Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

несчастными вылезали из туннеля: почти задохнувшиеся от смрада испражнений, но довольные, что наконец-то могут глотнуть свежего воздуха. Впрочем, насчет последнего их чаяния, увы, не оправдались, ибо повсюду нестерпимо воняло гарью. Вдалеке из-за деревьев виднелись шатры неприятеля, черные тучи нависли над ними, сливаясь на горизонте с костровым дымом.

Движение омаронской боевой группы казалось на удивление отлаженным: никого не смущал тот факт, что вокруг на земле лежали раненые и мертвые люди. И чем более они приближались к полидексянам, тем больше пострадавших было видно кругом. Это всеобщее безразличие к чужим жизням объяснялось лишь одним: никому не хотелось раньше времени окончить свой земной путь, поэтому все старались действовать четко и слаженно.

Им вскоре не повезло, ибо возле какого-то шатра их заметили: один желтокожий воин, издав утробный рык, ринулся на них и, недолго думая, вонзил кривой нож в живот Кебу – их руководящей силе, благодаря которой весь отряд хоть как-то функционировал. Участь вероломного полидексянина, конечно, тоже оказалась весьма печальной, ибо один из рабов с ужасающим хрустом свернул ему шею, но при этом неприятелю все же удалось достичь главного: теперь у отряда не было четких представлений, как действовать, и они стали перемещаться хаотично, по большей мере стараясь удрать от неприятельской стрелы, либо от занесенного ножа. Кто-то из них, вероятно, продолжал думать, что главная цель – хатуг-хан, но большинство не думало решительном образом ни о чем, ибо рабы не являлись профессиональными воинами и драться не умели. Кеб завел их достаточно глубоко в лес: обратный путь был отрезан, их обступили со всех сторон.

Артур трусил чуть прихрамывая. Ему не пришлось отражать атаки, ибо весь удар неприятеля приходился на тех несчастных, кто бежал впереди. В какой-то момент юноша отстал так сильно, что перестал за деревьями различать знакомые силуэты. Люди из его отряда словно слились с природой, исчезли, а, может, упали замертво, сраженные лукавой стрелой. На войне никогда не знаешь, чего ждать, вся жизнь открывается перед человеком по-новому. Тяжело дыша от затяжного бега и чувствуя, как сердце толчками давит ему в ребра, Артур остановился, прислонившись к дереву. Раскидистые крючковатые ветви по-дружески укрывали беглеца от неприятеля. Хотя одни внимательные глаза все же заприметили его. Они были похожи на две спелые черешни в обрамлении густой щеточки ресниц.

Увидев перед собой неприятеля, Артур угрожающе поднял палицу, но вовсе не для того, чтобы ей воспользоваться. Скорее, напугать. Однако незнакомец оказался не из робкого десятка: густые брови издевательски сошлись на переносице, и он одним рывком содрал с головы платок – оказалось, что под тканью скрывается весьма миловидное лицо: смуглое, желтоватое, правильной изящной формы, с дерзким полумесяцем губ и ярко пылающими карими глазами. Это была девушка.

– Ты с ними? – вдруг строго спросила она, качнув головой в ту сторону, где несколько минут назад еще были видны спины рабов из его отряда.

– Не совсем, – уклончиво ответил Артур, на всякий случай продолжая помахивать перед собой палицей.

– Зачем пришли? – с немым укором поинтересовалась незнакомка. Артур пожал плечами.

– А вы зачем? – ответил он вопросом на вопрос.

– Мы не по своей воле!

Артур вздохнул. Если взять любого отдельно взятого человека и начать допытываться, зачем он оказался здесь в эту самую минуту, он наверняка удивленно пожмет плечами и постарается свалить вину на другого. Скажет, например, что его заставили, объяснит все роковым стечением обстоятельств, начнет оговаривать власти, начальство, тупых руководителей – решительно всех, кроме себя. Да что там говорить – сам Артур попал в лес помимо собственной воли. Однако же это всеобщее отсутствие воль никак не помешало полидексянам обложить всю территорию близ Беру мрачно-серыми шатрами, равно как не помешало армутам вероломно напасть на них ночью и поджигать все подряд. Удивительный парадокс тревожного времени: никто не хочет воевать, но при этом все воюют, никто не хочет умирать, но при этом все убивают.

Артур, наконец, медленно опустил оружие, подумав, что не очень-то вежливо махать палицей перед носом симпатичной девушки.

– Их убьют, – продолжила незнакомка, пристально глядя на Артура. – Нас больше. Глупцы идут на встречу со смертью.

– Там одни рабы. Рабов никто не жалеет, да и за людей их, к сожалению, не считают.

– Ты тоже раб?

Девушка говорила с едва заметным акцентом, однако это добавляло ее речи невыразимой прелести.

– Нет.

– Меня зовут Ынта, хочешь, я помогу тебе?

Артур взглядом поймал ее карие, будто спелые черешни, глаза.

– А ты не обманешь, Ынта?

– Мне это ни к чему.

– Хорошо, – легко согласился Артур. В его случае любое решение выглядело скверно, поэтому в целом долго раздумывать не было никакого смысла.

– Тогда я дам тебе это, – она протянула узорчатый платок, чтобы он прикрыл лицо. – Тебе повезло, что я калфа.

– Кто-кто?

– Главная служанка. Пошли за мной. Только быстро.

– А куда?

– В место, куда мечтает попасть любой мужчина, но не может.

Артур насмешливо хмыкнул, услышав эту загадочную формулировку.

– На небеса? – пошутил он.

– Почти.

Их стройные фигуры затерялись среди разлапистых угольно-зеленых елей; их никто не видел, между тем они неумолимо приближались к лагерю полидексян. Вот уже показались криво собранные хабиты. От волнения Артур почувствовал внутренний спазм: сейчас все выяснится, девчонка либо поможет ему, либо сдаст жестоким полидексянам. Но он всегда верил в людей.

Перед ними возвышалась цепь высоких шатров: они отличались от армутских, ибо здесь не было пестрых красок, зато преобладали все оттенки серого. На шестах возле входа в главный шатер висели устрашающие головы буйволов. А еще повсюду летали вороны: черные, крикливые, злобные. Но вот из центрального шатра вышла процессия нарядных девушек в шелковых одеждах. Их сопровождали царственные павлины на золотой цепочке. Под чарующие звуки саза красавицы несли перед собой на серебряных подносах дыни, щербет со скорпионами, подушки с кистями и покрывала. Артур замер, искренне восхищенный красотой этих неземных созданий. Удивительное дело, всего в нескольких единометрах от них армуты беспорядочно нападали на полидексян, рубили головы и сжигали шатры, а здесь эти прекрасные создания плавно двигались под музыку: их спокойная грация и красота ужасно контрастировали с безумным уродством войны, еще больше подсвечивая бессмысленность последней.

Ынта помахала рукой девушкам, и те остановились перед шатром, расположив на земле кушанья.

– Среди нас пополнение, – лукаво произнесла она, стрельнув взглядом в сторону Артура. Он тоже мог походить на девушку: женский платок скрывал мужественные черты его лица, показывая лишь пронзительные голубые глаза, а стан его был по-девичьи тонок.

– Как тебя зовут, миленькая? – с любопытством спрашивали девушки, во все глаза таращась на незнакомку. Во