Сигнал иного порядка - Софья Андреевна Мироедова

тоннеля, Траппист и Тигарден против. Однако мнения экспертов важны, чтобы принять верное решение, – Халльбьёрнсон сплёл длинные пальцы. – Начнём с самого очевидного, с удалённости системы от колоний. Доктор Фирсов, это ваша вотчина.

Тот поднялся, оправил серый костюм, барабаном сидевший на плотном маленьком тельце, и приступил:

– Здесь, к сожалению, никаких проблем не наблюдается. Уже проведён расчёт на основе прогнозов относительного движения систем и запущена червоточина ЭР, наведение прошло успешно. Сомнения вызывают лишь квантовые эффекты, которые мы наблюдаем в запутанных частицах. Однако они в порядке нормы.

– Эффекты? – проурчал Кхиеу.

– Эффекты, – улыбнулся Фирсов. – Видите ли, возникает ощущение, что наша частица запутана не с одной по ту сторону, а сразу с пучком.

– Ощущение? – продолжил урчать делегат Трапписта.

– Математическая модель ведёт себя немного отлично от нормы, но разница незначительна. Подобное было при первой попытке открыть червоточину к Глизе.

– Которая окончилась неудачей, – сухо прокомментировала Чоудари.

– Увы и ах! – развёл руками Фирсов. – Однако причина сложившейся ситуации с Глизе была иного рода, наведение было неточным, и связь схлопнулась.

– Другими словами, проблемы с процедурой запуска тоннеля не предвидится? – спросил Коэн.

– Именно так. Меня беспокоит другое.

– Постойте, – землянин поднял палец, украшенный тяжеловесным золотым кольцом с рубином. – Не приведёт ли открытие полномасштабного тоннеля к таким же неурядицам?

– Сомневаюсь, – промурлыкал Фирсов. – Вы ведь осведомлены о процедуре запуска червоточин? – он хитро посмотрел на собеседника.

Коэн неопределённо повёл ладонью с перстнями.

– Первый этап – это расчёт нейросети, прогнозирующей положение Солнечной Системы относительно желаемой области прокладывания тоннеля. Второй – запуск наноскопических чёрных дыр по обе стороны, процесс невозможный без понимания структуры пространства, спасибо нашим предкам, по случайности наткнувшимся на парадокс.

– Давайте без введения в природоведение, – поторопил его Коэн.

– Конечно. После запуска моста Эйнштейна-Розена, который, как вы помните, не что иное, как квантовая запутанность, мы убеждаемся, что намеченный путь верен. Наконец, можно запускать генерацию экзотической материи для открытия ваших любимых проходимых червоточин Морриса-Торна, другими словами, тоннеля к другой системе. Это процессы, различные по своей сути, так что верить в то, что эффекты ЭР будут равны результатам развёртывания МТ как минимум мило.

– Это не совсем верно, – выдохнул под нос Абель.

– Что, Рудик? Не расслышал, у меня тут старинное оборудование, не улавливает эти частоты.

– Я сказал, что твоё объяснение слишком поверхностно и не отражает и десятой доли процесса.

– Меня попросили не сюсюкать! – физик поднял раскрытые ладони, и его физиономия расплылась в кошачьей улыбке.

– Не будем вдаваться в тонкости, – размеренно проговорил председатель. – Значит, доктор Фирсов уверен в успехе открытия тоннеля, верно?

Прощелыга кивнул.

– Доктор Абель, у вас есть существенные противоречия? – спросил Халльбьёрнсон.

– Нет.

– Замечательно. Двигаемся дальше, – он посмотрел в пустоту перед собой и прочертил пальцем галочку. – Следующая, тревожащая всех проблема – риск обнаружить по ту сторону недружественную цивилизацию.

– Вот! – воскликнул Фирсов. – Именно это меня и беспокоит!

– Мы поняли, – кивнул председатель. – Что ж, здесь мы можем положиться на отчёты наших астробиологов и астросоциологов, – он прищурился, разглядывая что-то впереди. – Они считают, что если был цивилизация, способная послать такой сигнал, имела агрессивные намерения, человечество было бы вымершим видом.

