Александр Лонс - Арт-Кафе

— У вас очень хорошие рисунки, мне нравятся. Только один совет, не обижайтесь, ладно? Вам надо немного подучить анатомию. Тогда будет еще лучше, уверяю вас.

— Ну, про нравится — вы мне потом расскажете. Но что конкретно я намудрила в анатомии? Просто, раз уж я нарисовала что-то не так, то не специально, а элементарно чего-то не вижу, поэтому нужно ткнуть пальцем в мои ошибки.

— Щас, скажу в первом приближении… Ну вот здесь скелетная мускулатура плечевого пояса немного не так и не туда крепится… запястные суставы немного не там... И по черепу еще. Голова всегда с черепа рисуется — намечается череп, а потом уже одевается плотью. Так? Вот здесь череп построен неточно. Ну и вообще человеческое тело рисуем со скелета. Потом к нему крепим мускулатуру, а еще потом — кожу. Если нужна кожа. И вообще, так же рисуем одетую фигуру: сначала намечаем скелет, потом мускулатуру, а еще потом облачаем в одежду. Когда-то давно, в позапрошлой жизни, я ходил в художественную школу. Рисовал немного, но с тех пор много чего прошло. Сейчас рисовать не могу, но что-то еще помню. Кстати — там я и приучился видеть женское тело так, как оно есть, без всех этих тряпок,наверченных в качестве одежды.

— А мужскую? — спросила Стелла.

— И мужскую тоже, но она для меня не очень интересна, знаете ли.

— Забавно! А за комплимент и за критику спасибо. В общем, есть куда совершенствоваться.

— А еще можно узнать про рисунки? — нервно спросил я. Что-то мешало мне задать этот вопрос.

— Спрашивайте, — кратко и напряженно разрешила Стелла, будто чего-то опасалась.

— А почему вот здесь… на вот этой работе… у вас все люди словно с содранной кожей? И они сплелись в клубок?

— Они и есть с содранной кожей. Только не спрашивайте меня почему, ладно? Не заставляйте лгать. Лучше скажите, отчего у вас сегодня было такое задумчиво-хмурое выражение лица? Из-за меня?

— Нет, вы тут ни при чем, — вспомнил я тему своего расстройства. — Перед тем, как идти в кафе вдруг узнал, что три дня назад умер человек, с которым я немного общался. Кстати — мой тезка. Нет, друзьями мы не были. Просто иногда общались. Он в московском центре трансплантологии ждал операции по пересадке сердца, но так и не дождался. Молодой совсем парень. Писал стихи, прозу… хорошие стихи, кстати. Он обратился как-то по поводу чисто литературных дел, я что-то ответил, и потом у нас была какая-то вялая переписка. Иногда я комментировал его интернетовский дневник. Но месяца два назад он перестал добавлять новые записи. В парне что-то сломалось. А сегодня я узнал подробности. Он очень тяжело умирал, и последние две его недели были похожи на ад. Странное ощущение, когда навсегда исчезает тот, с кем недавно общался и кого помнишь еще живым.

— Я вам сочувствую.

— Только давайте молча, а? Вы не знаете о ком я и не нужно ничего говорить.

Мы молча выпили, потом еще, и еще, а после как-то незаметно для меня оказались в одной постели.

Утро выдалось тяжелым. Особенно, если принять во внимание минувшую ночь и то, что утро началось в начале третьего пополудни. Первый вздох после пробуждения всегда сделать трудно, грань между сном и явью настолько зыбкая, что не сразу ее и ощутишь. На моих ладонях следы длинных ногтей, а в уголке рта — скопившаяся кровь из прокушенной губы. Мне ни плохо, ни хорошо, мне... по-другому. Как говорится — лучшая часть суток уже позади. Впрочем, я никогда не любил утро, разве что кофе спасает.

— Может, перейдем «на ты»? — спросила проснувшаяся Стелла. — А то выкать человеку, с которым активно спишь, по-моему, как-то противоестественно и странно. Похоже на какое-нибудь куртуазное извращение. Обычно к сексуальному партнеру хоть какие-то чувства да испытываешь, а перепихнулись, забыли и дальше побежали к светлому будущему — такое у нормальных людей все ж пока еще редкость.

