Люди ночи - Форд Джон М.

На полке стояло затрепанное «пингвиновское» издание пьес Марло (критические версии). Она начала просматривать страницы с действующими лицами.

Нужное место отыскалось в «Тамерлане. Часть вторая», в перечислении христианских правителей, чьи земли завоевывает Тамерлан: «Газелл, вице-король Байрона»[50].

На часах было почти одиннадцать. «Макбет зарезал сон»[51], подумала она, сняла трубку и набрала номер. После нескольких гудков раздался щелчок, затем треск. Сейчас Бритиш Телеком сообщит ей, что набранного номера не существует. И тут мужской голос сообщил: «Здравствуйте, это Льюис Йейтс. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок, но если вы оставите сообщение…»

Она повесила трубку.

Льюис Йейтс. Техпред «Вектаррей-Британия». Он был сегодня утром в Центре. Куда его поселили? Да, в «Стрэнд-палас». Она открыла телефонный справочник и набрала номер.

– Комнату мистера Льюиса Йейтса, будьте добры.

Наступила пауза, потом раздался гудок, и сразу на другом конце взяли трубку.

– Йейтс слушает.

– Я ищу Газелла, – сказала она как можно более ровным тоном.

В трубке наступило молчание.

– Господи, – выговорил Йейтс. – Я думал…

– Неважно. Вы можете доставить заказ?

– Да.

– Сент-Джеймсский парк, восточный конец, завтра в одиннадцать. Ничего не приносите, это только для заключения сделки.

– Как я…

– Я вас узнаю. – И она повесила трубку.

Льюис Пол Йейтс смотрел в небо над Сент-Джеймсским парком. Было пасмурно и не по сезону зябко, однако газетный прогноз дождя не обещал. Погода точно не распугала туристов, которые стекались, как капли в лужи, в ожидании смены конного караула.

Йейтс сел на скамейку лицом к пруду и стал смотреть, как ребенок, вопреки табличке с запретом, кормит уток сырным попкорном. Потом достал «Телеграф» с кроссвордом и ручку, но сосредоточиться не мог. Он думал про КОН-СВЕТ. Что за женщина вчера звонила? Американец Беренсон умер. Однако в том и смысл кодовых имен. Беренсон был блестящим тактиком. Они познакомились на варгеймеровском конвенте в Бристоле за мини-битвой Войны Севера и Юга.

Разумеется, их встреча не была случайной. Во время перерыва на ланч Беренсон угостил Йейтса виски и, пока они сидели и пили снаружи на солнышке, начал задавать вопросы про «Вектаррей» и Командную Надежность.

Американец представил это Йейтсу как интеллектуальную головоломку, вроде математической задачи в «Нью сайентист», но по более высоким ставкам: двадцать тысяч фунтов за способ вынести работающий блок КОН-СВЕТ. Беренсон даже положил Йейтсу на счет тысячу фунтов, просто чтобы тот подумал о предложении.

Тысяча ушла букмекерам за неделю. Двадцать, что ж, двадцать были бы очень кстати. Однако, разумеется, джентльмены никогда не говорят о деньгах в чисто математическом смысле. Двадцать тысяч подразумевало много большую сумму.

Йейтс и на минуту не поверил, что деньги предлагаются за план, как украсть КОН-СВЕТ. Рано или поздно у него потребуют устройство. И, разрабатывая метод шаг за шагом (бит за битом, мысленно шутил он), Йейтс понял, что можно с тем же успехом осуществить это практически. И осуществил. Двум смертям не бывать…

Прототипов КОН-СВЕТ было всего два: VUC-2-LTX-1 и -2, сейф, где они хранились, проверяли по шесть раз каждый день через произвольные интервалы времени. Сам Джеймс Бонд не сумел бы незаметно достать устройство.

Однако в жизни лаборатории совсем не таковы, как в фильмах про Джеймса Бонда. Там все далеко не так четко и аккуратно. Невозможно сделать ровно одно устройство, или ровно два, или ровно сколько-то. Дорога к работающему прототипу усеяна сгоревшими аккумуляторами, бракованными платами, перетершимися проводами и погнутыми разъемами.

