Чисто семейное убийство - Анна Орлова

бросилась в атаку: – Что вам нужно?

Я опустила поднос на прикроватный столик и придвинула ближе шаткий стул с изогнутой спинкой и вытертым парчовым сиденьем. Должно быть, когда-то им пользовались хозяева, но со временем обивка обветшала, а ножки расшатались, и стул был изгнан в комнаты прислуги.

Ходить вокруг да около я не стала.

– О, сущая мелочь, – сказала я легкомысленно, пытаясь поймать ее ускользающий взгляд. – Кое-какие серебряные вещицы.

Она издала странный звук.

– Пфф!

И беспокойно зашевелилась, как упавший на спину жук.

Я же продолжила как ни в чем не бывало:

– Если отдашь сама, то мы не станем извещать полицию.

– Полицию! – воскликнула она, и впервые в глазах ее я заметила страх.

– Полицию, – кивнула я.

Хорошенькое личико горничной мертвенно побледнело, сделавшись похожим на мордочку загнанного в угол зверька.

– Я… – Она сглотнула. – Я ничего не брала!

Я задумчиво посмотрела на ее пальцы, стиснувшие край одеяла, кивнула и поднялась.

– Что же, в таком случае выпей чаю, тебе понадобятся силы.

Вопрос догнал меня уже в дверях:

– Что вы собираетесь делать?!

Этот дрожащий, сбивчивый голос нелегко было узнать.

Я обернулась, держась за ручку, и улыбнулась сладко.

– Мистер Далтон запрет дверь, пока полиция не обыщет твою комнату. Беспокоиться не о чем. Для тебя же будет лучше, чтобы твою непричастность установили поскорее.

Я била наугад, рассчитывая, что у Энни вряд ли была возможность перепрятать украденное. Со сломанной ногой далеко не уйдешь.

И вовсе не ожидала, что она разрыдается.

– Я не хотела… – повторяла она сквозь слезы. – Не хотела!..

Я вернулась к постели, села рядом и протянула ей свой носовой платок.

– Давай начнем заново, – сказала я строго, как любящая мать непокорному отпрыску. По годам Энни была чуть младше Роуз, так что я вполне могла примерить на себя эту роль. – Ты взяла серебро для обряда на жениха, ведь так?

Она даже всхлипывать перестала. Вскинула на меня заплаканные глаза и выдохнула:

– Откуда вы знаете?

Я загадочно улыбнулась в ответ. Немного логики, чуть откровений кухарки и кое-какой житейский опыт.

– Ведьма научила тебя, как приворожить мужчину?

Она испуганно замотала головой, отчего светлые кудряшки рассыпались по плечам.

– Не приворожить, нет! Просто, ну… – Она отвела глаза.

– Поманить его, – закончила я.

– Ну да. Позвать, как будто на ужин, и прочитать заклятие.

Я обнаружила, что трудно не улыбнуться. «Суженый, ряженый, приди ко мне ужинать»? Неужели кто-то все еще принимает такие вещи всерьез?

– Но почему именно серебро? Неужели так необходимо было рисковать?

Энни не поднимала взгляд, щеки ее покраснели.

– Чтобы это был богатый мужчина. Ведьма сказала: «Как позовешь – так и отзовется!»

Надо думать, она рассчитывала не просто на богача, а на одного из Кларков. Это ведь их семейное наследие, разве не так? Впрочем, Этан бы тоже сгодился, его ветвь отстояла от Кларков не так далеко.

– Понятно, – кивнула я. – Рада, что ты решилась обо всем рассказать.

Под небольшим моим нажимом, разумеется. И все же признание сильно упрощало мою задачу.

Энни немного поерзала и вытащила из-под матраса бережно завернутые в лоскут серебряные приборы.

– Вот… Я бы вернула, честное слово!

– Верю, – кивнула я.

Кража и впрямь не имела смысла. Очевидно, Энни намеревалась вернуть серебро на место, прежде чем кто-то его хватится, однако сломанная нога помешала сделать это вовремя.

Что же, мне это оказалось на руку!

* * *

– Дорогая, это была отличная работа, – похвалил муж, целуя меня в щеку.

Разбираться с горничной мы предоставили дворецкому, а сами воспользовались случаем неспешно пройтись по дому.

