Архивы Плутона - Эдуард Сероусов

зоны влияния: центральный и исследовательский сектора под контролем Моретта, инженерный сектор под контролем Санчеса, и пещеры, ставшие нейтральной территорией после активации защитного поля «Архивов». Персонал, не принадлежащий ни к одной из фракций, пытался продолжать работу в условиях нарастающей напряженности.

Именно в такой обстановке Ирина Ковалева проводила совещание в своей лингвистической лаборатории, скрытой от глаз людей Моретта простым, но эффективным способом – табличкой «Карантин. Биологическая опасность» на двери.

– Ситуация ухудшается, – говорила она, обращаясь к Вайсу и Кейн. – Моретт наращивает давление на группу Санчеса, ограничивая подачу ресурсов в инженерный сектор. Они продержатся еще несколько дней, максимум неделю, без внешней поддержки.

– А корабли Альянса? – спросил Вайс. – Санчес говорил, что запросил поддержку.

– В пути, – подтвердила Кейн. – Но Моретт перевел станцию в режим защиты от внешнего вторжения. Автоматические системы обороны активированы. Любой корабль, приближающийся без надлежащих кодов доступа, будет считаться враждебным.

– И эти коды теперь только у него, – мрачно констатировала Ирина. – Классическая тактика захвата – изолировать объект, затем медленно установить полный контроль, не привлекая внимания внешних сил.

– Но какой в этом смысл сейчас? – недоумевал Вайс. – «Архивы» активированы, информация распространилась по всей Солнечной системе. Даже если Моретт захватит станцию, его основная миссия уже провалена.

– Месть, – просто ответила Кейн. – Я знаю таких людей, как Моретт. Для них неудача – личное оскорбление. Он не может вернуться с пустыми руками, это погубит его карьеру. Поэтому он будет пытаться получить хоть что-то – контроль над станцией, образцы артефактов, возможно даже… Малкольма.

Последнее слово заставило всех замолчать. Состояние детектива оставалось главной загадкой после активации «Архивов». Физически он находился в медицинском отсеке, в состоянии, похожем на кому, но с беспрецедентными показателями мозговой активности. Моретт уже дважды пытался получить доступ к нему для «детального изучения», и только категорический отказ медицинского персонала, поддержанный угрозой тотальной забастовки, останавливал его.

– Что мы знаем о его состоянии? – спросила Кейн, нарушая тяжелое молчание.

– С медицинской точки зрения – очень мало, – ответил Вайс. – Его тело функционирует на базовом уровне, все жизненно важные системы стабильны. Но мозговая активность… она не соответствует ни одному известному паттерну. Как будто его сознание работает в совершенно ином режиме, обрабатывая информацию способами, которые мы не можем даже концептуализировать.

– А с нейролингвистической точки зрения? – Кейн повернулась к Ирине.

Ковалева колебалась, явно неуверенная, сколько может рассказать.

– Есть… феномены, – наконец сказала она. – Периодически его тело производит вокализации – не осмысленную речь, а скорее… паттерны звуков, соответствующие структуре символов из пещер. Как будто его сознание пытается коммуницировать, используя язык артефактов.

– И вы можете интерпретировать эти паттерны? – заинтересовалась Кейн.

– Частично, – кивнула Ирина. – Используя алгоритмы, разработанные Элизабет для расшифровки символов. Это фрагментарно, неполно, но… в них есть смысл.

– Какого рода смысл?

– Он описывает состояние вне обычного пространства-времени. Существование в месте, где прошлое, настоящее и будущее сосуществуют одновременно. И он не один там. Он упоминает Элизабет, исчезнувшую исследовательскую группу, и… других. Сознания из будущего, создатели «Архивов».

Кейн выглядела потрясенной.

– Если это правда…

– Это объяснило бы многое, – тихо сказал Вайс. – Почему исследовательская группа исчезла без следа. Почему Элизабет умерла так странно. Они не погибли в обычном понимании, а… трансцендировали. Перешли в иное состояние существования.

