Евгений Нестеренко - Тень ведьмы

— Угу.

Ратимир взял кружку, сделал большой глоток, удовлетворенно крякнул и принялся за щи.

Никита пытался сдуть пену с пива.

— Ты как, Никита, — спросил Ратимир, жуя, — в замок сегодня возвращаться думаешь?

Никита пробормотал что-то неразборчивое.

— Ясно, — Ратимир отломил краюху хлеба.

— А оставались бы у меня на ночь, — предложил трактирщик. — Комнаты есть, и возьму недорого… Куда вам в ночь ехать?

Ратимир покивал.

— Сходи тогда на конюшню, да расседлай моего коня, — сказал он трактирщику.

Трактирщик вышел.

Бурсаки продолжали веселье. Капусты им еще хватало, а вот брага подходила к концу.

В это время дверь отворилась и на пороге показался человек. На нем был черный широкий балахон и плащ с капюшоном. На плече висел ремень дорожной сумки. Прихрамывая, он подошел к стойке. Откинул капюшон, открыв лицо. Лицо было обезображено длинным шрамом.

Мечом рубанули, подумал Ратимир, рассматривая незнакомца.

У того были грязные темные волосы до плеч, густые брови и кривой горбатый нос. Тонкие бледные губы плотно сжаты, взгляд колючий.

Неприятный тип, решил Ратимир, отворачиваясь.

— Ты чего глядишь, а? — прохрипел вдруг Никита. — Я тебе говорю! — он обращался к незнакомцу.

Тот ничего не отвечал.

— Что такое, Никита? — спросил Ратимир.

— Чего он глядит? Мне его рожа не по душе!

— Ну и черт с ним, на что он тебе сдался? — спокойно сказал Ратимир.

— Нет, пусть он ответит! — в глазах Никиты разгорался хмельной огонь.

Незнакомец молчал.

В это время вошел трактирщик.

— Все в порядке, — сообщил он. — А что тут у вас происходит?

Трактирщик стал за стойку.

— Да он что, не слышит меня? — Никита начал подниматься, нащупывая на поясе рукоять меча. — Эй, ты, засранец!

— Так, Никита, угомонись! — Ратимир решительно взял товарища за плечи, усадил. — Хватит!

— Чего желаете, сударь? — спросил трактирщик незнакомца.

— Поесть и переночевать, — голос у незнакомца был высокий и неприятный.

— Это можно. А что подать прикажете?

— Давай щи, — безразлично произнес незнакомец.

Трактирщик взял миску и ушел на кухню.

Незнакомец метнул быстрый взгляд на все еще бурчавшего Никиту и, порывшись в своей сумке, извлек из нее маленький горшочек. Поставил его на стойку и сделал незаметное движение рукой. Что-то тихонько зашипело. Незнакомец поправил на плече ремень и пошел к выходу.

— Эй, сударь, а как же щи? — удивился подошедший с кухни трактирщик, держа обеими руками тарелку.

— Слышал, свинья, что тебе говорят? — выкрикнул Никита незнакомцу вдогонку.

— Слышу.

Незнакомец остановился возле двери, повернулся. Медленно выговаривая слова произнес:

— А теперь послушай меня ты, ублюдок. Если ты сейчас же заткнешь свою пьяную рожу и угомонишься, возможно останешься в живых, иначе…

— Чего-о-о?!

На мгновение Никита опешил. Но тут же поднялся и, выпячивая челюсть, двинулся к незнакомцу. Ратимир тоже встал из-за стола и двинулся вслед за ним, придерживая меч за ножны. Трактирщик застыл с тарелкой в руках.

— Ну что ж, я тебя предупреждал… — злобно усмехнулся незнакомец, продолжая стоять на месте без движения.

Никита уже поравнялся со стойкой, как вдруг раздался страшный грохот. От ослепительной огненной вспышки стойка мгновенно загорелась. Тарелка в руках трактирщика лопнула, несколько столов перевернулось. Когда рассеялся дым, испуганные бурсаки увидели два растерзанных трупа на полу и трактирщика, который, всхлипывая, трясущимися руками держался за обожженное лицо.

Незнакомца в трактире не было.

Снаружи послышался протяжный волчий вой.

Их встретил бородатый крестьянин.

— Доброго дня вам, отцы!

— Доброго и тебе, человече! — ответил Лука.

Клерики подошли к крыльцу.

— Как там наш больной? — спросил Петр.

— Да уж получше, получше будет, — сообщил крестьянин. — Еще вчерась на ноги поднялся, и пищу принимал так охотно, хорошо.

— А мы вот навестить его пришли, — осторожно сказал Петр.

— Навестить? Так оно ж того… опоздали, отцы.

— Что значит «опоздали»? — удивились клерики.

Крестьянин развел руками.

— Так он, охотник-то этот, еще вчера уехал, с вечеру…

— Как, уехал! — вскричал Иоанн. — Куда?

— Того уж я не знаю — не сказывал, — отвечал крестьянин. — А только вы не волнуйтесь, он за все рассчитался. И с лекарем, и со мной. И кобылу у меня купил, не торгуясь…

Крестьянин добродушно прищурился.

— Не торгуясь… — машинально повторил Петр.

— Ага. Хороший человек… Да, вот еще что… — вспомнил крестьянин, — он перед отъездом и вас вспоминал. Да-да. Будут меня, говорит, спрашивать святые отцы. Так ты им, мол, скажи, говорит, что уехал я на горных львов охотиться. А еще сказал, что кол какой-то вам на память оставляет — авось пригодится… Ну, спасибо ему, — процедил Иоанн.

— Так ты говоришь, с вечера уехал?

— Точно так. Еще солнце зайти не успело, как уехал.

— А в какую сторону хоть поехал, ты видел? — с надеждой спросил Петр.

— В какую, говорите, сторону? Да вроде как в направлении на большой тракт…

Клерики попрощались с отцом Савелием и двинулись в путь. Бесцельно прожив неделю в Горном, они решили возвращаться в Столицу. Здесь уже делать было нечего, а в Резиденции их наверняка ждали новые дела. И ждал отец Люцер.

— А этот охотничек таки хитрой бестией оказался, — сказал Иоанн, поправляя узду.

— Да, досадно, что мы его упустили… — ответил Петр.

— И все же я думаю, что его еще можно выследить, — настаивал Лука.

— Где ты его выследишь? — вспылил Иоанн. — Ну давай, беги в лес, пошастай там — может на след нападешь! Ты хоть представляешь себе, что такое выследить охотника в лесу, ежели он не хочет быть обнаруженным?

— Ладно, Иоанн, погоди, — сказал Петр. — В лесу мы его, конечно, не найдем, только с чего ты взял, что он направился в лес? Я думаю, вряд ли он стал бы лошадь покупать, собираясь лесами путешествовать…

— Вот и я говорю, — поддакнул Лука.

— Дорога здесь одна — к развилке, — продолжал Петр. Пока он до развилки не добрался, у нас есть шансы его догнать. Быстро двигаться он не сможет из-за раны, по этой же причине вряд ли станет добывать себе пищу охотой. Скорее, он будет заворачивать в придорожные трактиры поесть и переночевать.

— Что и мы будем делать, — сказал Лука.

— И все-таки я сомневаюсь, что он станет разъезжать по трактирам, произнес Иоанн.

Иоанн оказался прав. В первом же встречном трактире, расположенном еще до развилки, они узнали, что ни один человек, даже отдаленно похожий на охотника, за последние несколько дней здесь не проезжал.