Сакс Ромер - Спящий детектив

— Так вы считаете…

Клау поднял руку.

— Должно нам посетить доктора Мэддена, — сказал он. — Этот Райдер от нас не убежит. Изида, дитя мое, напрасно я тебя побеспокоил. Дело столь простое, что и без ментальных негативов укажем мы на виновника!

— Мистер Клау, — в волнении начал Гримсби.

— Друг мой, — был ему ответ, — я сделаю несколько исследований и отправимся мы в Оксли. Убийца возвратится в Лондон вместе с нами на поезде 3145!

Проезжая по деревенской улице в арендованном инспектором Гримсби автомобиле, мы заметили у калитки одного из окраинных коттеджей высокого, седого человека. Его правильное, открытое лицо казалось осунувшимся и печальным.

— Вот и он! — воскликнул Гримсби. — Может, лучше сразу его арестовать?

— О нет, друг мой! — запротестовал Клау. — Но остановитесь — мне нужно кое-что ему сказать.

Автомобиль остановился. Клау вышел и приблизился к старику, который при виде нас заметно побледнел.

— Добрый день, мистер Райдер! — вежливо поздоровался Клау с бывшим лакеем.

— Добрый день, сэр, — учтиво ответил тот.

И затем Морис Клау задал старику простой вопрос — но последствия его оказались самыми поразительными.

— Как он сегодня? — поинтересовался Клау.

Лицо Райдера задергалось, глаза широко раскрылись. Он хватал ртом воздух и безумным взглядом смотрел на своего собеседника.

— Как — кто — о чем вы? — выдавил он.

— Не важно, мистер Райдер — не важно! — загромыхал Морис Клау. — Изида, дитя мое, останься с этим джентльменом и поведай ему все, что мы знаем о топоре Черного Джеффри. Он рад будет это услышать!

Прекрасная Изида подчинилась без малейших возражений. Когда мы отъезжали, я увидел на садовой дорожке ее фигурку, облаченную в пламенный наряд, рядом с высоким старым лакеем. Гримсби, позабыв обо всем, глядел им вслед, пока они не исчезли из виду.

— Я располагаю свидетельствами того, что Райдер назвал Гейдельбергера прямым виновником падения сэра Ричарда! — внезапно взорвался он. — И у меня есть свидетели, слышавшие, как он говорил: «Слава Богу! надолго здесь еврей не задержится!»

— Хорошо! — пророкотал Морис Клау. — Очень хорошо!

Всю оставшуюся часть пути Гримсби говорил не переставая и одну за другой курил манильские сигары. Морис Клау, однако, молчал.

Доктор Мэдден только что вернулся к себе после утренних визитов к больным. Перед нами предстал типичный сельский доктор — дружелюбный седой человек, чье румяное, бритое лицо сразу внушало доверие. Но вел он себя так, будто понимал, что загнан в угол.

— Чем могу служить, джентльмены? — быстро спросил он.

— Пришли мы, доктор Мэдден, — громыхнул Морис Клау, внушительно тряся воздетым указательным пальцем, — дабы сообщить вам, что Райдеру угрожает непосредственная — да, непосредственная опасность ареста.

Доктор вздрогнул.

— И потому желаем мы побеседовать с одним из ваших пациентов!

— Не понимаю вас. С каким пациентом?

Морис Клау покачал головой.

— Давайте мы с вами будем разумными людьми, — сказал он, — а не двумя старыми дурнями! Вы так прекрасно понимаете, с кем из пациентов.

Доктор Мэдден постучал пальцами по столу.

— Вы детектив? — вырвалось у него.

— Я не есть детектив! — отвечал Морис Клау. — Я изучаю Науку циклов — не путайте те циклы с мотоциклами; я также скромный исследователь эфирных рубежей! Вам предъявить могут тяжкие обвинения, доктор!

Доктор нервно заерзал в кресле.

— Если я и виновен, — сказал он, — то провинился не далее как вчера вечером.

— Ага! — загромыхал Клау. — Он был не в себе?

Доктор Мэдден застыл в оцепенении.

— Мистер Клау, — выдавил он, — не знаю, кто вы, но способности ваши невероятны. Он утратил память!

— Что? — потерял память! Как это?

— Он упал с лошади! Пойдемте; теперь я вижу, что не стоит тянуть время. Я отведу вас к нему.

Мы направились к ожидавшему автомобилю. Я посмотрел на Гримсби и чуть не расхохотался, таким комичным казалось его изумленное лицо.

— Ради всего святого, о чем они говорят, мистер Сирльз? Я точно очутился в незнакомой стране: все вокруг о чем-то разговаривают, но я ничего не понимаю!

По пути:

— Расскажите мне, доктор, о вашем пациенте, — сказал Морис Клау.

Доктор, не пытаясь более ничего скрывать, принялся рассказывать, как его вызвали к мистеру Роджерсу, художнику, который жил на ферме у Хинксмана, расположенной у дороги на Оксли. В вечер трагедии Роджерс оседлал Бесс, фермерскую кобылку; в десять вечера обитатели фермы начали тревожиться, поскольку кобыла была весьма норовистой. Около четверти одиннадцатого Бесс прискакала обратно без всадника, а чуть позднее два работника принесли бесчувственное тело Роджерса — его нашли у дороги на некотором расстоянии от фермы.

Несколько дней Роджерс находился в критическом состоянии вследствие сотрясения мозга. Наконец он стал выздоравливать — но, как выяснилось, утратил память.

— В прошлую субботу, — добавил доктор, — специалист, вызванный мною из Лондона, удачно провел операцию.

— Ах, — пророкотал Морис Клау, — так мы сможем его увидеть?

— Безусловно. Он идет на поправку. Вчера вечером память полностью восстановилась.

Как можно легко понять, на ферму Хинксмана мы добрались, по-прежнему пребывая в тумане неизвестности.

На веранде сидел и дружески беседовал с фермером загорелый молодой человек с забинтованной головой и трубкой в зубах.

Морис Клау поднялся по ступеням вместе с доктором Мэдденом.

— Добрый день, мистер фермер! — любезно сказал он.

Из открытого окна высунулось розовощекое девичье личико.

— Добрый день, мисс фермер! — Клау снял свой коричневый котелок и повернулся к загорелому молодому человеку.

— Добрый день, сэр Роланд Креспи!

Пока мы с Гримсби оправлялись от потрясения, вызванного этой захватывающей встречей, сэр Роланд, доктор Мэдден и Морис Клау успели о чем-то пошептаться, после чего Клау заявил:

— А теперь сэр Роланд расскажет нам о смерти мистера Гейдельбергера!

Гримсби вперил взгляд в молодого баронета; последний тем временем начал свой рассказ:

— Как вам уже известно, после отъезда из Англии я вместе с тремя другими компаньонами разрабатывал копи в Западной Африке. Состояние здоровья вынудило меня вернуться в Англию; я приехал в Креспинг и поселился у Хинксмана под именем «мистера Роджерса» — обстоятельства, при которых я покинул дом, заставляли меня держать свое возвращение в секрете от жителей деревни. Наши успехи в Африке были достаточно скромны, и когда я узнал, что отец умер и Креспи-холл попал в руки Гейдельбергера, я понял, что моих скудных капиталов не хватит на выкуп поместья. Все это потрясло меня; никому не открываясь — борода, которую я отрастил в Африке, служила отличной маскировкой, но сейчас ее сбрили по указанию врачей — я стал наводить справки о Райдере. Нашел я его без труда и только он один во всем Креспинге знал, кто я такой.