Тернистый путь - Виолетта Орлова

накинулся со своими упреками на сдержанного господина Рема, и было видно, что полный незнакомец занимает в омаронском обществе отнюдь не самое низкое положение, ибо, судя по недовольным глазам всадника, будь на его месте кто-либо другой, господин Рем прикончил бы его на месте за одну только попытку прервать Совет.

Люди на балкончиках также заволновались. Одним хотелось продолжения допроса, другие же жалели юношу и были на стороне беспардонного незнакомца.

— Что вы предлагаете конкретно, господин Олов? — едва сдерживаясь, пробормотал всадник. — Разве нам не нужно выяснить все детали и предоставить людям решать, что делать с пленником?

— Можете делать все, что угодно. Но только когда он придет в себя. Пусть поживет пока у меня. Потом допрашивайте сколько хотите.

По кислой подобострастной улыбке всадника Артур с удивлением понял, что этот нелепого вида толстячок на самом деле обладает властью куда большей, чем господин Рем.

— Что ж. Граждане Омарона, по требованию председателя Королевского Совета «Крыло короля», объявляю о переносе нашего собрания, — уныло провозгласил господин Рем, а помощник Каду старательно повторил за ним его слова. Некоторые люди стали возмущаться и кричать; началась такая неразбериха и суматоха, что Артур прикрыл глаза, не желая больше находиться в этом месте. Как ему хотелось, чтобы к нему вернулись его естествознательские способности! Однако юноша отчетливо понимал, что не стоит все время рассчитывать на какую-то сверхъестественную силу, а, напротив, нужно полагаться на самого себя.

Господин Олов вразвалочку подошел к пленнику и оценивающим взглядом осмотрел его со всех сторон, словно намеревался приобрести, как товар.

— Мальчишка, — неожиданно произнес он полушутливо и добавил: — Поживешь пока у меня, надеюсь, ты не против. Пошли за мной, — повелительным голосом приказал он, и Артур, на негнущихся ногах поплелся за своим новым спасителем. Он пока не мог оценить случившееся; было ли это ему на пользу или, наоборот, у этого господина имеются на него какие-то свои планы, идущие вразрез с желаниями самого Артура? Впрочем, клипсянин был ужасно рад только тому, что невыносимый допрос кончился, и он сможет, наконец, отдохнуть.

Глава 27 Или жизнь у повстанцев

Гнездим господина Олова оказался на порядок вместительнее, чем жилища менее зажиточных омаронцев. Здесь имелось несколько красиво обставленных комнат, вполне просторных и свитых на манер коконов. Казалось, в этом доме обитали не люди, но гигантские бабочки. Хозяин гостеприимно пропустил внутрь Артура.

— Запомни, ты не являешься пленником, ты — мой гость, — чересчур уж радостно сообщил он, а юноша лишь устало кивнул. Ему уже было все равно, кем его здесь называют; главным представлялось поскорее выбраться из негостеприимного города повстанцев. — Рем от тебя не отстанет, — с сожалением добавил толстяк. — Будет приглашать на беседы, постепенно вытягивать из тебя всю информацию, которой ты владеешь.

Артур насмешливо улыбнулся.

— По-моему, я довольно ясно дал понять на Совете, что не обладаю никакими сведениями, которые могут вас заинтересовать.

— Я тебе верю, — серьезно ответил мужчина, глядя в глаза своего гостя. — Но он — нет. Поэтому я тебе не завидую. Впрочем, сейчас ты можешь отдохнуть и ни о чем не тревожиться. Моя дражайшая жена покажет тебе твою комнату. Потом сможешь поесть вместе с нами.

— Зачем вы это делаете? — прямо спросил Артур у гостеприимного хозяина; клипсянин хотел прояснить для себя ситуацию с самого начала. Однако полный мужчина с искренним удивлением посмотрел на него.

— А зачем ты бросился на защиту к единорогу? — вопросом на вопрос ответил он и, оставив озадаченного юношу стоять в проходе дома, сам тут же исчез в его недрах.

Впрочем, гостя ненадолго лишили внимания. Навстречу ему степенно вышла худощавая дама, которая была, наверное, раза в два выше, чем хозяин дома. Надо отметить, рост не был единственной характеристикой, разительно отличавшей ее от своего мужа; женщина была еще и значительно моложе. У госпожи было красивое утонченное лицо, но холодности и отстраненности в нем присутствовало куда больше, чем обаяния. Она с откровенной неприязнью покосилась на гостя; было видно, что сложившаяся ситуация отнюдь не радует ее, но все же она вынуждена подчиняться мужу.

— Пройдемте за мной, — сухо произнесла она, смерив Артура презрительным взглядом своих голубых глаз. — Меня зовут Яфури, — добавила она безразлично, повернувшись к гостю спиной.

Хозяйка провела Артура в небольшое вытянутое кверху помещение, с удобным широким гамаком, натянутым посередине комнаты. Под ним стояла лохань с горячей водой, а на красивом декоративном подносе с геометрическими узорами лежало несколько кусков душистого мыла, от которых приятно пахло лавандой и розой. Дневной свет в спальню попадал через единственное окно, которое располагалось не в стене, как в обычных домах, а на потолке. На ночь его предусмотрительно закрывали своеобразными ставнями, чтобы не запускать москитов.

В целом, эта комната показалась Артуру, несомненно, уютнее его недавней тюрьмы либо же веток деревьев, где им с Аланом приходилось ночевать.

— В таком неряшливом виде не смейте заявляться к столу — вы до смерти напугаете мою дочь. Помойтесь, переоденьтесь и уберите эту жуткую засохшую кровь с лица, — властным голосом заявила хозяйка и быстрым шагом покинула комнату, явно брезгуя оставаться наедине с нежеланным гостем слишком долгое время. Артур в полном изнеможении присел на гамак. Зачем его привели сюда, какой в этом был смысл? Неужели каждый житель Омарона преследует какую-то свою цель, непосредственно связанную с ним самим? Юноша ужасно хотел есть, так как за весь сегодняшний день его так и не удосужились покормить.

Впрочем, он мог вполне обойтись без еды; гораздо меньше ему хотелось участвовать в сомнительном семейном ужине, на который его так настойчиво звали. Уставшего пленника бы вполне устроило сейчас просто полежать в гамаке, но ему снова не предоставляли выбора. Поэтому, пересилив усталость, Артур стал поспешно умываться, чувствуя, как горячая вода немилосердно разъедает его покалеченные руки. Ему следовало также снять бинт с пострадавшего плеча и тщательно промыть рану, однако это оказалось самым сложным. Грязные обрывки ткани намертво прилипли к коже, и клипсянин едва сдерживался, чтобы не застонать от боли, отдирая их.

Промучившись несколько минут, ему удалось кое-как очистить рану. Пару раз на него накатывала такая сильная слабость и дурнота, что он останавливался, не в силах продолжать эти мучения.

Неожиданно, к своей огромной радости, Артур увидел на гамаке драгоценную походную суму, которую ему подарили в Кагилу. Она была аккуратно прикрыта фиолетовым шерстяным пледом, из-за чего он не заметил ее сразу, как вошел. Дрожащими от боли руками Артур раскрыл мешок и достал необходимые мази и лекарства; к счастью, ничего не пропало.

Затем он