Тайны кофейни в Киото. Том 2 - Такума Окадзаки

«Их вкус так же глубок, как и “глубина” в названии самой страны…»

Михоси медленно выписала квитанцию и передала ее писателю. Я подумал, что она еще что-то скажет, но она просто склонила голову и с улыбкой поблагодарила его. Писатель пошел к выходу.

Так ведь он и правда может уйти! Мокава, который не мог уже сдерживаться, приподнялся, чтобы его остановить. И в этот момент…

– Постойте! – резко остановила его Михоси.

Что за шутки? Ту же фразу сказала и Лейла из книжки. А если считать с прошлого месяца, то я уже трижды видел, как она вот так останавливала тех, кто собирался уходить.

Удивившись, писатель обернулся перед дверью.

– Что такое?

Поскольку подобное я видел уже несколько раз, я не предполагал ничего неожиданного. Однако фраза Михоси, которую она произнесла вслед за этим, прозвучала для меня словно гром среди ясного неба.

– Какие у вас отношения с Мисорой, господин писатель Фумиэ Кадзии?

5

Нгкх. У меня в горле опять что-то заклокотало.

– Это автор «Лейлы»? Что вы такое говорите, Михоси-сан?

Черт! Черт! Совершенно не понимаю, как это могло случиться, но если это правда, то мои дела плохи. Я столько критиковал эту книгу, да и вообще позволил себе сказать много лишнего.

– Интересно. И довольно неожиданно.

В отличие от меня писатель беспечно улыбался и, казалось, наслаждался ситуацией.

– Ну что ж, вы, видимо, решили притворяться? Придется рассказать, почему я пришла к такому выводу.

Выйдя из-за кассы, Михоси казалась исключительно спокойной. Я почувствовал себя странно, ведь я единственный, кто запаниковал в этой ситуации. Я попытался дышать глубже, чтобы успокоиться, но ничего не получилось. Сделав вид, что она вообще не замечает меня, Михоси обратилась к писателю.

– Во-первых, вы сказали, что собираете материал о кафе Киото. Но ведь это неправда.

– Нет, это правда. Я могу назвать кафе, в которых уже был, и рассказать о них.

– Вы бы просто перечислили места, где побывали наугад. Если бы вы и правда занимались темой кафе, то должны были бы иметь базовые представления о кофе.

– О каких представлениях идет речь?

Писатель по-прежнему выглядел безмятежно, и тогда бариста что-то взяла со стойки и показала ему.

– Вы знаете, что это такое?

Его глаза сразу же забегали.

– Это… в этом варят кофе по-турецки.

– Верно. И как это называется?

Я уже говорил про ибрик, который держала в руках Михоси. В ибрике варят кофе по-турецки, смешивая кофе мелкого помола с водой, затем нагревают на открытом огне, переливают в чашку и пьют после того, как кофе осядет вниз.

Но у ибрика есть и другое название.

– Вы что, не знали? Давайте я вам расскажу. Это называется джазва.

Фуками вытаращил глаза и опустил то, что держал в руках. Со стороны это выглядело забавно, но Михоси даже не улыбнулась.

– Я слышала об этом от Мисоры. Этот инструмент называется джаз-бас. А еще иногда для краткости на японском его называют «джазба». Я тогда сказала, что для приготовления кофе используется посуда с похожим названием «джазва», или «джезва». Она попросила показать, и в кои-то веки я вытащила джазву из шкафа. Я давно ею не пользовалась, она даже заржавела.

Она совсем не улыбалась, высунув кончик языка. И совсем не казалась милой.

– Когда только что зашел разговор о том, стоит ли выбрасывать джазву, а после я пообещала отдать ее вам, я даже подняла ее в руках. Несмотря на это, вы взяли гитару. Даже если бы вы вполуха слушали наш разговор и решили, что речь идет об инструменте, вы могли бы осознать свою ошибку, когда я показала вам эту посуду. Единственная причина, по которой вы этого не сделали, заключается в том, что вы просто не знали ее названия. Как же вы могли собирать материалы в кофейне, специализирующейся на кофе по-турецки, если даже не знали названия основной посуды, в которой готовится кофе?

Вот оно что. Я вспомнил, как изменился в тот момент тон ее голоса. Она почувствовала что-то странное в поведении писателя и заманила его в ловушку.