Отходы секретного проекта полагалось уничтожать. Однако на практике все, что можно было пустить в дело, сохраняли: чипы извлекали, детали демонтировали, провода отрезали. То, что оставалось, разбивали и пускали под пресс. Это называлось снижением издержек и экономией материалов, и все соглашались, что так лучше. Такая практика не создает угрозы для режима секретности, если в конце дня все пересчитывается. В лаборатории «Вектаррей-Британия» в Кремниевой лощине под Эдинбургом так и делали. Имелась книга учета, куда заносили все: сколько чипов вернули в коробки, сколько уничтожили. Дежурный инженер и сотрудник службы безопасности расписывались в книге в конце каждого рабочего дня. Йейтс сперва подумывал заменить исправные микросхемы в коробках на бракованные и собрать устройство целиком, но потом решил, что это опасно: если некондиционных деталей окажется слишком много, будет расследование.

Йейтс приобрел партию ИСов в магазинах электроники: одном лондонском, одном ливерпульском. В двух, чтобы покупка в одном месте не получилась слишком крупной, но только в двух, чтобы минимизировать число продавцов, способных его опознать. По большей части он покупал случайные микросхемы из коробок с уценкой, некоторые пришлось подбирать по спецификации. На самом деле значение имело только число штырьков.

Пронести их в лабораторию не составило труда. Йейтс разложил их в полиэтиленовые пакетики по числу штырьков, пакетики убрал в жестяную коробку из-под конфет, жестянку – в «дипломат» вместе со всегдашним мелким инструментом, справочниками, кроссвордами и леденцами. Затем он просто отправился с этим на работу. Охранник – порядочный, но глуповатый малый по фамилии Борден – глянул мельком (нельзя, чтобы кто-нибудь пронес бомбу или фотоаппарат, но что может быть плохого в таком безобидном хламе?) и пошутил, что все они барахольщики. «Как доктор Кто», – сказал Борден. Этим ограничивались его представления о науке.

Йейтс спрятал жестянку в подсобке складского помещения, где регистрировали и уничтожали неисправные детали. В бетонной подсобке стояла электропечь, рядом на стеллажах пылились части компьютерных корпусов, неработающая электроника и ненужные инструменты. Йейтс нисколько не опасался, что охрана найдет жестянку. В худшем случае на нее мог наткнуться кто-нибудь, ищущий собственную тайную заначку.

Итак, микросхемы он добыл. Теперь ему нужна была плата, куда их установить. Материнка модуля КОН-СВЕТ начиналась как покрытая медью пластина зеленого пластика четырнадцать на восемнадцать дюймов. Дальше на плату кислотоустойчивым материалом наносят желаемый рисунок дорожек и погружают ее в хлористый раствор для травления, который и убирает нежелательный металл.

На этом этапе в дело вступает инженер с электротестером. Электротестер – просто коробочка с двумя проводками, батарейкой и лампочкой. Она проверяет соединения. Платы VUC-2 имели сложный рисунок, и примерно одна получалась дефектной. Увидеть разрывы глазами было почти невозможно, однако такая плата ни на что не годилась.

Платы изготавливали партиями по три. Йейтсу поручили проверить VUC-2-MB-52 – VUC-2–54. Пятьдесят третья оказалась бракованной. Йейтс открыл журнал травильного помещения и записал: «Плата 54. Не прошла электротест».

Оклеветанная плата 54 отправилась прямиком на уничтожение. На платы без припаянных компонентов особого внимания не обращали: они не подлежали восстановлению и не представляли интереса для шпионов, промышленных либо других. Восстановить КОН-СВЕТ по рисунку дорожек на плате было не проще, чем собрать гоночный автомобиль «Формулы-1» по следу шин. Поэтому Йейтс записал, что она уничтожена, и это прокатило – хотя на самом деле он приклеил ее изолентой к стене за картонной таблицей соответствия транзисторов. Теперь у него была плата. Следующим этапом к ней должны были припаять чипы.

Йейтс предпочел бы сам собрать модуль на дефектной плате номер 53, но решил, что будет лучше и чище, если это сделают другие. Что они любезно и сделали. Микросхемные панельки и дискретные компоненты (по счастью, немного и самые что ни на есть обычные) припаяли, плату поместили на испытательный стенд… и ничего. Труп.