Опер. Капкан для мёртвых (СИ) - Дремич Лан

Мария Алексеевна снова появилась на пороге кухни. С таким лицом, словно в ревущий компьютер на ее глазах только что засосало любимого кота.

— Интернета нет, — в полном отчаянии выдала она. — У нас такое бывает, то на час отключат, то на весь день. Что теперь делать?

Кит незаметно выдохнул. Он уже решил, что пришло новое письмо — на этот раз с угрозами и требованием выкупа.

— Подождать, пока дадут, — спокойно предложил он. — Я вам сейчас запишу свой электронный адрес, а вы, когда сможете, отправите мне список письмом.

— Подождите, пожалуйста, я сейчас, сейчас, — засуетилась Мария Алексеевна. — У меня тут где-то ручка лежала и блокнот.

— Скажите, — Кит постарался, чтобы прозвучало невзначай, — а других знакомств у Марины не было? Все-таки, море, курорт, молодые люди там…

— Молодые люди? — Мария Алексеевна даже от поисков не отвлеклась, настолько ответ был для нее очевиден. — Я совсем не против, только нет. Она скромная и застенчивая. А чтобы к ней всякие непорядочные личности не подходили, она мое обручальное кольцо попросила поносить. Я ей сказала, что примета плохая, но она все равно надела.

Свет неожиданно мигнул. Компьютер в соседней комнате выключился и снова включился. Звук, к счастью, стал тише. Теперь децибелы держались на уровне шума отъезжающей машины.

— Кольцо, понимаете? — прошептала Мария Алексеевна. Кухня резко погрузилась во тьму. — Кольцо, Никита Романович. Никита Романович? Никита Романович!

— Никита Романович! — в голосе стажера слышалось неподдельное отчаяние.

— Да слышу, чтоб тебя, — раздраженно отмахнулся Кит. — Подумаешь, задремал. Что сразу орать?

Надо же так вырубиться — сидя на земле, носом в колени.

— Нормально все! — успокоил стажер кого-то за плечом Кита. И пояснил: — Присел и это самое… закемарил. Никита Романович, — сбавил он тон, видя, что Кит не торопится принимать вертикальное положение. — пойдемте в машину. Михалыч вас это… домой доставит.

Нет, не выветрилась еще отрава. Киту ни разу в жизни настолько подробные сны не снились. Яркие — бывало. С абсолютным ощущением реальности — сколько угодно. Когда за Петром Первым гонялся, на полном серьезе считал, что по долгу службы обязан оштрафовать хулигана, чтобы лошадей где попало не кидал, а на стоянку ставил. Но вот почти точь-в-точь фрагмент из жизни воспроизвести — такого Кит за собой не замечал. Даже засомневался на миг, может, Мария Алексеевна действительно про кольцо сказала, а он, как законченный даун, мимо ушей пропустил.

Стоп. А интересно, почему в очень подробном сне — с фотографиями, чаем, предъявленной золотой медалью и глянцевым дипломом в пластиковом файлике — не фигурировал кот? Кит прекрасно помнил роскошную пепельно-серую зверюгу с недовольной плоской мордой, вышагивавшую между кухней и…

— Никита Романович, — уши у стажера снова налились дурной кровью. Еще немного, свет фар перешибать начнет. — Это… Ну… Давайте встать помогу, — наконец выпалил он, несмело протянув руку.

— Уйди, — Кит жестом изобразил нечто среднее между сдвиганием занавески и гребком в стиле баттерфляй.

— Романыч, ты там как? — беспокойно высунулся в окно Михалыч, заглушив бурчанье Кита.

Стажер, естественно, услышал того, кто громче, и жест Кита истолковал по-своему — поймал руку своей клешней и дернул.

— Вот чучело, — сквозь зубы вырвалось у Кита вместе с неприятным хрустом в спине.

— А? — радостно переспросил стажер. — Всегда пожалуйста!

Глаза закатывать смысла не имело — непрошенный помощник уже успел развернуться на сто восемьдесят. И даже его тыл выражал полное сознание собственной полезности.

Кит еще с секунду поискал в извилинах ускользнувшую мысль, плюнул и тоже пошел к машине.

На сегодня все, Бобик сдох. Добраться домой, прийти и рухнуть. А завтра обязательно связаться с Мариной — уточнить насчет кольца. Идея, конечно, так себе. Мария Алексеевна совершенно точно ничего такого даже мельком не упоминала. Но, в качестве варианта, почему бы и нет?

