Даниэль Клугер - Дело об убийстве в винограднике

Остановившись на углу улиц Бав-Илу и Энси-Эйа, он некоторое время размышлял, с какой конторы начать. Решительно отвергнув предсказателей и прорицателей (в прошлом году одна прорицательница напророчила ему долгую и беззаботную старость — это при его-то работе!), он двинулся к той части Бав-Илу, где располагались конторы знахарей и продавцов амулетов, а также снадобий сомнительного состава и подозрительного действия.

Солнце уже зашло, и улица погрузилась во тьму, которую не могли разогнать слабо люминесцирующие вывески.

Тут было необычно много народу — опять-таки, в связи с приближающимися праздниками, — но все старались двигаться тихо и поменьше говорить. Мрачноватая обстановка здешних мест была, конечно, искусственной — процентов на девяносто. Но на десять процентов ее все-таки создавала действительная близость с потусторонним миром и призрачными существами, преимущественно — враждебными людям.

Умник тоже почувствовал это — и забился на самое дно внутреннего кармана Ницановой куртки, под специально надорванную подкладку. Сыщик раздраженно потер сильно коловшие пальцы — еще один признак, отмахнулся от какой-то лохматой и зубастой тени. Тень тут же упорхнула, оставив после себя пряный запах миндаля.

Стараясь не наталкиваться на прохожих, Ницан боком пробирался по тротуару, читая тускло освещенные вывески.

У одной он остановился. Вывеска извещала, что здесь ведет прием посетителей маг и чародей Арам-Лугальта, служитель Нергала и обладатель лицензии, выданной государственным управлением Тель-Рефаима.

Ницан опустил взгляд чуть ниже и убедился в том, что среди услуг, представляемых Арам-Лугальтой, числилось и избавление от множества болезней. Перечень болезней занимал целую дверную створку. Ницан слыхом не слыхивал больше половины названий и вовсе не был уверен в том, что болезни с этими названиями существуют. Например, некоторое время он пытался определить, что означает обещание избавить за приемлемое вознаграждение «от тоски смертной, тоски зеленой и тоски беспредельной».

Примерно посередине красовалась выделенная кровавым ободком «лихорадка Ламашту», и сыщик решительно толкнул тяжелую дверь и ступил внутрь. Странная густая темнота мгновенно обволокла его тело. Ноздри обожгло тяжелым запахом гнили и плесени. Он закашлялся и едва не задохнулся.

Впрочем, растерянность быстро прошла. Ницан поднял правую руку и громко произнес короткое заклинание на шу-суэнском диалекте староаккадского.

В таких случаях самым трудным для Ницана было не рассмеяться — заклинания на шу-суэнском диалекте больше всего походили на неприличные скороговорки. А всего-то и отличия от современного языка — другие ударения.

Тьма поначалу дрогнула — словно поверхность пруда, в которой бросили камень. Чернота сменилась серой рябью, побежала к краям, но тут же вновь стянулась вокруг непрошенного гостя. Ницан повторил заклинание громче, присовокупив несколько магических пассов, после чего извлек из кармана порошок, приготовленный из смешанного с серой мышьяка, с добавками высушенной пены бешеной собаки и толченой коры ядовитого дерева эц-самма. Бросив перед собой кругообразными движениями несколько щепоток волшебного порошка, он на всякий случай, отступил на шаг.

Что-то из использованных им средств вызвало почти мгновенное действие — тьма растаяла бесследно. Ее исчезновение сопровождалось испуганным восклицанием. Впрочем, сыщик не был уверен в том, что последнее ему не померещилось.

Теперь он стоял в центре вполне приличного современного офиса. От обычных деловых помещений его отличали некоторые детали обстановки — развещанные по стенам алебастровые маски устрашающего характера и несколько небрежно написанных заклинаний, вперемешку с причудливыми пиктограммами. Взгляд Ницана, переходивший от одного магического изображения к другому, остановился, наконец, на массивном двухтумбовом письменном столе.

За столом сидел Хумбаба.

Огромная — в полчеловеческого роста — голова, украшенная семью полуметровыми острыми рогами, роскошные — другого слова не подберешь — сверкающие белизной горного снега клыки, черная ядовитая слюна, стекавшая с длинного языка.

Но главное — глаза. Они горели настоящим кровавым огнем и бешено вращались — при том, что зрачки буравили сыщика. Малознающий посетитель легко мог забыть о том, что настоящего Хумбабу — демона-стража кедровых лесов Иштар — прикончил великий древний герой Гильгамеш около трех тысяч лет назад. Заодно были превращены в ничто магические рога демона — на самом деле семь каналов направленного Ужаса Преисподней, действенное и опасное оружие.

— Очень убедительно, — похвалил Ницан. Пододвинув стоявший сбоку стул, он сел напротив чудовища и небрежно закинул ногу за ногу. — И когти — самое то. Вот только у настоящего Стража Кедрового Леса пальцев — а соответственно, и когтей, — было по семь на каждой руке. А у вас только по пять.

Чудовище в некоторой растерянности посмотрело на собственные лапищи, лежавшие на столе. Опомнившись, Хумбаба рыкнул и полыхнул огнем в посетителя, но Ницан небрежно отмахнулся от полуметрового языка пламени, приподнялся и заглянул за стол.

— Да и хвостов тоже должно быть семь, — сообщил он. — По числу цветов радуги. У вас же — ни одного. Впрочем, я вас понимаю, — заметил сыщик. — Без хвоста сидеть удобнее. Но разговаривать привычнее все-таки в человеческом обличье. То есть мне, конечно, все равно. Хотите, я приму облик Убивающего-Взглядом-Калэба, пса Нергала? На курсах это был мой коронный номер, — он сделал движение, будто и впрямь собирался заняться магией. В действительности Ницан никогда не баловался трансмутациями — считал это скорее балаганным фокусничаньем, нежели подлинным искусством.

Но лже-Хумбаба этого не знал и по-видимому очень испугался — Убивающий-Взглядом-Калэб, во-первых, был столь чудовищен, что один его облик, говорят, мог кого угодно уложить на месте. А во-вторых, в отличие от Демона Кедрового Леса, жуткий пес благополучно существовал в царстве Эрешкигаль и Нергала и действительно время от времени вырывался оттуда на поверхность. Лже-Хумбаба подскочил на месте, треснувшись огромной башкой о потолочную балку, тоненько взвизгнул и окутался зеленовато-желтым облаком. Еще через несколько мгновений ядовитый туман рассеялся, и на месте страшного Демона Кедрового Леса появилось совершенно иное существо — молоденькая девушка с встрепанными рыжими волосами и перепуганным веснушчатым лицом. Колдовская мантия делала ее похожей на огородное пугало.

— Так я и знал, — резюмировал Ницан. — Никогда бы дипломированный маг Арам-Лугальта не унизился до идиотских трансмутационных эффектов. Ну и где он сам?