– Надеюсь, теперь мы сможем наконец отдохнуть! – сказала я с чувством и на мгновение прижалась к Этану.

Он хмыкнул и приобнял меня за плечи.

– А как же призрак?

Я только глаза закатила. Как я могла забыть?

– Теперь мы знаем, как выглядело платье, – утешил меня Этан. – И если уж призраку Оливии оно так необходимо… Как думаешь, ее устроит такое же?

Я моргнула. Настоящая мужская логика! Не одно платье, так другое – какая разница?

– Сомневаюсь, – ответила я задумчиво. – Раз призрак так беспокоился о платье, значит, с ним связано что-то важное.

Хотя как знать, что понимала покойная Оливия Кларк под важным? Быть может, оно просто особенно шло к ее глазам?

– Стоит попробовать, – настаивал Этан. – Вдруг это… как там говорил викарий? Принесет мир душе?

Я усмехнулась.

– Боюсь представить, как призрак станет примерять наряды.

Этан почесал бровь. Кажется, о практической стороне вопроса он не задумывался. А зря!

Он благоразумно сменил тему:

– Любопытно, как все-таки она умерла?

– Полагаешь, это удастся выяснить тридцать лет спустя?

– Это мой долг, – ответил муж серьезно. – Как офицера полиции. Кстати, надо бы разыскать полицейского, который тогда расследовал дело. Но начать стоит все-таки с Питера. К тому моменту он уже был достаточно взрослым и должен многое помнить… Кстати, как насчет прогулки?

– С удовольствием, – откликнулась я и покосилась на окно, за которым по-прежнему нарядно сверкал снег. Хотелось вырваться из Лонг-хауса хоть на несколько часов.

Зря мы сюда приехали.

* * *

Сцена в гостиной долженствовала обозначать единение семьи. Почти что сюжет для сентиментальной картины «Домочадцы наряжают елку».

Питер возился в углу, пытаясь собрать подставку. На нем был красный свитер с рождественской символикой, носки с оленями и мишура вокруг шеи вместо галстука. Маргарет командовала мужем («Эта деталь должна быть справа, дорогой!.. Справа, а не слева… Согласись, так намного лучше!») и одновременно пересчитывала игрушки в коробке. Юбка и жакет на ней знавали лучшие времена, однако к лацкану был приколот «букетик» из мишуры – тщетная попытка придать старым вещам налет праздника. На диванчике у лестницы сидела Тереза, перебирая ворох бумажных гирлянд. Лицо у нее сияло, как у ребенка, и она выглядела почти хорошенькой. Даже старик Джозеф был тут! Хотя его участие сводилось к беспрестанному ворчанию.

– Какому идиоту пришло в голову развесить повсюду эти дурацкие колокольчики? – вопрошал он, морщась. – От их трезвона у меня болит голова!

– Голова у вас болит от переизбытка кларета за обедом, – парировала Маргарет, даже не обернувшись.

Старик насупился. Очевидно, крыть ему было нечем.

– А венки из остролиста? Ты хоть знаешь, что эта пакость ядовита?

– Никто не заставляет вас их жевать, – съязвила Маргарет.

Старик гневно засопел и хлопнул ладонью по подлокотнику.

Из-за резкого звука Питер дернулся, уронил что-то тяжелое себе на ногу и взвыл. Маргарет кинулась к нему, а Тереза вздрогнула и сжалась. Хрупкое предвкушение чуда было разрушено бесповоротно.

Я перехватила довольный взгляд Джозефа и с трудом пересилила острое желание вывернуть коробку с игрушками ему на голову. До чего же неприятный тип!

– Тебе нужно поставить свинцовую примочку, – решила Маргарет, осмотрев пострадавшее место.

– Дорогая, не надо примочку, – все еще сдавленно попросил Питер, потирая ушибленную ступню. – Лучше помоги мне поставить елку.

– Позвольте, я помогу, – негромко предложил Этан. – Доброе утро.

– Доброе! – хором поздоровались домочадцы.

Только Джозеф буркнул что-то невнятное. Очевидно, наше появление спутало ему все карты.

– Лучше мы с Терезой поможем с елкой, – возразила Маргарет энергично, на ходу закалывая волосы, чтобы пряди не цеплялись за колючие ветки. – А вы развесьте венки из омелы. Это