Башня Авалона - Майк Омер

– Вы хотите, чтобы я его ослепила?

– Я хочу, чтобы ты попыталась! – кричит Вивиан. – Почему ты не ударила его скрытым ножом?

Я таращусь на нее:

– Каким скрытым ножом?

– Который должна иметь при себе. – Она раздраженно всплескивает руками. – Ты маленькая и слабая. Тебе всегда нужно носить с собой скрытый нож. И каплю яда. Не будь идиоткой, Ния. Рафаэль прав в одном: нравишься ты мне или нет, но ты одна из двух наших Стражей – и должна остаться в живых. Значит, все средства хороши.

Я откашливаюсь:

– Значит, вы не будете пытаться меня убить?

– Убью, если окажешься предательницей. А если нет, то не буду. Лично мне ты не нравишься, но мы можем использовать твой дар. А для этого тебе нужно выжить.

– Я и собираюсь.

Вивиан оглядывает меня с ног до головы:

– С этого момента я буду тренировать тебя. Занятия начинаются в восемь утра, поэтому я хочу, чтобы ты приходила к шести, перед завтраком. Будем тренироваться индивидуально.

– Чудесно. – Перспектива каждый день с утра пораньше выслушивать вопли Вивиан напоминает мой личный ад. – И как долго?

– Пока. Я. Не буду. Довольна. – Она отворачивается.

Сердце бешено колотится, пока я поспешно выхожу из зала. К моей радости, Серана дожидается в каменном коридоре.

– Чего она хотела?

Я вздыхаю:

– Чтобы я позанималась дополнительно.

– Не так уж плохо.

– Каждое утро в шесть.

У нее отвисает челюсть:

– Это же настоящая пытка…

– Все же это лучше, чем умереть. – И, подумав, я добавляю: – Чуть-чуть лучше.

* * *

Когда мы появляемся на уроке фейри-языка, остальные курсанты уже сидят на скамьях, расставленных вдоль длинного зала. На каменном потолке вырезаны слова на фейри и прекрасные виноградные лозы и цветы. Мы с Сераной тоже занимаем места.

Амон, с которым я познакомился накануне, входит в деревянную дверь и идет по центру зала. Он поглаживает светлую бороду, на пальцах сверкают кольца.

– Доброе утро. – Его низкий голос отражается от потолка. – Надеюсь, все вы написали эссе, заданное на прошлом уроке…

– Вот фигня, – бормочет Серана. – Я забыла.

– Давайте посмотрим. – Амон оглядывает класс и останавливает взгляд на блондинке. – Мойра, если я скажу: «Слиха, ма ан билах ласифрия», что ты ответишь?

– Э-э… – Мойра вымученно улыбается. – Смола?

Он поджимает губы:

– Достаточно. Пока что. А если я скажу: «Тавои ити чуинг эн феаста», что бы ты ответила, Серана?

Я мысленно перевожу с фейри, что он только что пригласил ее на праздник.

– Э-э-э… – Серана ерзает на скамье. – Я бы ответила…

– Ле плексиур мо стор, – шепотом подсказываю я, прикрывая рот ладонью. – Я бы с радостью, сэр.

– Ле плексисигур мо сортор, – выпаливает Серана.

Амон хмурится:

– Не понимаю, при чем тут мой дядя, но он никогда не поступил бы так с коровой. Ния, кажется, ты знаешь ответ. Что бы ты сказала?

Я откашливаюсь:

– Ле плексиур мо стор. Ани рак гуна нуа де дит.

Он выгибает бровь и спрашивает на фейри:

– Ты уже немного владеешь языком фейри?

– Чуть-чуть, – отвечаю я тоже на фейри. – Мне говорили, что у меня неправильное произношение. Я училась по книгам, а этот язык не похож на другие, которые я знаю.

– А сколько еще языков ты знаешь?

Я начинаю загибать пальцы:

– Английский, французский, итальянский, испанский и немного арабский. Я люблю языки, и в магазине, где я работала, было очень много книг на иностранных языках.

– Язык – это покров богов, – замечает Амон.

Это цитата из стихотворения на фейри, и я отвечаю следующей строкой, изо всех сил стараясь произносить слова как Амон:

– Но молчание – их истинная суть.

Под бородой Амона мелькает что-то похожее на улыбку.

– Что ж, – произносит он. – Не знаю, говорили тебе или нет, но это основа. Думаю, ты в числе моих самых продвинутых студентов.

Глава 12

Меня вызвали к Рафаэлю. Вся на нервах, я стою перед старинной дубовой дверью его кабинета. У меня и правда есть магические навыки, необходимые МИ–13, но за прошедшую неделю стало ясно: у меня практически нулевые шпионские способности.

Я хороша только в одном: в языках. Все остальное – полная катастрофа. Я не могу незаметно следить за кем-то, не замечаю условных знаков, не умею планировать сложные хитроумные операции. Когда требуется физическая сила, я проигрываю. После каждого занятия по самообороне мои ребра и бедра сплошь в синяках. На тренировке на полосе препятствий я едва не сломала ногу. Большинство курсантов уже задаются вопросом, что я здесь забыла.

Так что уже понятно, зачем Рафаэль меня вызвал. И перед его дверью я испытываю возрастающую уверенность, что вот-вот вылечу из академии.

Сначала я не хотела поступать сюда. Всю прошлую неделю Вивиан каждое утро с шести часов орала на меня. Тарквин и его шайка пендрагоновcких подхалимов при каждом удобном случае издеваются надо мной. «А вот и транспорт, который возит всех подряд…» И теперь, когда я доказала, что ни на что не гожусь, все согласны: мне здесь не место.

Я должна быть в восторге от перспективы выбраться отсюда. Но давайте будем честны… Мне здесь нравится. У меня появились новые друзья, и много. Хотя дело не только в этом. Я получила шанс стать кем-то значимым, изменить мир к лучшему.

К тому же я живу в настоящем замке.

Здесь я уже не просто Ния Мелисенда – одинокая, нищая торговка книжками. У меня есть шанс стать чертовым Стражем.

И теперь, стоя за дверью, я представляю, как ухожу отсюда. Возвращаюсь к маме в квартиру с одной спальней, где мучительное, разрушающее душу одиночество – единственный спутник. Где я наблюдаю, как мать каждый день вырубается и ночи напролет напивается, а потом ее тошнит в гостиной.

Но сейчас действительно пора постучаться, потому что я стою перед дверью как ненормальная уже десять минут.

Даже вход в рабочее пространство Рафаэля выглядит устрашающе. Над готической аркой вырезаны злобные горгульи, рядом висит металлический дверной молоточек в форме руки. Я заставляю себя взяться за него и постучать.

– Войдите, – раздается из-за двери низкий голос.

Вхожу и вижу Рафаэля в кожаном кресле за письменным столом из красного дерева. В камине потрескивает огонь, сквозь узкие окна в каменной стене пробиваются косые лучи. Здесь уютно и тепло от камина и свечей в канделябрах. Свет словно ласкает Рафаэля, закатанные рукава подчеркивают его мускулы.

Я совершенно не хочу вспоминать, как он выглядел без рубашки.

Рафаэль хмурится, уткнувшись взглядом в бумаги на столе.

– Ты хотел меня видеть? – спрашиваю я.

В комнате стоит странный