— Давай, давно пора, — проворчал я. Интересно, почему девушка, проведя ночь с мужчиной, утром закрывается от него одеялом?

— Ты будешь ржать, но я была «на вы» с человеком, с которым спала почти полгода. Сначала было не до смены формата обращения, а потом как-то уж оба привыкли. Ну, а после расстались, как бы друзьями. Фу, жарко!

Стелла, наконец, скинула свое одеяло. На левой ноге, сантиметров на десять выше щиколотки, у девушки оказалась маленькая татуировка — игривый дракончик хитро смотрел одним глазом. Вторая татушка — небольшая ящерка — притаилась справа, внизу живота…

— Это бывает, — туманно согласился я, разглядывая ящерку, — когда как бы друзьями. А у тебя вчера был трудный день? Нет? Как-то устало выглядела. Сразу хотел спросить, но побоялся.

— Побоялся? Ну, ты загнул! — она перевернулась на живот и, как мне показалось, изучающее углубилась своим взглядом в мои глаза. — Чего боялся-то?

— Того. Что ты обидишься, и сразу же уйдешь. Или мы тихо и мирно «расстанемся как бы друзьями».

Стелла согнула ноги в коленях и синхронно начала двигать ступнями. Вверх-вниз, вверх-вниз. На левой голени ожила татуировка: небольшой дракончик в профиль язвительно улыбался, косясь одним глазом, и казалось, что он мне подмигивает.

— Ну, ты — змий! — Засмеялась девушка с татуировкой дракона, снова переворачиваясь на спину. — Но вообще-то все правильно. Я хотела выглядеть хорошо. Очень заметно было, да?

Когда она смеялась, ее глаза становились двумя щелочками, а когда удивлялась, они распахивались, и длинные ресницы почти касались кожи своими кончиками. Когда она увлекалась рассказами, ее пальцы выгибались под самыми немыслимыми углами. Позже она сказала, что научилась этому у меня. Вранье — я никогда так не мог и не умел.

— Нет, не заметно. Ну, может только самую малость, — слукавил я. — Чуть-чуть. Просто у меня глаз наметанный. Одно из немногих преимуществ возраста — способность видеть людей такими, как они есть на самом деле. Без макияжа.

— И без одежды? — захихикала Стелла. — Вообще-то думаю, что тяжело дружить с человеком, когда у тебя на него эрекция.

— У тебя хорошее внимание и неплохая память, — смущенно промямлил я.

— Издержки трудной профессии. А у тебя отросла неплохая щетина. — Стелла провела указательным пальчиком по моей щеке. — Ты еще вчера меня карябать начал, а сейчас вообще как щетка.

— Да, если вечером не побреюсь, то к ночи зарастаю уже, — сказал я с покаянной интонацией. — Это мой крест, и я его несу.

— Тоже мне, крестоносец! — съязвила девушка, как-то подозрительно и странно на меня поглядев. — Спал-то хоть хорошо? Судя по всему, даже не просыпался ни разу.

— Как убитый! — снова соврал я. — Считаешь, стоило бы проснуться? А ты как спала?

— Паршиво, вообще-то. Первый раз я проснулась оттого, что соседка этажом выше очень громко нравилась какому-то парню. Считается, что она живет одна, а мужики у нее временные и приходящие. Потом долго не могла заснуть, даже когда те уже затихли. Только я начала задремывать, разбудил звонок начальника. Часов в десять, по-моему. Неужели не слышал? Шеф у меня совсем охренел. Работала на него словно рабыня Изаура два месяца без выходных, а сегодня, когда хотела, наконец, обалденно выспаться, звонок с самого утра. Сняла трубку, а там вопрос шефским голосом: «Ты почему не на работе?» Ответила, что не робот же второй месяц вкалывать без перерыва. Спать я хочу. Кто бы посоветовал, как бороться с таким произволом? Может, какой секрет знаешь?