Меня укутай в ночь и тень - Дарья Алексеевна Иорданская

– Уж определились бы, – проворчала Элинор. – Этак вы пробродите по Лондону до рассвета.

Дамиан ей улыбнулся, как надеялся, обезоруживающе. Внутренне он досадовал, что ему не хватает обаяния Грегори.

– Когда вы сердитесь, прекрасная Линор, вы особенно хороши. Закройте дверь и не ждите меня, ложитесь спать.

– Куда вы собрались?

Под мрачным, строгим «учительским» взглядом пришлось ответить. Дамиан обнаружил вдруг, что умалчивать не получается.

– Как мы только что говорили: в Ист-Энд. Там есть один кабачок, отличное людное место, подходящее для встреч с сомнительными личностями. Не беспокойтесь, я задам несколько вопросов и вернусь.

Элинор следила за ним неотрывно и строго, самым мрачным из своих взглядов.

– Мне это не нравится, Дамиан.

– У нас может появиться шанс найти Лауру. У меня есть зацепки.

– Не попадите в неприятности, – попросила Элинор мягко.

Выйдя, Дамиан остановил кэб и назвал адрес. Кэбмен наотрез отказывался ехать в трущобы, и пришлось посулить ему тройную плату. Сам Дамиан не горел желанием пробираться ночью темными грязными улицами, где карманники и проститутки были самыми безобидными из прохожих. И все же кэбмен высадил его на краю опасного района, не желая углубляться в темные мрачные улицы. Дамиан нащупал в кармане пистолет, затейливую игрушку, сделанную на заказ. Хотел бы он уметь фехтовать, у него даже была припрятана в трости шпага, дорогое и изящное оружие. Но, увы, пользоваться ею Дамиан так и не научился. Пистолет же не требовал большой физической силы и оставался самым надежным вариантом.

Дамиан вынул руку из кармана, расплатился с кэбменом и пошел на поиски паба. Это была самая настоящая дыра, и, будучи в здравом уме, Дамиан ни за что бы сюда не пришел по доброй воле. Однако выбора у него сейчас не было. Дамиан еще раз нащупал в кармане пистолет и вошел.

В пабе пахло плохим пивом и дешевым джином. Дамиан закрыл лицо воротником и начал пробираться между тесно поставленными столами. Паб был заполнен людьми, все они глазели на Дамиана, но, по счастью, взгляды стекали с него, как вода. Он шел, оглядывая посетителей, и большая их часть была уже пьяна вдрызг.

Сайлас Родни, как настоящий крысятник, забился в самый темный угол. Это был щуплый человечек неопределенного возраста с тощими руками и ногами и несоразмерно большой головой. В детстве он принадлежал к целой армии маленьких трубочистов и, кажется, с тех пор практически так и не вырос. И по натуре своей это был мелкий злобный человечек, однако он знал все и обо всех, кто только появляется на лондонском дне.

Сайлас помахал рукой, вялой и расхлябанной, словно был картонной игрушкой с гвоздиком в локте. Дамиан сел, положил цилиндр на стол и скрестил руки на груди.

– Мистер Родни.

– Мистер Гамильтон! – Речь у Сайласа была развязная и такая же расхлябанная, как и весь он. То был на редкость неприятный человек. Но в некоторых случаях без его помощи было не обойтись.

– Что вы мне можете рассказать?

Сайлас Родни протянул руку в самом красноречивом жесте. Дамиан вздохнул, он, впрочем, этого ждал, и достал заранее приготовленные деньги. Положил на край стола. Крошечные, глубоко посаженные глазки Сайласа загорелись жадным огнем. Он потянулся к новеньким хрустящим банкнотам, но Дамиан проворно накрыл их ладонью.

– О чем вы хотели мне рассказать?

Сайлас Родни досадливо сплюнул и заговорил противным скрипучим голосом:

– Слышали о Призраке Уайтчепела?

– Этому живодеру уже и имя придумали? – поморщился Дамиан. Ему доводилось слышать об «упырях», «вурдалаках» и «оборотнях», которые на поверку оказывались жестокими безумцами.

– Жи… О да, у него есть прозвание: Джек Потрошитель [6], вот что он придумал. Но Призрак – другое дело.

Сайлас Родни умолк, не сводя жадных глаз-буравчиков с ладони Дамиана, уголка банкноты, которая выглядывала из-под пальца.

– Я вас слушаю, мистер Родни, – сказал Дамиан сухо.

Сайлас Родни сглотнул жадно, точно алкоголик, увидевший бутылку. Дамиан покачал головой. Он не собирался платить раньше, чем услышит хоть что-то полезное.

– Призрак Уайтчепела – высокая белая фигура, которую видят на разных улицах. У нас этого Призрака боятся.

– В Уайтчепеле? – удивился Дамиан.

Сайлас Родни, довольный, кивнул. Его явно забавляла эта история.

– Я говорил с портовыми рабочими, которые при одном только упоминании Призрака начинали трястись и пускать слюни. Все они называют его самым жутким чудовищем в Уайтчепеле.

Сайлас поднабрался где-то манер, и они всплывали неожиданно с самого дна его личности. Это создавало жуткий эффект, словно говоришь с жестоким людоедом, который ластится, чтобы подманить свою жертву.

– Прекратите темнить и выражайтесь яснее! – потребовал Дамиан.

Сайлас Родни молча протянул руку ладонью вверх. Дамиан со вздохом вложил в жадные пальцы крысятника одну из банкнот. Деньги исчезли мгновенно где-то в грязной засаленной одежде Родни.

– Я тоже видел Призрака на днях. Бледная бесплотная фигура. Он шел по улице от старого сиротского приюта. В белом платье. И все было в крови: руки, одежда, даже лицо.

– Это мужчина или женщина?

– Это Призрак, – ответил Сайлас Родни и опустил жадный взгляд на оставшиеся деньги.

Ясно было, что говорить забесплатно крысятник не станет. Дамиан со вздохом протянул оставшиеся деньги.

– Похоже, это была когда-то женщина, – сказал крысятник. – И красивая. Сочная такая блондиночка из благородных.

Дамиан достал из кармана миниатюрный портрет, написанный на обкатанном волнами голыше размером с половину ладони. По старой традиции, которой было лет пятьсот, не меньше, всех членов семьи изображали на подобных миниатюрах, и портреты носили с собой. Даже Лаура была написана, хотя Катриона никогда и не воспринимала ее всерьез. Дамиан протянул портрет Сайласу Родни.

– Похожа?

Крысятник поднес камень к самому носу и долго буравил своими глазками.

– Да, – сказал он наконец. – Похожа.

Дамиан убрал портрет Лауры в карман.

– Проводите меня на место, где видят Призрака, – сказал он, – и я заплачу втрое.

Глазки Родни замерцали от жадности, он закивал энергично.

– И вот еще вопрос… Появлялись ли в этих краях богатые дамочки? Из тех, что любят оказывать благотворительность всяким работным домам и сиротским приютам?

Крысятник хихикнул неприятно и растянул рот в широкой ухмылке.

– Ходят всякие крали, Гамильтон, захаживают, как не захаживать? Кое-кто по благотворительной части, а кое-кто… – Родни снова хихикнул и сделал рукой весьма похабный жест, заставивший Дамиана поморщиться. – Да и опиумные курильни не пустуют, как вы понимаете.

– Меня интересует только благотворительность, – отрезал Дамиан. С Родни сталось бы содрать три шкуры за бесполезную экскурсию по лондонским притонам. – Вот эта дама с миниатюры и еще две – блондинки, хорошо, богато одетые – они посещали какие-то работные дома?