Аврора. Заря сгорает дотла - Кейт Андерсенн

Лучше. Я понимаю толк в манерах, приоритетах и еще много в чем. Пошли.

— Куда?..

— Спрятать тебя на время абордажа и взять мою рапиру.

Фаррел безапелляционно втолкнул Аврору обратно в темный коридор перед собой, на все те же пять ступенек и отпустил, наконец, запястье.

— А зачем меня прятать?

— Потому что право тебя убить принадлежит только мне.

Аврора даже задохнулась на мгновение. Что, простите?.. Это синоним рабства или болезненной привязанности?

Фаррел впихнул свою жертву в давешнюю каюту, закрыл дверь на ключ, не снимая тот с шеи, надел жилет, портупею, черный же камзол, поправил рапиру под его полой. Налил воды из кувшина, выпил залпом. Провел по волосам ладонью, зачесывая назад, поморщился от прикосновения к затянувшейся ране на виске, завязал хвост. Потянулся к баночке на тумбе, макнул пальцем в содержимое, осторожно нанес на рану. Мазь. Из другой склянки сделал глоток. «Квиллино зелье». Со стола взял высохшие свитки писем и сунул в красную сумку к остальным бумагам.

Оглянулся на злую Аврору, нахохлившуюся на кровати и зависших по обе стороны от нее таких же злых и настороженных пикси, подумал секунду, снял артефакт-защитку и надел ей на шею.

Пикси пропали, как по мановению волшебной палочки. А они тут тоже научно доказаны?

— Я не смогу за тобой присмотреть, так что пусть хоть артефакт защищает. А то решишь броситься в воду. Допрос еще не закончен.

— Что за собственничество, Фаррел? — выпалила Аврора возмущенно.

Его светлость обернулся уже у двери и улыбнулся.

— Я же сказал — ты меня заинтересовала, Аврора. Когда я разгадаю твою загадку, я найду ниточку, ведущую к Страннику. Я не прав?

Ро растерянно развела руками. Вероятно. Она сама хотела бы это ниточку найти. Хотя бы за тем, чтоб за нее никто не дергал.

— До тех пор мы — партнеры, и я не позволю никому тебя тронуть.

— А как обижать меня в кают-компании — так вперед и с песней…

— Ты отлично справилась. Теперь буканбуржцы не только не станут вякать гадостей, так еще и станут боготворить тебя за интерес к их культурным ценностям. Мне это также на руку. А что насчет правды… Достаточно, что мы ее знаем, на остальных можно и плюнуть, — и дознаватель вышел.

Сомнительно, что мы что-то знаем, честно говоря.

— Постой, — вскочила Аврора, бросаясь к двери: по ту сторону уже поворачивался ключ. — А если мне потребуется выйти?

— Удобства под кроватью. Соваться же на палубу во время абордажа барышне не к чему, — ответил Фаррел в дверную щель.

— А как ты без артефакта?

— Нас ждет абордаж. Там будет не до змей и не до сирен. Сбереги далекозор, точнее — то, что от него осталось. Не представляю, как ЭТО возвращать в сокровищницу, но, в конце концов, им давно не пользуются по назначению, современность в легенды не верит.

— А свечки мертвых душ?

— Это не легенды.

Как странно говорить вот так, через дверь, будто они — не то друзья по несчастью, не то разлученные возлюбленные.

— А как же твоя голова после удара?

— Я не сахарный, Ро.

— Но у всех есть ограничения!

— Поверь, я свои знаю. Если это все…

— И что насчет союза с Вольными Торговцами? Если будет абордаж, то разве все не рухнет?

— Наконец правильный вопрос. Буканбуржцев уже не остановить. Посмотрим, как будут разворачиваться события. Проблемы стоит решать по мере их поступления. Мне пора, Ро. Я должен быть на палубе. Или ты хочешь поцеловать меня на прощание?

Ро в ярости хлопнула ладонями по двери и услышала лишь смешок по ту сторону и удаляющиеся шаги. Вот что за несносный человек? И как бы он там не погиб…

Стоп, разве ей не все равно? Аврора вздохнула и потеребила деревянную дощечку с ромбовидным камушком, болтающуюся на груди. Не все равно, что уж тут говорить.

Только втюриться не хватало. В такого!

Абордаж. Для Фаррела убить — не грех, но объективно это действо остается неправильным. К тому же, убить могут и его, и это также грехом никто не посчитает. С сотрясением и змеями сомнений на свободе он слабее, чем хотел бы рассчитывать. А она без него пропадет, несмотря на то, что придется опять дать ему по голове, и еще не раз, за все, что он вытворяет. Ну, и остается под вопросом мир местных держав, всеобщая безопасность.

Раз уж ей тут, видимо, в ближайшее время жить…

Ро налегла плечом не дверь, дернула. Ни туда, ни сюда. Окно? Хм.

Там внизу бурлила вода — от удачно пойманного ветра в парус. И сорваться в волны никак не хотелось. Медведи там всякие морские на охоту по ночам выходят.

Аврора почесала затылок. Обычное дело: в голове пусто, если не считать смазанности сознания и общей картинки происходящего, кишечник шалит на пару с желудком — вот что значит запихиваться едой, когда организм застрессован наглухо. Впрочем, вовсе не есть — тоже чревато. Хотелось лечь и уснуть, а приходилось решать мужские глупые проблемки с никому не нужными на деле войнушками. Делать им больше нечего!

Ей заранее жаль императрицу Исмею. Вот так собираешь осколки вокруг в одно, пытаешься уложить картинку, уговорить всех улыбаться и быть добрыми, а потом кто-то крадет артефакт, кто-то спешит его найти, третьи орут «вы всех обманули» и хватаются за мечи и рапиры, а четвертые спешат на абордаж с криками «ура, война!».

Этот мир катится туда же, куда и все остальные.

В любом случае, в таком желеобразном состоянии ее шансы вскарабкаться на палубу через окно близки к нулю. Аврора выглянула наверх и узрела практически гладкий корпус судна. Увы, этот путь следует рассматривать как вариант только в случае смертельной опасности.

Да и что она будет делать на палубе?.. Хм. Правда, как сказал Фаррел, есть смысл решать проблемы по мере их поступления. Сидеть взаперти — точно не ее вариант. Значит, сначала решать придется ЭТУ проблему.

И посоветоваться не с кем… Ищущий взгляд Авроры упал на зеркало — ё-моё, а ведь ей очень даже к лицу Фарреловская одежда! Белая рубаха, черные штаны (в кои веки по длине в самый раз) и вот эта светлая волна тысячу лет нечесанных волос, разметавшаяся по плечам… Дощечка с камнем. Защитка? Недолго думая, Аврора осторожно сняла ее через голову и отложила на тумбочку у кровати.

—