— А давайте споем! — неожиданно предложил стажер, когда Кит упаковался в кабину и приготовился прикинуть детальный план на завтра.

— Только попробуй, и я сам тебя пристрелю, — Кит машинально проверил наличие пистолета в кобуре.

— А я помогу тело спрятать, — подхватил Аркадий Соломонович. — Петр Михайлович, на шухере постоите?

— А? Не. Я тоже спеть могу, я раньше в художественной самодеятельности солировал, — Михалыч театрально откашлялся, словно сию минуту собрался выдать руладу, глубоко вдохнул…

— Через сто метров поворот направо.

— Прямо на горло наступила, — под общий хохот пожаловался он. — Чурка ты бездушная. Я что, по-твоему, такими же кругами назад поеду? Тут же напрямки надо! Ну и что, что дорога не широкая? Ночью, можно подумать, там самые пробки собираются.

— Что-то, Никита Романович, не видно радости от поимки преступника, — понизив голос, заметил Аркадий Соломонович. — Неужели, сомневаетесь?

— А вы — нет? — буркнул Кит.

— Ну, мое дело маленькое. Есть труп — будет вскрытие, нет трупа…

— Будет вскрытие пальца, — закончил Кит. — А там, глядишь, и труп подтянется. Чтоб его, тварь, — не сдержался он. Слова медика всколыхнули глухую ненависть к убийце. Но заодно и сил слегка добавилось. — Тем временем у задержанного такая репутация сложится, что ему красного петуха во двор запустят, без суда и обыска.

— Не пустят, — уверенно влез стажер не в свое дело. — Я у понятых подписку о неразглашении взял, а Антон Маркович поручил участковому двор стеречь.

Кит подвис. Во-первых, не сразу сообразил, кто такой Антон Маркович — фиговые специалисты, вроде сегодняшнего следака, у него сразу в разряд должностей переходили, в именах не нуждались. А во-вторых…

— Подписку о неразглашении? — озвучил его мысли Аркадий Соломонович. — Уголовному розыску теперь и так можно?

— Не знаю, — радостно сообщил стажер. — Но они же… это самое… тоже не знают! Если что, скажете, стажер напутал.

Однозначно, премия.

— Так, стажер, — хоть что-то за сегодня положительное, — напомни, как тебя по имени-отчеству?

Не признаваться же, что отчество здесь совершенно ни при чем.

— Вячеслав Сергеевич, — расправил тот плечи.

— Ладно, Вячеслав Сергеевич, — Вячик? Славик? — Благодарность тебе за службу с занесением в характеристику. И задание-минимум, — строго пригасил стажерский пыл Кит. А то как бы удар не хватил на радостях. — Избавиться от «этого самого», — он изобразил пальцами кавычки.

На последних словах Аркадий Соломонович активно закивал:

— Да, молодой человек, книги бы вам почитать, лучше русских классиков, хотя советская литература тоже способна помочь в становлении языка. Множественная корректура имеет и положительные стороны.

— Оставим для программы-максимум, — Кит почти сдержал улыбку, видя, как у стажера вытянулось лицо.

— Я это… Ой! — Вячеслав втянул голову в плечи и прикрыл рот рукой. — Я детективы люблю, — выпалил он, покраснев от натуги.

Белобрысый и белесый, лицо круглое, как по циркулю; лопоухий и улыбчивый. Вместо загара — легкая краснота. Раздражающая нагрузка внезапно превратилась в человека, чей словесный портрет Кит мог бы составить с первого момента знакомства, а вот увидел лишь сейчас.

Детективы он любит.

— Забудь все, что там написано, — искренне посоветовал Кит.

— Написано? — белесые брови полезли вверх. — А! Я это… Ой! — пантомима предсказуемо повторилась. — Я смотреть люблю, — расплылся Вячеслав в замедленной улыбке.

— Тогда забудь все, что там увидел, — ухмыльнулся Аркадий Соломонович.

С языка снял.

УАЗик плавно остановился.

— Аквариум! — объявил Михалыч. — Следующая остановка — рай.

У стажера отвисла челюсть, Кит с Аркадием Соломоновичем медленно развернулись и вопросительно уставились на Михалыча.

— А то ж! — гордо провозгласил тот. — Киты у нас в аквариуме плавают, а Аркадия — это рай.

— Киты в океанариумах плавают, — заметил Кит.