– И теперь Малкольм присоединился к ним, – закончила Ирина. – Став мостом между нашим миром и… чем-то за его пределами.

Они замолчали, обдумывая масштаб этой концепции.

– Но это также объясняет интерес Моретта, – прагматично заметила Кейн. – Если Малкольм действительно установил связь с сознаниями из будущего, контроль над ним дал бы доступ к технологиям и знаниям, превосходящим даже те, что содержались в первичной передаче из «Архивов».

– Моретт не должен получить этот доступ, – твердо сказала Ирина. – Даже не учитывая этические соображения, такая концентрация власти в руках одной фракции, особенно военизированной, была бы катастрофой для баланса сил в Солнечной системе.

– Согласен, – кивнул Вайс. – Но как мы можем этому помешать? Моретт контролирует станцию, его люди вооружены и обучены. У нас нет реальных рычагов влияния.

– Не совсем, – Кейн выглядела задумчивой. – Как представитель консорциума, я все еще имею определенные привилегии. Моретт нуждается в легитимности, которую дает мое присутствие и формальное согласие. Это дает нам некоторое пространство для маневра.

– Что вы предлагаете? – спросила Ирина.

– Выиграть время, – ответила Кейн. – Я могу создавать бюрократические препятствия, требовать дополнительных согласований с Землей, усложнять процедуры доступа к критическим системам. Это не остановит Моретта полностью, но замедлит его.

– Достаточно, чтобы корабли Альянса успели прибыть? – с надеждой спросил Вайс.

– Возможно, – неуверенно ответила Кейн. – Но даже если они прорвутся, это лишь заменит одну военную фракцию другой. Нам нужно решение, которое обеспечит независимость исследований и равный доступ всех сторон к «Архивам».

– Может быть, Малкольм поможет нам, – тихо сказала Ирина. – Если он действительно установил связь с создателями «Архивов», возможно, он сможет как-то повлиять на ситуацию.

– Каким образом? – скептически спросил Вайс. – Он находится в коме.

– Его тело – да, – согласилась Ирина. – Но его сознание активно. И если наши интерпретации его вокализаций верны, он каким-то образом взаимодействует с квантовой матрицей «Архивов». Возможно… он может влиять на их поведение.

Эта мысль заставила всех задуматься. Если «Архивы» действительно были не просто хранилищем информации, а интерактивной системой, способной адаптироваться и реагировать на внешние стимулы, то Малкольм, как часть этой системы, теоретически мог направлять её действия.

– Мы должны попытаться коммуницировать с ним, – решительно сказала Ирина. – Установить какой-то канал связи, объяснить ситуацию.

– Как именно? – спросил Вайс. – Обычные методы коммуникации явно не работают в его состоянии.

– Но квантовые могут сработать, – предположила Ирина. – Если его сознание действительно существует в квантовой запутанности с «Архивами», то теоретически мы можем использовать эту запутанность как канал связи.

– Звучит крайне спекулятивно, – заметила Кейн.

– Альтернативы у нас немного, – пожал плечами Вайс. – И если есть хоть малейший шанс…

Их разговор был прерван звуком станционной системы оповещения.

– Внимание всему персоналу, – раздался голос Моретта. – В соответствии с протоколом безопасности S-7, все научные исследования, связанные с артефактами, временно приостанавливаются. Весь персонал должен предоставить полный доступ к своим данным и оборудованию представителям службы безопасности для проверки. Неподчинение будет рассматриваться как саботаж и пресекаться соответствующим образом.

После короткой паузы добавилось:

– Особое внимание уделяется медицинскому отсеку и пациенту Малкольму Харперу. С настоящего момента доступ к нему ограничивается только авторизованным медицинским и исследовательским персоналом под непосредственным контролем службы безопасности.

Трое переглянулись – ситуация ухудшалась быстрее, чем они ожидали.

– Он делает свой ход, – мрачно сказала Кейн. – Используя официальные протоколы для установления прямого контроля над Харпером.

– Мы должны действовать немедленно, – решительно сказала Ирина. – Если