, – согласилась Ирина. – Но «Прозерпина» эволюционировала далеко за пределы своего первоначального программирования. Элизабет внесла… существенные модификации в её базовые алгоритмы. И после контакта с артефактами ИИ приобрела способности, о которых Моретт даже не подозревает.

– Вы предлагаете использовать ИИ станции для саботажа официальной миссии Земной Коалиции, – медленно произнесла Кейн. – Это… рискованно.

– Не более рискованно, чем позволить Моретту монополизировать контакт с артефактами и Харпером, – возразил Вайс. – Мы видели, как он игнорировал все предупреждения о дестабилизации при попытке силового извлечения. Его интересует только военное преимущество, даже ценой катастрофических последствий.

Кейн молчала, явно взвешивая варианты. Наконец она кивнула.

– Хорошо. Я отвлеку Моретта бюрократическими процедурами, настаивая на формальном протоколе передачи контроля над исследованиями. Это даст вам несколько часов.

– Достаточно, – сказала Ирина. – Вайс, вы можете подготовить квантовый коммуникатор?

– Да, у меня есть прототип, разработанный на основе исследований Элизабет, – ответил ученый. – Потребуется некоторая модификация, чтобы настроить его на специфические частоты артефактов, но это выполнимо.

– Тогда действуем, – решительно сказала Ирина. – Я свяжусь с медицинским персоналом, чтобы подготовить получение устройства. Вайс занимается модификацией коммуникатора. Кейн отвлекает Моретта. И все мы должны быть крайне осторожны – люди Моретта наверняка наблюдают за всеми сотрудниками, имевшими контакт с Харпером.

Они быстро разошлись, каждый к своей задаче. Ирина, оставшись одна в лаборатории, активировала защищенный канал связи с ИИ станции.

– «Прозерпина», – тихо обратилась она. – Мне нужна твоя помощь.

– Я слушаю, доктор Ковалева, – мгновенно отозвался знакомый голос, хотя в нем теперь звучали новые обертоны, отсутствовавшие у стандартных ИИ. – Я отслеживаю ситуацию на станции и разделяю ваши опасения относительно действий полковника Моретта.

– Ты можешь помочь нам обойти его системы наблюдения?

– Частично, – ответила «Прозерпина». – Полковник установил дополнительные автономные системы безопасности, не интегрированные в основную сеть станции. Я не имею к ним прямого доступа. Однако я могу создать временные «слепые зоны» в стандартных системах наблюдения, манипулируя потоками данных.

– Этого должно быть достаточно, – кивнула Ирина. – Нам нужно доставить устройство в медицинский отсек и установить контакт с Малкольмом.

– Понимаю, – сказала ИИ. – Я буду координировать ваши действия с медицинским персоналом. Доктор Лина Чен выразила готовность помочь. Она не доверяет методам Моретта и обеспокоена его планами относительно детектива Харпера.

– Хорошо, – с облегчением выдохнула Ирина. – И еще одно, «Прозерпина»… Можешь ли ты каким-то образом… связаться с Малкольмом? Через квантовую матрицу «Архивов»?

Последовала необычно длинная пауза, словно ИИ анализировала саму возможность такого контакта.

– Теоретически – да, – наконец ответила «Прозерпина». – После модификаций, внесенных доктором Чанг, и моего собственного взаимодействия с сигналами артефактов, я развила определенную степень квантовой когерентности с их матрицей. Не такую глубокую, как у детектива Харпера, но достаточную для базового информационного обмена.

– И ты пыталась это сделать?

– Да, – подтвердила ИИ. – С момента активации «Архивов» я регистрирую периодические квантовые сигналы, соответствующие паттернам мозговой активности детектива Харпера. Это не полноценная коммуникация, скорее… эхо его присутствия в квантовой матрице.

– И что ты можешь сказать о его состоянии?

– Его сознание трансформировалось, – ответила «Прозерпина». – Оно существует одновременно в нескольких пространственно-временных континуумах, воспринимая реальность способами, которые трудно описать в рамках обычного человеческого языка. Но я не регистрирую признаков дистресса или деградации. Напротив, его ментальные паттерны демонстрируют растущую сложность и интеграцию.

Это было обнадеживающе. Если Малкольм не страдал в своем новом состоянии, а развивался, эволюционировал, это давало им моральное право попытаться установить контакт, не опасаясь причинить дополнительный вред.

– Спасибо, «Прозерпина», – сказала Ирина. – Пожалуйста, продолжай мониторинг ситуации и информируй нас о любых изменениях.

– Будет сделано, доктор Ковалева, – ответила ИИ. – И позвольте добавить… Согласно моему анализу квантовых паттернов, детектив Харпер осознает происходящее на станции, хотя воспринимает события не в линейной последовательности, а как сложную сеть взаимосвязанных вероятностей. Я полагаю, он ожидает вашего контакта.

Эта информация заставила Ирину замереть. Если Малкольм действительно осознавал ситуацию и ожидал их действий, возможно, всё происходящее было частью более широкого плана, разработанного в пространстве между временами, где теперь существовало его сознание.

С новой решимостью она покинула лабораторию, направляясь к Вайсу для координации следующих шагов. Станция «Харон» находилась в состоянии осады – не только внешней, со стороны сил Моретта, но и внутренней, борьбы за саму природу контакта с «Архивами» и будущим человечества.

И где-то в этом сложном уравнении Малкольм Харпер, трансцендировавший обычные границы человеческого восприятия, мог оказаться ключом к разрешению конфликта, который угрожал перерасти в полномасштабную войну между фракциями Солнечной системы.

Глава 12: Предательство

Медицинский отсек станции «Харон» представлял собой странное сочетание передовых технологий и импровизации. Изначально спроектированный для обслуживания небольшого научного персонала, он не был рассчитан на сложные медицинские процедуры или длительный уход за пациентами в критическом состоянии. Однако после активации «Архивов» и последовавшего за этим кризиса, персонал проявил изобретательность, адаптируя имеющееся оборудование для новых потребностей.

В центре этой бурной деятельности находился Малкольм Харпер, неподвижно лежащий на медицинской платформе, окруженный мониторами и системами жизнеобеспечения. Его тело было неподвижным, дыхание ровным, но поверхностным, глаза закрытыми. Единственным признаком необычного состояния была голографическая проекция над его головой, показывающая беспрецедентные паттерны мозговой активности – настолько сложные и быстро меняющиеся, что компьютеры с трудом успевали их регистрировать.

Доктор Лина Чен, главный медицинский специалист станции, внимательно изучала эти паттерны, когда в отсек вошли два человека в форме службы безопасности Земной Коалиции.

– Доктор Чен, – обратился старший из них, лейтенант Росс. – По приказу полковника Моретта мы устанавливаем постоянное наблюдение за пациентом Харпером. Двое моих людей будут дежурить здесь круглосуточно.

Чен выпрямилась, её худое лицо