Мое темнейшество - Викки Латта

он все осознал, то стал белее, чем его жена-покойница. И «спасибо» вырвалось у него не иначе как от испуга.

Хотя я бы и не думал спасать этого идиота, если бы его смерть в круге не спровоцировала выброс силы. На такой инквизиция точно бы среагировала. Так что спасал я свои нервы, время, а не этого прид…

Впрочем, стоило только вспомнить о карателях, как они явились. И без всяких выбросов магии.

Приближение этих ребят я почуял, как акула каплю крови – издалека. Так что пассом разорвал путы, что связывали призрак покойницы с ее телом. Душа старухи тут же улетела в мертвомир. А труп безвольной куклой упал обратно в гроб на дне могилы.

Я же подхватил сумку с инструментами, перекинул ремень через плечо и перемахнул через могильную ограду.

Это произошло так быстро, что клиент даже ничего не понял, продолжая таращить на меня свои зенки.

– Э-э-э! – запоздало возмутился он. – Ты не закончил!

– Я как раз закончил. А насчет тебя – не знаю. Она сказала, где деньги: за шкафом. Моя часть работы и клятва исполнены, – усмехнулся я.

Мироздание тоже посчитало, что мы с пижоном в расчете, и метка, что появилась на моей руке после того, как мы с клиентом условились и ударили по рукам, исчезла. Я оголил запястье, убедился, что кожа чиста…

– Что вообще происходит? – меж тем завертел напомаженной башкой клиент.

– Ты сетовал, что инквизиции на меня нет. Ну вот она и появилась, – оскалился я, поправил перекинутый через грудь ремень сумки, убеждаясь, что та не будет мешать при беге, подхватил шляпу, нацепив ее на рыжую макушку, и сделал то, что делает каждый уважающий себя некромант, если хочет остаться в живых на неспокойном кладбище, когда силы не равны: дал деру.

– Эй! – понеслось мне вслед, и только. Этот идиот даже не подумал линять…

Я же перемахнул через могильный холм, еще через один. Стрелой пролетел кусты сирени, как со стороны разрытой могилы донеслось:

– Ни с места! Сдавайтесь! Вы обвиняетесь в использовании темной магии…

Кажется, этот придурок все же поменял суму на тюрьму… правда, по не сильно выгодному курсу. А мне же, чтобы не оказаться за решеткой, стоило поднажать…

Каратели, взявшие мой след, в лучших традициях ищеек и не думали отставать. Началась погоня по узким мощеным улочкам старого города. Я знал эти места как свои пять пальцев, но инквизиторы не отставали.

Какие же долбанутые, в смысле, целеустремленные и на всю голову ребята!

Про долбанутость, кстати, это не образно. Это буквально. Молодчики в черных мундирах долбили меня пульсарами от души. Чаще, правда, мимо. Но пару раз едва не зацепило.

Резко сворачивая в один из переулков, пришлось пригнуться. Заряд магии просвистел рядом с лицом и врезался в кладку, высекая искры и каменную крошку. Та чикнула мне по скуле, оцарапав.

Хорошо, что не в глаз… Плохо, что вообще задело… А просто отвратительно то, что инквизиция и не думала отставать!

Я пробежал по узкому переулку, в котором разминуться не то что двум всадникам, пешим-то с трудом удалось бы. Не оглядываясь, кинул за собой черный мрак, чтобы стереть все следы и оторваться.

Туман заклубился, потек по брусчатке, на которой выбоин было больше, чем булыжников, заскользил над поверхностью луж, сточной канавы и начал подниматься к черепичным крышам, чьи козырьки прогнулись, точно кошачьи спины…

Но топот позади не отставал.

Спасаясь, выбежал на перекресток. Сердце билось уже где-то в глотке, воздуха не хватало, так что глотал его уже ртом, как рыба, когда увидел, что впереди как спасение забрезжила освещенная улица.

Спальный район. Ухоженные домики, жители которых привыкли к безопасности, впрочем, не забывая об охране: вокруг домов мерцали охранные контуры, предупреждая, что непрошеным гостям заходить не стоит. Вот только рядом с одним из зданий периметр оказался разомкнут: на уровне второго этажа было настежь открыто окно…

Кто-то захотел подышать свежим воздухом и забыл запереть… Зря. Дважды зря. Потому как рядом рос раскидистый дуб. И его ветки как раз тянулись к распахнутым створкам. Удобно слезать, когда сбегаешь от родителей, чтобы погулять с дружком или подружкой.

И удобно забираться в дом таким, как я…

Не медля ни секунды, устремился к дубу, взлетев на нижние ветки с ловкостью кошки. Я поднимался все выше, листва скрыла меня от взглядов инквизиторов, выскочивших следом. Замер.

Каратели пробежали подо мной. Они хоть и потеряли след, но не свою упертость. Так что скоро вернутся и начнут прочесывать заново, потому стоило поторопиться.

Осторожно шагнул по ветке. Та не была особо толстой. Прогнулась, но мой вес выдержала. Шаг. Второй, как по особо скрипучему старому паркету. А дальше – прыжок. И я уже оказался на подоконнике. Охранный контур смолчал.

Еще миг – и окно уже было закрыто, а я стоял в комнате. Здесь витал аромат лаванды и еще чего-то исключительно девичьего.

Сразу вспомнилась старуха с кладбища. И я скривился. Вот гадство…

– Вот гадство! – словно прочитав мои мысли, пискнули из дальнего угла.

Среагировал мгновенно.

Больше проснувшаяся не издала ни звука: я успел подскочить к ней и заткнуть рот. Банально. Ладонью. На заклинания времени не было.

И тут с улицы раздался командный голос:

– Обыскать каждый куст! Он не мог далекой уйти!

Девица под моими руками дернулась, а затем и вовсе отчаянно забилась, как птица в силках. Глаза зло блеснули в свете луны. Расширенные черные, как два омута, зрачки, темно-синяя радужка с алым, как у демоницы, отливом. Этот хищный блеск контрастировал с невинными чертами лица, облаком светлых, точно у небесных посланниц, волос.

Норовистая попалась. И с характером. Попыталась меня сначала лягнуть и сбросить, но я лишь вдавил ее в простыни, прижав к постели. Тогда бестия попыталась меня укусить. За руку, которой я зажал ей рот.

Но я прижал ладонь сильнее, зафиксировав и не позволяя стиснуть зубы.

– Дернешься – и будет хуже… – предупредил я.

Она побледнела и затихла. Только продолжала таращиться на меня своими невозможно-синими глазами, полными ужаса и, кажется, вот-вот готовых пролиться слез.

Наверняка уже навоображала себе всего, что только можно. А особенно – чего нельзя.

– Даже не надейся. Насиловать не буду, – хмыкнул я. Все же успокаивать и утешать девиц – не мой профиль. Я предпочитал проводить с ними время немного иначе: весело, жарко и без обременений.

А ту намечалось скучно, мокро и с истерикой. Одним словом – не мой профиль. Но куда деваться из спальни, если на улице по твою душу шныряет целый отряд инквизиции.

Вот я и решил, что слезы вынести легче, чем приговор судьи. Тем более что плач – чужой. А палач будет мой.

Девица же тем временем, услышав, что на ее честь не покушаются, реветь передумала. Да и вообще начала зыркать на меня куда как решительнее, словно собиралась взять реванш. Зря я, похоже, сказал, что насилия сегодня в планах не предвидится… Во всяком случае, с моей стороны. Насчет блондиночки я был уже не так уверен.

Она дернулась снова, явно