– Сигналу три с гаком тысячи лет, они могли изменить свои намерения! – буркнул Кхиеу.

– То есть, по-вашему, три с половиной тысячи лет назад они уже были способны посылать сигналы в излучении нейтрино, чего мы до сих пор не можем, но за это время не догадались, как открыть червоточину? – неожиданно для себя вспылил Абель.

– Может, у них наука пошла другим путём! – парировал траппистианин.

– Может быть всё что угодно, дорогой Кобэ, – вступилась Чоудари низким с хрипотцой контральто. – Мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать домыслы. Мы полагаемся на мнение экспертов.

– Разве Абель не астрофизик?

– Астробиология входит в перечень специальностей доктора Абеля, – разочаровал его председатель.

– Да! Рудик у нас – человек-оркестр! – хохотнул Фирсов.

– Вы меня не убедили, – надул губы Кхиеу. – Но я не буду дальше спорить, тоннель открывают не у Трапписта.

– Замечательно, – покивал Халльбьёрнсон. – Будем считать, что верим астросоциологам и астробиологам на слово.

– А если мы обнаружим там одни кости? – перебила его Чоудари.

– Это ж прекрасно, – пожал плечами Кхиеу.

– Если обнаруженная цивилизация будет в руинах, наши специалисты помогут с восстановлением артефактов, – ответил Коэн, откинувшись в кресло.

– Да, только на это вы и годитесь – кости собирать, да мертвецов воскрешать, – Вилюш недобро посмотрела на землянина.

– Господа, давайте не переходить границ, – остановил начинавшийся спор председатель. – Мы обсуждаем вопросы, важные для всего человеческого космоса.

Все замолчали, представители колоний продолжили сверлить взглядом расслабленно сидевшего в кресле Коэна.

Абель потёр переносицу. Он знал, к чему скатится это собрание, и едва сдерживал порыв свернуть голограмму и вернуться к дешифровке сигнала. Он вздохнул и было потянулся за стаканом, но вовремя вспомнил, что перед ним проекция. Пожалев, что не позаботился о крепком напитке, он перевёл глаза на председателя, зачитывавшего новый пункт из списка рисков.

– У Совета Колоний больше всего опасений вызывает реакция общества. В первую очередь на открытие тоннеля, ведь на это уйдут колоссальные средства, которые можно было бы вложить в наведение червоточины на Тау Кита, где замечена обнадёживающая планета, там могли бы поселиться недовольные условиями колонисты из других систем. Ну и во вторую, – продолжил он, не дав волю пылким представителям Трапписта и Тигардена. – Рефлексия социума по поводу обнаружения другой разумной жизни. Психонейрофизиологи хором утверждают, что мы ходим по краю.

– Открытие тоннеля – растрата! – вскочила со своего места Вилюш. – Наша колония не получает никаких дотаций, а вы собираетесь спустить столько ресурсов буквально в чёрную дыру!

– В червоточину, – хихикнул Фирсов.

– Да какая разница?!

– В вашей колонии сколько, миллионов пятьдесят? – не поднимаясь, начал спорить Кхиеу. – У нас три планеты и пять миллиардов шахтёров! И все ресурсы сосёт из нас Земля! На что? На свои идиотские космические амбиции!

– Тишина! – Халльбьёрнсон резко поднялся во весь свой более чем двухметровый рост и раскатом грома остановил перепалку. – Я родился на Трапписте, четверть жизни провёл на Тигардене, моя жена с Земли, а дочь живёт на Роса. Я не потерплю склок на моём собрании!

Все притихли и уставились перед собой, боясь задеть взглядом разгневанного председателя.

– Уймитесь! – он медленно опустился в кресло и уменьшился до нормальных размеров. – Если даже вы не способны вести себя здраво, как мы можем быть уверены в обществе?

– Феномен, который мы сейчас переживаем, беспрецедентен, – мягко поддержала его росианка. – Он подобен явлению пророков в прошлом. Разум человечества к этому не готов. Сердце же давно жаждет. Открытие тоннеля – это акт веры. Давайте