Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

«Аполлон» для лунных миссий, только значительно больше. Нижняя ступень посадочная, верхняя взлетная. Правда, в отличие от лунных модулей, обе ступени были пригодны для жизни. В общем, подъёмных ступеней здесь нет, разумеется – они улетели на Землю. Первые две действительно попали в руки коллекционерам – всё-таки это первые корабли, доставившие людей на Марс! Третья сгорела при входе в атмосферу, как ты прекрасно знаешь.

– Ага. А что случилось с посадочными ступенями?

– Две из трёх нашли. Первую ты, наверное, и сам видел. Она всё ещё стоит там же, где приземлилась, хотя сейчас от неё остался только каркас – мародёры всё разобрали. То, что она здесь, на Исиде – верный признак, что и Альфа должна быть недалеко. Денни с Саймоном, разумеется, никому о ней не сказали. Но это «недалеко» может оказаться в сотне, если не в тысяче километров от места первоначальной посадки. Марсоходы, которые они брали в ту миссию, вполне позволяли уехать подальше.

– А что со ступенью второй миссии? – спросил я.

– Они разбили её в четырёхугольнике Эолиды.

– Далековато.

– Вот-вот. Понимаешь, Денни с Саймоном производили ракетное топливо прямо здесь, пользуясь местными материалами. И на взлётной ступени не останавливались – насколько могли, заливали баки посадочной. Когда они взлетали и оставляли посадочную ступень на земле, то посылали сигнал её бортовому компьютеру запустить двигатель и лететь горизонтально, насколько хватало топлива, чтобы скрыть место первоначальной посадки. Как я и сказал, первый раз они могли приземлиться в сотнях километров от Альфы. Но во второй, скорее всего, сели вблизи и пользовались кораблём как базовой станцией.

Я кивнул.

– Поэтому в итоге и передвинули.

– Именно.

– А куда делась посадочная ступень третьего корабля?

– Одному богу известно, что с ней сотворили. Но если она цела, то определённо чего-то да стоит.

В этот момент в лавку вошёл Стюарт Берлинг. Лицо у него теперь было запоминающееся, а вот я ему, видимо, не запомнился, потому что, в отличие от жены, он совершенно меня не узнал. Он взглянул на меня с подозрением, но все старатели страдали паранойей. Женщина, заглянувшая ранее, смотрела так же; ни один охотник за ископаемыми не хотел, чтобы другие узнали, где он нашёл добычу.

– Мистер Берлинг, – сказал я и протянул ему руку, которой совсем недавно касался нового совершенного тела его жены. – Какой приятный сюрприз.

– Мы знакомы?

– Александр Ломакс. Я заглядывал к вам узнать, довольны ли вы своим новым телом.

Эрни наблюдал за нами с тихим весельем, но ничего не сказал.

– А, – произнёс Берлинг. – Точно.

– Я бы хотел задать вам ещё несколько вопросов, но по другой теме. Позволите?

– Я же сказал, меня устраивает работа «Нового Ты». Нам нечего обсуждать, а у меня дело к мистеру Гаргаляну.

– Я готов подождать.

Он нахмурил брови.

– Какой-то вы подозрительный, Ломакс.

И это говорит мужик, нацепивший чужое лицо.

– Нет-нет, что вы, – сказал я. – Я просто наёмный исследователь. Раньше работал с «Новым Ты», а сейчас заключил контракт с Историческим обществом Нью-Клондайка. – Я не знал, существует ли это общество на самом деле, но вышло вроде правдоподобно.

– И что вам нужно?

– Насколько я понимаю, корабль, на котором вы прибыли, назывался «Б. Травен». Я…

Он бросился на меня. Я уклонился, и он, промахнувшись, врезался в стеллаж Эрни. Тот покачнулся, и каменная плита, соскользнув, полетела вниз с типичной для Марса медлительностью. Но Гаргантюан Гаргалян, удивительно проворный для человека его размеров, поймал её прежде, чем она достигла пола.

– Прекратите! – потребовал он, возвращая окаменелость на стол.

Толку от этого было мало, но я всё равно выхватил пистолет и наставил на Берлинга, а тот ткнул в мою сторону искусственным пальцем.

– Он первый начал! – рявкнул он.

– Что? – спросил я. – Что я такого сделал?

Берлинг посмотрел на меня со всей яростью, на которую было способно лицо актёра.

– Да как ты смеешь об этом упоминать! Как ты смеешь, чёрт тебя раздери! – Руки, сжатые в кулаки, не дрожали; видимо, тело трансферов не реагировало на ярость.

Даже Эрни теперь был на его стороне.

– Мог бы и догадаться, что не стоит упоминать «Травен» при выжившем, Алекс. Думаю, тебе лучше уйти.

Я посмотрел на них: щеголеватый красавец-трансфер и старый толстяк выглядели так, будто застали меня без штанов в шлюзе. Я убрал пистолет в кобуру и направился к выходу.

Глава 14

Днём по улицам Нью-Клондайка расхаживали самые разные люди, хотя большинство предпочитало трамваи. Но по ночам порядочные граждане сидели дома, особенно если жили подальше от центра. Я, разумеется, к порядочным не относился. На ночных улицах попадались и проститутки, занимающиеся своим ремеслом, и подростки – дети неудачливых старателей, которым не на что было жить, – слоняющиеся без дела в поисках того, что могло бы развеять их скуку, будь то прохожий пьяница или подвернувшийся под горячую руку магазинчик.

Тем не менее, в одиннадцать вечера свернув на Четвёртую авеню по пути к Диане, я не ожидал неприятностей. В конце концов, большая часть городской шелупони знала меня в лицо – и знала, что лучше ко мне не соваться. Но даже незнакомец вряд ли счёл бы меня лёгкой добычей: по сравнению с большинством местных я был достаточно мускулистым. Но на пересечении Третьего кольца дорогу мне загородил крепкий с виду пацан лет восемнадцати в чёрной футболке и с движущейся на щеке татуировкой гремучей змеи.

– Гони деньги, – сказал он.

– А если я не хочу? – поинтересовался я, нащупывая верный смит-вессон.

– Зарежу, – он щёлкнул выкидным ножиком.

– Попробуй, – сказал я, доставая пистолет второй раз за час; ещё не рекорд, но уже близко, – и я тебя пристрелю.

– Отлично, – заявил пацан. – Вперёд и с песней.

И, к моему изумлению, он раскинул руки и бросил нож, который с типичной для Красной планеты ленцой повалился на оплавленный реголит тротуара.

– Ну ладно, – сказал я, не опустив пистолет, – считай, ты меня заинтересовал. С чего это ты ищешь смерти?

– А ничего больше не остаётся, мужик. Я в заднице.

– Давно на Марсе?

– Полтора месяца. Слил всё, чтобы сюда добраться.

– Откуда ты?

– Из Чикаго.

Я бывал в Чикаго, когда жил на Земле; понимаю, почему он хотел оттуда убраться. Держа его на мушке, я наклонился и поднял нож. Отличный, с резной бордовой рукоятью – я заглядывался на такой в магазине на Десятой, когда мы ходили туда с Дианой. Убрав лезвие, я сунул его в карман.

– Эй, мужик, он мой, – сказал пацан.

– Был твоим, – поправил я.

– Но он мне нужен. Я им зарабатываю. Мне