Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

– Не надо, – вдруг слабо произнесла она отстранившись. Почти ничего не соображая, Тод послушно убрал руки. – Нас увидят. Да и как-то это… нехорошо. – С этими словами Диана медленно направилась в сторону трактира.

– Там посетители уже есть, и хозяин пришел… Народу много, а мне хочется побыть одной, – грустно сказала она, не оборачиваясь и не глядя в его сторону. – Побуду в пристройке к гнездиму, попробую поспать. Скажешь остальным, что я там?

– Конечно, – пробормотал Тод растерянно. Горячие мысли пьянили, точно винотель, его даже немного пошатывало.

Единороги прилетели… Значит, спасены. А как же война? И где Артур?

Тод направился к друзьям: в трактире и правда уже царило необычайное воодушевление. Испуганные люди обступили стойку с алкогольными напитками, словно намереваясь взять ее приступом, уборщики наводили чистоту, отмывая стекла от следов воронья. Сегодня хозяин трактира угощал всех бесплатно, ибо понимал: людям необходимо сплотиться, поддержать друг друга, пожаловаться. Только и витали повсюду разговоры о войне: дескать, закончилась ли, куда делись полидексяне, что вообще происходит.

Друзья сидели за тем же столиком из дуба: осоловевшие, заспанные. Тод покосился на Даниела: и без того худое лицо приятеля сделалось совсем изможденным, заостренным.

– Кажется… – неловко пробормотал Тод. – Фиолетовые единороги прилетели. Мы с Дианой видели одного.

Неожиданная новость воодушевила друзей: насколько они вообще могли воодушевиться в таком плачевном состоянии, в каком они находились. Тин подскочил на месте, воскликнул нечто вроде «это Артур!», Оделян захлопала в ладоши, но Тод смотрел на Даниела, глаза которого хоть на секунду и загорелись воодушевлением, но тут же померкли. Дан пронзил Тода оскорбительным взглядом, который словно бы говорил: «тебе не место среди нас». Гордый беруанец взбеленился, ему захотелось сотворить что-то обидное, но вместо этого глупо произнес:

– Диана пошла отдохнуть. Там пристройка есть к гнездиму. Пусть поспит. Не будет же хозяин против?

– Трактирщику нет до нас никакого дела, – миролюбиво ответил ему Чероки. А Даниел не сказал ни слова, игнорируя его холодным молчанием. Когда уже он его простит? Да и нужно ли ему вообще чье-то прощение?

Тод как неприкаянный досадливо прошелся по залу, а когда его несколько раз красноречиво пихнули локтем, вышел. Скоро, наверное, прилетит Артур, если, конечно, тот остался жив. Впрочем, Тод каким-то обостренным чутьем соперника осознавал, что Артур непременно остался жив. Из каких только передряг он не выбирался, значит, и теперь ему ничто не помешает. Тода передернуло. А ведь чувство дружбы, верно, еще никуда не ушло. Он так и не помог Артуру найти отца. Неужели ему теперь вечно бегать за ним и участвовать в разных сомнительных делах? Мысли резко поменяли свое направление. Тод с некоторым подобием триумфа вспомнил, что Диана не оттолкнула его, когда он навалился со своими неуместными поцелуями. Более того, она, кажется, не была против! Тод почувствовал, как губы его невольно растягиваются в противную усмешку: противную – оттого, что он сам хорошо понимал, насколько мерзко себя ведет, а вот усмешечку – потому как без зазрения совести радовался маленькому триумфу. Впрочем, некоторая доля неуверенности все же одолевала его. Тоду захотелось все непременно прояснить. Раз и навсегда. Поэтому он более не мешкая направился туда, где скрылась Диана.

Пристройка к трактиру вытянутым гнездимом прикорнула по ветке: очевидно, она служила посетителям спальными комнатами, где можно было с удобством передохнуть после обилия вкусной еды и дурманящего винотеля. Хорошее помещение, полезное, но не каждый владелец мог позволить себе нечто подобное.

Тод робко ступил внутрь: колючая постройка немного покачивалась, либо же, что вероятнее, покачивался он сам, находясь в каком-то странном дурмане. Зайдя в первый отсек, он замер, ибо увидел Диану, трогательно свернувшуюся в гамаке. Прелестное лицо ее освещалось фонарем, стоявшим на полу. По румяным щекам причудливо скользили тени, отчего казалось, будто художник не дорисовал его, оставив все самое интересное на откуп наблюдателю. И Тод фантазировал, не замечая, что мечты его переходят все границы. В какой-то момент он неожиданно осознал, что большие глаза смотрят на него в упор – проснулась!

– Ой, прости, – неловко буркнул он. – Просто тоже захотелось побыть одному.

Диана чарующе улыбнулась, обнажив острые зубки, лениво потянулась и поманила к себе.

Тод в растерянности обернулся, сначала полагая, что она увидела кого-то другого. Но за спиной никого не оказалось, он один стоял в колючем ветвистом проеме, бестолково глазея по сторонам. Тогда Тод приблизился к ней и, неожиданно для самого себя, рухнул на колени.

– Я люблю тебя, – простонал он, не в силах совладать с чувствами. – Я.… – и тут бесконечный словесный поток захватил Тода, он все говорил, забивая пустоту словами, объяснял, нелепо извинялся. Диана не перебивала его: подперев прелестную головку рукой, она с завидным терпением слушала, а глаза ее лукаво блестели в свете фонаря. Тод не знал, сколько прошло времени. Он униженно оправдывался, смутно догадываясь, что эти оправдания скорее нужны ему самому. Рассказывал про своего отца, который в какой-то момент предпочел забыть о родных детях, про вину, которую он испытывал из-за того, что недосмотрел за сестрой. Трагедия, преследовавшая его всю жизнь. Как потом подвел всех с Ликой… Говоря все это, Тод вспоминал совершенное лицо Лики, и ему снова начинало казаться, что Артур с Инком ошиблись и на самом деле его сестра вовсе не Оделян. Опять в сердце своем он пережил трагедию, как тогда на горе, когда увидел любимую сестру, охваченную фиолетовым пламенем, услышал ее жалобный крик о помощи, от которого у него все перевернулось внутри. Да он бы сам предпочел умереть вместо нее. Глухие рыдания рвались из его горла: он никогда еще не рассказывал свою историю так подробно, ибо у него не находилось слушателей. А потом Диана прервала его упоительно-сладостным поцелуем, языком слизывая слезы с его губ. Он снова почувствовал блаженную негу: и не хотелось ему покидать это сладостное забвение. Впрочем, тем суровее оказался возврат к реальности. Сквозь мерклую пелену желания Тод разглядел очертания ненавистного соперника. Артур стремительно ворвался в комнату и ошеломленно замер напротив них. Тод невольно отстранился от Дианы и с вызовом уставился на него оценивая. Болезненная ревность толкала на невольные сравнения: так, он попытался в уме прикинуть, насколько соперник внешне превосходит его самого. К своему огромному удовлетворению Тод заметил, что Артур явно не в лучшей форме. Усталое лицо его со следами засохшей крови выглядело ужасно растерянным, словно он впервые в жизни не знал, что предпринять.

– Отойди от нее! – резко выкрикнул Артур, прервав поток его мыслей, и