Сергей Михайлов - Оборотень

— Я — следователь МУРа капитан Щеглов. Вот мое удостоверение. Директор дома отдыха подтвердит мои полномочия.

— Да-да, этот товарищ из органов, — скороговоркой проговорил невесть откуда взявшийся директор, причем сказано это было с такой убежденной неистовостью, что я сразу же понял: этот испуганный представитель администрации больше всего в жизни боялся сейчас, что ему не поверят, и ответственность за случившееся падет исключительно на его бедную голову. Но «товарищ из органов» решил принять удар грозной стихии на себя.

— С этого момента и вплоть до прибытия в дом отдыха сотрудников милиции, — заявил Щеглов, — я настоятельно прошу вас, товарищи, соблюдать спокойствие и выполнять все мои распоряжения. Я начинаю расследование этого странного отравления и очень надеюсь на вашу помощь и содействие. Всех, кто что-нибудь знает или видел, прошу обращаться лично ко мне в любое время суток.

Слова Щеглова произвели на обитателей дома отдыха благотворное действие. Многие с облегчением вздохнули, почувствовав себя под надежной защитой сильного человека, способного постоять за них, а те, у кого появились «симптомы» отравления, с удивлением почувствовали, что таковых больше не наблюдается. И все же страх читался в глазах большинства людей, но теперь со страхом успешно соперничала надежда.

— А скажите, товарищ капитан, — спросила одна из женщин, — нам не грозит подобная участь? Ведь нас здесь кормят, как вы наверняка знаете, из общего котла.

— Я ел вместе с вами и, как видите, жив, — ответил Щеглов, разводя руками. — Большего я пока сказать не могу, потому что сам знаю немногим больше вашего. Верю и искренне надеюсь, что это отравление — единственное, и явилось оно результатом досадной случайности и чьей-то преступной халатности. Вот, пожалуй, и все, что мне известно.

— Не хватало еще, чтобы нас здесь травили, словно тараканов! — возмутился чей-то недовольный голос. — Хорош отдых, нечего сказать!

— Вот-вот! — вторил ему кто-то. — Мало того, что заперли нас здесь, будто мы арестанты какие, так еще режут нашего брата и травят почем зря. Вон уже двоих укокошили.

— Ой, да что это вы такое говорите! — взвизгнула пожилая женщина рядом со мной. — Неужто и нас могут?..

— Еще как могут! Это у них запросто.

— Ох!..

— Чуяло мое сердце — не к добру все это. Вот и гороскоп то же говорит.

— Что, что говорит?

— Что в доме отдыха «Лесной» в котлеты вместо мяса цианистый калий кладут — для вкуса, — сострил кто-то. — На килограмм хлеба — три столовые ложки цианистого калия.

— Вам все шуточки, а здесь люди мрут… Грех это.

— Съездить ему по рогам, чтобы знал, как над мертвыми глумиться!

— Я тебе съезжу! Я тебе так съезжу…

Я смотрел на эти лица и видел их глаза. В одних стоял страх, и ничего кроме страха, другие пылали гневным огнем, в третьих читалась мольба о помощи, четвертые жаждали немедленных действий, пятые были бесстрастны и тусклы — но чуть заметная тень надежды все же витала в воздухе, проникая в души людей, и порой ярко вспыхивала в том или ином взоре, разглаживая морщины и озаряя хмурые лица таинственным светом. Страсти продолжали бурлить, но паники, похоже, удалось избежать: уверенный тон и твердый взгляд капитана угрозыска возымели действие.

— Товарищи! — продолжал Щеглов. — Оснований для паники нет никаких, поэтому не стоит препираться и накалять обстановку взаимными упреками и угрозами. Вы видите, как нам не повезло с погодой. Мы оказались в буквальном смысле в плену, и выбраться из него пока нет никакой возможности. Поэтому очень вас прошу, товарищи, держите себя в руках и не лезьте в бутылку по пустякам. Наша сила в единстве, только сообща мы сможем одолеть и стихию, и неведомую злую волю, если, конечно, она существует. Потерпите немного, друзья, а я в свою очередь приму все меры, чтобы докопаться до истины.

К нам пробился седой доктор, так кстати оказавшийся в столовой в момент отравления, и обратился к Щеглову:

— Можете рассчитывать на мою помощь, капитан.

— С удовольствием приму ее, если возникнет необходимость, — ответил Щеглов, — но в данный момент…

— В данный момент, — перебил его доктор, — я хотел бы обратить ваше внимание на одну деталь: раз отравление произошло в столовой, то яд наверняка попал в организм вместе с пищей.

— Допустим.

— А пища готовилась работниками столовой, то есть поварами. Мой вам совет: начните с них.

— Да-да, — подхватил кто-то, — такого безобразия допускать никак нельзя. Арестуйте этих мерзавцев.

Щеглов улыбнулся.

— Не волнуйтесь, товарищи, и расходитесь по своим номерам. Надеюсь, в самое ближайшее время мне удастся найти виновника этого трагического события.

7.

На часах было без трех минут три, когда мы с Щегловым вернулись в номер. Щеглов достал из чемодана миниатюрную рацию и передал в эфир сообщение о сложившейся в доме отдыха обстановке с просьбой о немедленной помощи. Но ответа он не получил.

— Странно, — нахмурился он, — очень странно.

Он подошел ко мне вплотную и с усердием потер подбородок.

— То, что сообщил тебе доктор Сотников, очень и очень важно. Все оказывается намного сложнее и гораздо серьезнее, чем я думал сначала. Последняя смерть наверняка имеет отношение к предыдущей, и обе они, по моему разумению, каким-то образом связаны с сообщением врача. Центральная фигура здесь — Артист, однако какова его роль во всех этих событиях, остается только гадать. Но я обязательно докопаюсь до истины.

— Вы действительно полагаете, что этого несчастного отравили? — спросил я.

— Это не вызывает у меня сомнений, — ответил Щеглов, — неясно лишь, кто мог это сделать и зачем… Не следует забывать, — продолжил он после небольшой паузы, — что в подвале скрывается целая вооруженная банда. События могут развернуться таким образом, что они выползут на свет Божий, — и тогда последствия непредсказуемы. Нужно во что бы то ни стало не допустить этого. Но ничего, к вечеру, надеюсь, сюда прибудет опергруппа, и тогда мы сумеем обезвредить этих головорезов… Тсс, сюда кто-то идет!

В номер без предупреждения вошел Мячиков, а чуть погодя — директор и седой доктор. После недолгого совещания директор был отправлен на поиски поваров, готовивших сегодняшний обед, но поиски эти не увенчались успехом.

— Их нигде нет, — дрожащим голосом произнес он, вернувшись. — Словно сквозь землю провалились.

— Сквозь землю, говорите, провалились? — вкрадчиво, с недобрыми интонациями в голосе произнес Щеглов и стремительно шагнул к директору; тот отшатнулся к стене и замер. — И как же вы объясните сей факт, вы — ответственный административный работник, а? Я вас спрашиваю!