– Судя по тексту «Досье кофейного детектива Лейлы», автор не так уж хорошо разбирается в кофе. Кроме того, я читала, что до дебюта в литературе Кадзии был музыкантом. Это указывает на вас: хоть вы и собираете материал о кофейнях, вы не слишком разбираетесь в кофе, а когда слышите название «джазба», сразу же вспоминаете про джазовую гитару, а не про турецкий кофе.

– Вы слишком много себе позволяете. И это звучит совсем нелепо! Да, я не знал, как называется эта утварь. Однако это не значит, что я не мог написать статью о кафе. Я мог бы проверить эту информацию позже. Мне не хватает знаний, однако только из-за этого говорить, что я и есть какой-то там писатель и у меня отношения с какой-то девушкой по имени Мисора, – это уже из ряда вон.

Несмотря на оправдания, у писателя были причины возмущаться.

Однако Михоси не из тех, кто будет обвинять человека, основываясь на недоказанных догадках.

– Вы правы. Когда я убедилась в том, что вы не знаете названия посуды для приготовления кофе, я все еще подозревала, что под предлогом интервью вы пришли сюда с какой-то другой целью. Именно поэтому я решила выяснить, как вас зовут, предложив выписать квитанцию. Вы честно ответили, назвав свое настоящее имя. Возможно, так получилось случайно из-за многолетней привычки или вы были уверены, что вас точно не узнают.

– А с чего вы взяли, что это настоящее имя?

– Когда люди выбирают себе псевдоним, то по какой-то причине используют часть своего настоящего имени. Наверное, играет роль многолетняя привязанность, хотя гораздо эффектнее было бы придумать что-то принципиально иное. То же самое и с вами, Эйдзи Фуками-сан. Я не знаю, правда ли вы сейчас занимаетесь писательством, но имя Эйдзи на вашей карточке ведь настоящее, так?

Писатель молчал. Прикусив нижнюю губу, он выглядел так, будто испытывает жестокие муки.

– Имя человека Фуками Эйдзи и имя автора Кадзии Фумиэ… Когда смотришь на эти имена, сразу же становится понятно, что это один и тот же человек. Потому что у них есть нечто общее, что нельзя списать на случайное совпадение.

– Анаграмма!

Я ударил себя по колену. Если переставить слоги в Фуками Эйдзи, то получается Кадзии Фумиэ.

Михоси кивнула и продолжила:

– Вам нужно было с самого начала назвать свое настоящее имя. Можно было бы сказать, что вы придумали свой псевдоним благодаря псевдониму одного автора. Но вы назвались Обути, а на квитанции попросили написать Фуками. Можно лишь предположить, что Фуками и есть ваша настоящая фамилия.

– А откуда вывод, что Эйдзи – мое настоящее имя? Это все ваше воображение.

– Это можно доказать прямо сейчас. Когда разразился скандал с плагиатом, автор, писавший под именем Фумиэ Кадзии, перестал скрываться и выступил в СМИ. Если поискать в интернете, можно найти одну-две фотографии. Несмотря на то что Фумиэ – это женское имя, на самом деле автор оказался мужчиной, что должно было удивить публику.

Я как ни в чем не бывало достал из кармана газету и открыл статью о Фумиэ Кадзии. Естественно, за двадцать лет внешность может измениться. Но если снять очки и убрать бороду, писатель выглядел в точности как человек на фотографии.

Вероятно, передумав отпираться, Эйдзи Фуками глубоко вздохнул. Указывая на книгу, лежавшую на стойке, Михоси сказала:

– Не может быть такого случайного совпадения, чтобы у Мисоры вдруг оказалась редкая книга, а ее автор появился в нашем кафе. Вы с Мисорой как-то связаны, поэтому книга была у нее, а вы пришли сюда. Почему же вы не сказали мне, что знаете ее, когда я назвала ее имя? Какие у вас отношения с сестрой? И какова цель сегодняшнего интервью?

– Буду признателен, если вы избавите меня от этого допроса, – с нотками раздражения сказал Фуками; голос его дрожал. – Да, я писатель Фумиэ Кадзии. После такого тщательного расследования вам, наверное, несложно представить, какое унижение я испытываю, едва слышу это имя. К тому же когда мое произведение разбирают прямо у меня на глазах. Разве непонятно, почему человеку в такой ситуации не хочется признаваться?

Не теряя бдительности, Михоси пристально смотрела на Фуками.

– Что касается отношений с вашей сестрой, то, вероятно, она та самая девушка, которой я дал книгу. Я встретил ее на днях, когда собирал материалы в одном из городских кафе. Она пришла туда как посетительница, а заинтересовавшись темой интервью, завела со мной разговор. Она рассказала, что тоже