Василий Головачев - Журнал «Если» 2010 № 2

Тут благостное течение мысли прервал истошный визг. Ась упал со скамьи на землю, обхватил Людмилу Сергеевну за ноги и непрерывно орал во всю силу своих идеальных легких.

Кота, разумеется, как ветром сдуло. Людмила Сергеевна сначала растерялась, но потом подняла Ася на ноги, отряхнула спортивный костюм, в котором его выводили в оранжерею, усадила, приобняв, на скамью. Ась орать перестал, но из глаз у него катились огромные слезы, он жмурился, всхлипывал и старался поплотнее прижаться к своей «маме». Что за чертовщина?

— Ась, что случилось? Ась, успокойся, пожалуйста. Ничего страшного не происходит. Я здесь, я с тобой.

— Там, там, там, — бормотал мальчик из будущего, трясясь всем телом. — Вертячки надо. Мама, вертячки да. Кыш там. Плохо, плохо там. Больно там. Кыш.

Людмила Сергеевна встрепенулась. Она поискала глазами Архангельского или кого-нибудь из охраны, но в оранжерее они с Асем были вдвоем.

— Где кыш, Ась? Где? Тут никого нет.

— Там! — мальчик из будущего, не глядя, ткнул в сторону алоэ, за которым только что прятался кот.

До Людмилы Сергеевны наконец дошло:

— Рыжий, что ли? Кот? Ась, это не кыш, это — кот! Обыкновенный котишка. Он нестрашный. Как в сказке: и днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом…

— Это кыш, — упрямо заявил Ась, однако трястись постепенно перестал, с опаской оглянулся и чуть расслабился, убедившись, что кот сбежал. — Это кыш. Вертячки надо, мама. Чушики надо, мама. Кыш боль, плохо. Раж хорошо.

Черт возьми! Получается, кыш — это кот? Не может такого быть!. А почему, собственно, не может? Что если у них, в будущем, коты — это особо опасные хищники, которые нападают на людей? У нас вот до сих пор водится в лесах рысь, и лучше не попадаться ей на узкой тропке — сожрет и не подавится. Или манул. Попробуй погладь манула!. Допустим, в будущем кошки стали хитрыми и сильными врагами человека, а раж (рыба?) им как-то противостоит. Глупость, безумие, чертовщина, но… не глупостью ли и чертовщиной показался бы наш современный мир какому-нибудь средневековому монаху или викторианскому джентльмену? Бабы ходят в брюках и майках в обтяжку, мужики наносят татуировку на тело, прокалывают нос и уши, словно дикари какие. И это у нас — норма! Только вот с домашними животными никаких особых эволюции за последние столетия не произошло — как издевались над ними, так и издеваются. Хотя, если вспомнить, те же кошки появились в Европе сравнительно недавно, крестоносцы их завезли, кажется…

Людмила Сергеевна спохватилась, что за своими рассуждениями совсем забыла об Асе. Но тот не подавал больше повода для беспокойства — пригрелся в объятиях и даже задремал. Маленький мой…

Архангельский был очень доволен представленным отчетом. Наконец-то прогресс!

— Это очень важная информация, — подвел он промежуточный итог, когда Людмила Сергеевна закончила рассказ об инциденте в оранжерее. — Значит, кыш — это кот или некое существо, похожее на кота? Как вы думаете, мне стоит… э-э-э… побриться? — он потрепал себя по бакенбарде. — Я знаю, что в моем лице есть определенное сходство. Наверное, поэтому ваш пациент меня и боится. Не так сильно, конечно, как рыжего Ваську, но все же…

— Не стоит, — сказала Людмила Сергеевна. — Вам идет.

Архангельский внимательно посмотрел ей в глаза.

— Тем не менее попробовать стоит, Людмила. Чем не пожертвуешь ради чистоты эксперимента? Посмотрим на его реакцию… Но мы до сих пор не выяснили, что подразумевается под вертячками и… э-э-э…

— Помадками, чушиками.

— Да!

— Тут я ничего сказать не могу. Все это связано с «раж», но каким образом, не представляю.

— Как быстро мы можем рассчитывать на результат?

— Михаил! Я уже говорила и могу еще раз повторить: Ась — не машина, не робот, он просто напуганный ребенок. С ним нельзя выстраивать какие-то планы и форсировать процесс. Один такой уже форсировал. И что в результате?.

Однако, вопреки пессимистическим ожиданиям Людмилы Сергеевны, ее метод начинал приносить действенные результаты. К примеру, слово «помадки» ей удалось «взять» довольно быстро.

Оно определенным образом указывало на нечто съедобное. С детства у Людмилы Сергеевны сохранилось теплое воспоминание о посещении магазина «Восточные сладости» на Невском. Магазин считался гордостью Ленинграда, там всегда вилась очередь, и нужно было набраться терпения, чтобы выстоять и получить вожделенную коробку с маленькими кусочками счастья. Экзотические «лукум», «халва», «нуга», «козинаки», «пахлава» до сих пор звучали сладчайшей музыкой. Были в продаже и помадки — белые и шоколадные шарики, буквально таявшие во рту. О них и вспомнила Людмила Сергеевна, когда услышала это слово от мальчика из будущего.

Еще в первые дни она выяснила, чем кормят Ася. Оказалось, что довольно примитивно — кашей: манной, гречневой, овсяной. На вопросы о скудости меню Архангельский объяснил, что мальчика пытались угощать более разнообразной пищей, но добились только расстройства кишечника. Людмила Сергеевна восприняла эту информацию с изрядной долей скептицизма: наверняка кормили каким-нибудь шашлыком-машлыком — и вплотную занялась питанием Ася, это стало частью ее игры.

На дворе осень, а значит, прежде всего — фрукты. Ась поначалу настороженно отнесся к яблокам, грушам и винограду — складывалось впечатление, что он не знает, как к ним подступиться. Пришлось нарезать, удалить косточки и в прямом смысле показать, что это можно есть, что это вкусно. Асю новая еда понравилась.

— Сладко, — говорил он, уплетая фруктовую мякоть, и похлопывал себя по животу: — Ему хорошо.

Людмила Сергеевна, со своей стороны, пыталась добиться от Ася, как бы он назвал тот или иной фрукт. Но у мальчика из будущего не было своих вариантов. Он лишь старательно повторял то, что ему говорила «мама»:

— Яб-ло-ко. Ман-да-рин. А-пель-син. Ви-но-град. Сладко. Ему хорошо.

Напрашивался вывод, что через сто лет свежие фрукты будут практически недоступны. Людмила Сергеевна решила, что идет по тупиковому пути. Но продолжала выписывать разные продукты, чтобы, как она выражалась, «побаловать маленького».

Однажды Людмила Сергеевна заказала вяленые бананы. Это было не совсем то, что нужно Асю, но тут сыграли роль ее собственные пристрастия. Вот захотелось вяленых бананов — мочи нет! Она любила их с детства, в Питере пакетики с бананами можно было найти даже в самые голодные постперестроечные времена, но и сегодня, хотя вкусовые приоритеты изменились, Людмила Сергеевна не отказывала себе в удовольствии перехватить брикет-другой, утолив на бегу голод и честно не понимая, почему вместо такого замечательного деликатеса люди предпочитают потреблять убогие «сникерсы».