Нахаловка#2 - lanpirot

Что это было: случайность, насмешка богов или сбой в отлаженном механизме «Колеса Сансары»[9]? Я не знал. Возможно, что и всё сразу. Однако, судя по моему нынешнему положению, в «Небесной канцелярии» наконец-то разобрались, что к чему, и скоро я отбуду на утлом суденышке Старого Харона на вечное поселение в Геене Огненной[10]. Ну… Хоть погреюсь…

Вереница мертвяков все шла и шла мимо меня, пока совсем не иссякла. Шедший последним отчего-то смутно знакомый пацанчик остановился напротив. В его глазах плескалась вселенская тоска, от которой мне отчего-то стало совсем неуютно — ведь эту изможденную физиономию я видел не далее, как вчера, в мутном зеркале заброшенного дома, в котором я очнулся.

«Так это же я… — Ужасающая догадка обожгла мое и без того воспаленное сознание. — Вернее, он — Тимоха!» — Это был тот самый деревенский наркоман, откинувший копыта от передоза, и в чьем молодом теле я оказался по какому-то высшему недоразумению.

— Ты это… пацанчик… — прохрипел я спекшимся от обезвоживания горлом. — Ты на меня зла не держи! Вот в твоей смерти я точно не при делах! Зуб даю… — Добавил я, а в голове шевельнулась одна шкурная мысль — так это, вообще-то, его зуб, хоть и ставший моим неизвестно с какого перепуга.

— Я знаю… — глухо, словно голос шел из железной бочки, произнес натуральный Тимоха. — И не виню… Ведь я сам себя в гроб вогнал… Только понял я это, уже сдохнув… Просьба у меня к тебе, Семен, — в его глазах неожиданно вспыхнул лучик надежды, — о родителях позаботься. Мать, если бы не ты, с ума бы сошла… Да и отец… Раз уж тебе такая доля выпала, побудь им настоящим сыном вместо меня… лучше меня… Ведь и ты, — он кивнул вслед исчезающей в тумане толпе мертвецов, — совсем не ангел. А это тебе зачтется… при распределении… Все в этой жизни и после нее — не просто так… Совсем не просто… Пообещай, что не оставишь их заботой и не бросишь в старости! — Его голос набрал «обороты» и зазвучал тревожно и требовательно. — Клянись! — Неожиданно чистым и звонким голосом потребовал Тимоха. — Клянись!

— Клянусь! — не покривив душой в этот момент, торжественно ответил я, хотя у меня и были относительные сомнения насчет своего собственного будущего.

И, черт побери, я реально узрел настоящее чудо — его землистое лицо на мгновение утратило мертвенную бледность, вернув все краски и вновь став по-настоящему живым. А ведь он любит их, своих стариков, — понял я. Вон, как преображает даже мертвецов истинная любовь! Оживляет, почище сказочной живой воды! Уверен, что за это бескорыстное чувство скоститься ему в Пекле чего-ничего. По адскому УДО[11] быстрее из кипящего котла удастся выбраться.

— Смотри Семен, не обмани… — прошептал напоследок Тимоха, вновь «позеленев», но я его прекрасно услышал. — Ты поклялся…

— Семен Метла за свой базар всегда отвечал! — Вот что-что, а фуфлыжником[12] я никогда не был, и быть им не собираюсь.

— За тобой должок, Сема… — Хрипло произнес, не оборачиваясь, уходящий следом за остальными мертвяками пацан. — Должок… — Еще раз каркнул он, и погрозил пальцем правой руки, поднятой над головою.

Это жест мне живо напомнил сценку из киносказки «Варвара-краса, длинная коса», где ушастое Чудо-Юдо в исполнении Георгия Милляра, грозит из колодца кучеряво-рыжебородому царю-Пуговкину кривым пальцем и приговаривает: «должок»!

— Должок… — повторил я, глядя ему в спину.

Наконец вереница покойников моего личного кладбища скрылась в густом тумане, скрадывающем окрестности. А из него на меня словно бы взглянул кто-то… Оценивающе так взглянул, словно всего меня наизнанку, словно старый дырявый носок вывернул. Колючие мурашки нескончаемой вереницей пробежали по моему молодому телу, заставляя кожу и сведенные судорогой мышцы подрагивать.

Этот взгляд давил, словно имел свое физическое воплощение, и куда потяжелее двухпудовой гири. Он как будто изучал под микроскопом все мои грехи, взвешивая неведомые мне доводы «за» и «против», словно решал — что же со мной делать? И от этого взгляда невозможно было хоть как-то закрыться и спрятаться, а уж о том, чтобы утаить какие-то мысли и потаенные желания, и речи не шло! Нужно было просто выдержать это давление и не сломаться! А Семена Метлу так просто не сломаешь!

— Давай уже, решай быстрее! — с вызовом просипел я, с трудом проталкивая резкие слова сквозь пересохшее горло. — Я готов отвечать за свои слова и поступки, кем бы ты ни был! Готов! Понимаешь? Готов!

Мне на секунду показалось, что «существо», наблюдающее за мной из тумана, словно бы усмехнулось, оценив мой неожиданный напор и мою неслыханную наглость. И, похоже, что мой дерзкий «ответ» ему понравился. Словно бы кто-то очень большой и могучий, внезапно оценил боевой задор жалкой букашки, которую он мог бы раздавить легким движением своего мизинца.

Давление оценивающего взгляда из тумана исчезло — мой неведомый наблюдатель, кем бы он ни был, ушел по своим, таким же неведомым мне делам. А я остался висеть на перекладине в полном одиночестве. Задубевшие от напряжения мышцы уже не ныли — я их просто перестал чувствовать, как, впрочем, и все тело. Что же будет дальше? В чем смысл всего этого наказания? Мысли вяло циркулировали в раскалывающейся от боли голове.

Сознание было спутано, того и гляди потеряю его в скором времени. Терпеть эту боль не было больше никаких сил. А может, и вообще, переобуюсь здесь в белые тапки в очередной раз. Тогда какой резон был в демонстрации жертв моей прошлой жизни? Ну, отправили бы меня сразу в ад, раз «доказательная база» у потустороннего судии уже на руках. Я-то что? Я морально уже готов ответить за все свои грехи. Шанс начать все сначала — был заведомой профанацией, да и недостоин я такого царского подарка.

Неожиданно из тумана на открытое пространство вырвалась какая-то стремительная черная тень. Я с трудом собрал разбегающиеся глаза в кучу и постарался рассмотреть своего нового «гостя». Им оказался большой… да нет — просто огромный черный ворон, который сделав вокруг меня «круг почета», уселся на перекладину крестовины, на которой я был распят.

Черная птица, взмахнув крыльями, громко каркнула, а после, сложив их, подобралась к самому моему лицу. Вытянув шею и слегка наклонив голову, ворон, кося большим антрацитовым глазом, уставился прямо мне в лицо. Его чудовищный острый клюв, размером