Жена на полгода - Ольга Иконникова

Горничная появилась через несколько мгновений — молодая девушка была среднего роста, с крепкими натруженными руками. Во взгляде ее сквозило любопытство, но она была слишком хорошо вышколена, чтобы задавать вопросы.

— Камила Арде к услугам вашей светлости! Если у вас не будет возражений, именно я буду вашей личной горничной.

Возражений у меня не было — девушка показалась мне милой и достаточно

простой, неискушенной в домашних интригах.

— Желаете переодеться, ваша светлость?

Я покачала головой. На церемонию в ратушу я надела свое лучшее платье — темно-фиолетовое, с кружевными воротником и манжетами. И хотя я понимала, что даже оно в этой обстановке будет казаться слишком скромным, менять его мне было не на что.

Камила поправила мне прическу и предложила проводить меня в гостиную, где уже должны были собраться слуги.

— Буду признательна, если завтра утром вы покажете мне замок, — попросила я. —Мне не хотелось бы тут однажды заблудиться.— Конечно, ваша светлость! Вам тут непременно понравится!

Гостиная оказалась большой и светлой. Выстроившихся вдоль стены слуг было не меньше трех десятков, и насколько я понимала, это были лишь те, кому дозволено было показываться хозяевам на глаза. А ведь кроме них были еще и повара, посудомойки, конюхи.

К счастью, среди присутствующих я не обнаружила Даниэля Томази — встретиться с ним прямо сейчас было бы особенно неловко. Мне показалось, что он испытывал ко мне некую симпатию, и я страшилась того, что она могла смениться презрением.

Маркиз уже ждал меня в центре комнаты. Когда я подошла к нему, он подал мне руку, и я впервые вложила свою ладонь в его. На сей раз мне хватило выдержки, чтобы не только не вздрогнуть от этого неприятного прикосновения, но еще и улыбнуться.

— Хочу представить вам мою супругу — маркизу Айрис Ренуар, — его светлость говорил негромко, но тишина в зале стояла такая, что был слышен каждый шорох.

— К сожалению, я не смог предупредить вас заранее о ее прибытии, но надеюсь, что вы сумеете сделать всё, чтобы окружить ее должными заботой и вниманием. Любое ее желание должно исполняться незамедлительно, а любую нанесенную ей обиду я буду воспринимать как свою собственную. Мне бы хотелось думать, что у ее светлости не будет причин на вас жаловаться.

Из ряда слуг вперед выступил высокий седовласый мужчина — судя по всему, здешний дворецкий. Хотя в другой обстановке я его могла равно принять и за монаршую особу, и за заслуженного генерала.

— Не извольте беспокоиться, ваша светлость! Мы сделаем всё, чтобы у ее светлости не было ни малейших причин быть нами недовольной.

Маркиз удовлетворенно кивнул и потянул меня к двери. А когда мы двинулись по длинному коридору, на стенах которого висели старинные гравюры, он тихо сказал:

— Ну, а теперь приготовьтесь к более важному и куда менее приятному приему. Да, совсем забыл вам сказать о том, что вместе с моим отцом, герцогом Лефевром, в замке сейчас гостит и одна молодая особа — мадемуазель Селеста Ганьер. Она —дочь старого друга его светлости и выросла в нашем доме. Думаю, как раз она отнесется к нашему браку с пониманием в силу присущей ей доброты. Для меня она как сестра.

Я посмотрела на него с подозрением. Но нет, он не покраснел и не смутился.

20.

Столовая, как и большинство комнат в замке, была необычайно просторной, и в центре ее стоял столь длинный стол, что за ним смогли бы легко разместиться несколько десятков гостей. Сейчас же за ним сидели двое — пожилой мужчина с длинными седыми усами и бородой и молодая рыжеволосая девушка.

Стол был накрыт к ужину только в одной своей части, и это было хорошо, потому что, если бы трапезничающие сидели на разных его концах, им пришлось бы перекрикиваться друг с другом.

— Ваша светлость, мадемуазель Ганьер, — начал маркиз, когда мы подошли к его родным поближе, — позвольте представить вам мою супругу Айрис. Надеюсь, вы будете относиться к ней с теми же приязнью и нежностью, с какими отношусь я.

Его отец бросил на меня хмурый взгляд, в котором слишком явно читалось его ко мне отношение, и не посчитал нужным прерывать свой ужин — напротив, его нож и вилка еще более яростно застучали по тарелке.

Ему уже явно доложили о моем прибытии, и у него уже было время, чтобы определиться со своим ко мне отношением.

Мадемуазель Ганьер хотя бы сочла возможным мне улыбнуться, но в ее глазах я тоже не увидела большой симпатии ко мне. И даже если по природе, как и заверял мой супруг она была добра, на меня свою доброту она явно изливать не собиралась.

Ренуар помог мне расположиться на массивном дубовом стуле, а потом сам сел напротив меня. Ко мне тут же подлетел слуга, предложивший какое-то восхитительно выглядевшее яство. И хотя я не поняла, что это, я отважно кивнула, и он положил небольшую порцию мне на тарелку.

— Как бы ты не противился этому, отец, но Айрис с сегодняшнего дня — хозяйка в этом доме, и если ты не намерен сегодня же вечером его покинуть, то тебе придется с ней общаться. Поэтому давай не будем портить друг другу настроение и постараемся мирно сосуществовать.

— Хозяйка? — расхохотался вдруг герцог. — Она скорее похожа на горничную. Хотя нет, даже не так — ни одна наша горничная не надела бы столь простого платья.

Это было явным преувеличением — ткань моего платья была качественной и отнюдь не дешевой. Да, у него был простой покрой, но я всегда относилась к одежде довольно равнодушно. И оно было ничуть не хуже, чем то, что было надето, на мадемуазель Ганьер.

Своими словами его светлость хотел обидеть меня, но добился другого — он меня разозлил. Я отложила приборы в сторону и, послав своему свекру самую широкую из своих улыбок, сказала:

— О, простите, папенька, я не знала, что на ужин в семейном кругу требуется надевать драгоценности и шелковые платья. Но я непременно это учту.

Слово «папенька» окончательно вывело герцога из себя. Он побагровел и прорычал:

— Не смейте называть меня папенькой, сударыня! Насколько я понимаю, ваш брак из разряда временных? Ну, что же — выполняйте свои функции с надлежащим тщанием и наслаждайтесь тем положением, в котором оказались. Но не забывайте, что однажды в