Дмитрий Анашкин - Читатель мыслей

– Что я Кешечке скажу? Он же мне эти сережки на той неделе подарил, на этой уже новые добыл, сегодня покупать ехать собирались, узнает, расстроиться, и не поедем никуда, как же я теперь… сегодня… – она снова перешла к подвываниям.

– А вы… ему… это…не говорите ему, – тихо предложил режиссер, знавший, видимо, обхождение, – другие наденьте, а там, у вас же их… кто там вспомнит, что там потерялось. Прислуга опять же – увольте кого-нибудь для острастки… он вас еще и пожалеет… Кешечка ваш…

Ведущая на минуту задумалась. Было очевидно, что потеря уже на целую неделю «устаревших» сережек беспокоит ее не в пример меньше, чем риск не пойти сегодня за новыми. Однако, лицо ее снова поплыло, губы скривились, и все началось с начала.

– Да у меня Кешечка… такой подозрительный… а у нас ритуал, мы всегда по понедельничкам за брюличками новыми идем. И что б предыдущие, на мне непременно надеты были»… – она заревела как раненная корова, – он не простит… он сразу поймет: что-то не так. И сразу – допрос с пристрастием и тогда только хуууже» – по всему чувствовалось, что «хуже» случалось с ней уже не раз и воспоминания оставило не из лучших.

– А вы тогда, матушка, одну наденьте, и к нему все время этой стороной поворачивайтесь. В машине вы же боком сидите? То есть вам только лифт, да в магазине сто метров останется… А как новые примерять, все одно эту снимать, сколько вы их там сняли, кто проверять полезет… А и обнаружиться, невелика беда, тут же в рев, так мол и так: «Какая беда, две надевала, в лифте, наверное, обронилось…» Кешенька ваш, возможно, и расстроится, но ведь уже пошел… Не возвращаться же, право, плохая примета… А тут ведь и вас надо успокоить… а вдруг он вам еще и колечко брильянтовое к сережкам предложит?

Мегера задумалась.

– Ну, мы пошли? – жизнерадостно спросил Леха, делая режиссеру ручкой. Другие уже тоже развернулись, делая вид, что уходят.

– Ээээээ!!!! – Заорал режиссер, – стойте! – перед ним возникла новая опасность, куда более серьезная, чем предыдущая – лишиться с таким трудом окученных беспризорников.

– Стойте!!! – он бросился к ребятам, бросив застывшую в размышлениях телеведущую в полном одиночестве. – Куда, куда!?? А сниматься?

– А кто здесь собирается сниматься? – Леха удивленно озирался по сторонам. – Ты Дрон, что ли? Или ты, Колян?

Те дружно замотали головами.

– А на хрена нам это сдалось? Снимайтесь сами, вам за это, в натуре, бабло идет. – Дрон осторожно дистанцировался от бородатого, опасаясь силового захвата. А тот, решив, видимо, повторить однажды удавшееся, придвигался все ближе.

– Ты, козел! – в конце концов заорал Дрон истерически, в очередной раз уворачиваясь от режиссера. – Хватит ко мне цепляться, схватишь еще раз, милицию орать буду, и хрена тебе тогда кто из наших вообще чего скажет в твою долбанную камеру!

– Во-во! – поддержал Колян, словно только и ожидал подобного поворота событий. – Я говорил, когти рвать надо, пока не поздно. Голяк нам тут светит, да еще и с геморроем в придачу!

Атмосфера накалялась. Режиссер прекратил подкрадываться к Дрону, поняв и сам, что силой здесь ничего не решить, а, скорее, наоборот – и снова заулыбался.

Ведущая, всё ещё так и стоявшая у трейлера, временами всхлипывала, но уже с меньшим страданием в голосе, скорей по инерции. Кажется, последняя идея режиссера показалась ей возможной к реализации. Ассистентка Алина наполовину высунулась из-за прицепа, да так и замерла, готовая при любом обороте событий либо юркнуть назад, либо, как ни в чем не бывало, выйти из-за угла. Осветитель все еще протирал фонарь, который оставался все таким же грязным.

– Так, давайте определимся: – режиссер стал деловит и серьезен. – Какие ваши условия?

– Пятьсот, в натуре!! – заорал неожиданно Колян, который, только что агитировал всех слинять.

– Каждому!!! – веско дополнил его Дрон.

– До съемок, – резюмировал Леха. – И еще по столько же после.

Некоторое время торговались, однако сошлись: по триста до и по двести после. Потом некоторое время опять ушло на Марию Ивановну, которая вдруг начала не понимать, как ей теперь, с одной сережкой сниматься, но спас ситуацию опять режиссер. «Будем снимать тебя в профиль, – твердо резюмировал он, – с той стороны, где сережка есть». Ведущая ушла тренироваться перед зеркалом сниматься в профиль. Затем долго учили текст, у Алины оказался поименный список организаций и социальных работников, ежедневно навещавших Леху, Дрона и Коляна с целью улучшения их жизни. Они, также, с изумлением узнали, что каждый день получают трехразовое питание в благотворительной столовой прямо напротив метро.

– Так там, блин, уж десять лет как банк, в натуре, столовой никакой нет, – начал было Колян, но, получив ощутимый пинок в зад от Дрона, от дальнейших комментариев воздержался. Все шло, за исключением мелочей, гладко. Единственное, пришлось помучиться с Коляном. Он постоянно путал имена работающих с ним ежедневно социальных работников, и, в конце концов, видимо от усердия, заявил, что он, лично, питается в благотворительной столовой не три раза в день, а восемь. Из-за этого сюжет пришлось переснимать, так как получалось, что, если бы он столько раз ел, ему в этой столовой жить было бы надо. А это уже, тогда, получается не столовая, а социальный приют, а он по другому адресу у Алины значится…

Пока Колян парился, Леха с Дроном что-то обсуждали в стороне. Судя по лицам, дело было серьезное и не терпело отлагательств. В конце концов, они пришли к соглашению, и, когда красный и гордый Колян присоединился к ним, Леха отвел его в сторону и что-то коротко сказал. Тот от услышанного присел и выпучил глаза. Затем посмотрел на Дрона, словно ища у него поддержки. Тот молча вытянул перед собой руку, сжал в кулак и многозначительно покачал ею в воздухе. Колян уныло повесил голову.

Всё закончилось, они получили остаток денег, правда, с некоторым скрипом, но режиссеру хотелось оставить за собой возможность приехать еще раз. Инженер сматывал провода, Вениамин Владленович о чём-то доверительно шептался с Алиночкой, Марь Ивановна потерянно бродила вокруг трейлера, все еще, видимо, надеясь найти сережку.

– Ну, все, пока, – ребята собирались отчаливать. На этот раз их желание попрощаться осталось вообще без реакции – кино было снято. Только Алиночка, торопливо сделала им ручкой и снова перевела взгляд на вещавшего режиссера.

Они пошли по своим делам, однако, проходя мимо потерянной Марь Ивановны, Дрон небрежно бросил: «Да вы не правильно ищите, так в жизнь не найти, наверняка, где-то тут, в грязь забилось».

Ведущая вздрогнула и перевела взгляд на беспризорников, словно только теперь их увидев. Во взгляде мелькнула искра надежды.