Юлия Зеленина - Любовь по волчьим правилам

Ознакомительный фрагмент

– Руслан Викторович, здравствуйте, – Иван пожал руку начальнику. – Наш Карандаш пришел пораньше, видимо, не терпится слить информацию о своих друзьях.

Это насмешливое замечание больно ранило Грифеля. Он снова подумал, что вся эта затея с покаянием – глупость. На что он рассчитывает? Что эти жестокие люди запросто отпустят его?

– Доброе утро, Ковалев тире Грифель! – бодро воскликнул Руслан Викторович, протянув молодому человеку руку. Тот замешкался, но затем неуверенно пожал ее. – На будущее, Ковалев: хилое рукопожатие говорит либо о смятении, либо об отсутствии интереса.

– У меня болит рука, – соврал Грифель. – Прошлый раз вы…

– Как говорится, кто старое помянет – тому глаз вон! – перебил его Иван и подтолкнул к столу, на котором уже был приготовлен чистый лист бумаги.

– Здесь нужно изложить подробно информацию о товарищах! – объявил заместитель.

Руслан Викторович занял свое место в кресле во главе длинного стола. Он внимательно рассматривал растерянного предателя, решившегося на отчаянный шаг, и, как ему казалось, жалеющего об этом. Бравый не мог понять одного: что уникального в Андрее Ковалеве – хилом бледном ничтожестве, визжащем, как девчонка, при ударах средней тяжести?

– Я говорил, что хотел бы гарантии, – заблеял Грифель, глядя на пустой лист.

– Какие именно гарантии нужны? – уточнил Бравый. – Бумажка с печатью? Личная расписка? Что именно вы хотите?

– Я хочу, чтобы от меня отстали.

– А как мы-то хотим отстать от вас, многоуважаемый Ковалев! – подбодрил его Иван.

До Грифеля вдруг дошло: он ни черта не продумал и сам загнал себя в угол.

– Не будем тянуть кота за хвост! – произнес заместитель, усаживаясь напротив Грифеля с другой стороны стола, после чего пододвинул листок бумаги к себе. – Пощадим твою болезненную конечность. Я буду стенографировать, а ты диктуй.

– Что я должен диктовать?

– Перечисляй, кто есть кто в вашей банде!

– У нас не банда…

– В вашей компании! Так устроит? Кто у вас главный… Кто что может… какие у кого способности…

На глазах Грифеля навернулись слезы. Он чувствовал себя глупой добычей, мчащейся целенаправленно на дуло охотника.

– Это же стукачество, – прошептал он.

– Нет, сынок, это помощь государству! – добродушно произнес Бравый.

– Я не могу…

Заместитель бросил быстрый взгляд на Бравого, тот одобрительно кивнул. Через мгновение голова Ковалева ударилась о стол, он застонал от боли, из носа хлынула кровь.

– Это лишь прелюдия, – пригрозил Иван. – Ты сам нам позвонил. Не испытывай наше терпение.

Бравый достал из ящика стола пачку салфеток и бросил их через стол Грифелю. Отчаявшийся паренек трясущимися руками приложил к кровоточащему носу сразу несколько бумажных платков, которые в одно мгновение стали ярко-красного цвета.

– Макс… он главный «койот», – неуверенно заговорил Ковалев.

– Койот! – отозвался заместитель, фиксируя информацию на бумаге. – Главный пожиратель падали, что ли?

– Это шакалы питаются падалью. Такие, как ты. У койотов по-другому…

Заместитель рванулся было к Грифелю, но Бравый его осадил:

– Не надо, Иван Палыч! Еще ноги протянет, а нам потом за труп отчитываться. Столько бумажной волокиты!

– Как фамилия Макса? – Иван снова обратился к Грифелю.

– У нас не принято называть фамилии…

– А имя настоящее? Максим?

– Да, наверное… Он самый сильный из нас… Может сканировать местность. Ощущает, слышит на большом расстоянии… И вообще, многое умеет…

– Что значит «многое»? – поинтересовался Бравый.

– Ну, там… гипноз, например… Или… реакции в организме вызывать… Я не знаю, как объяснить.

– А ты что можешь? – усмехнулся Иван, разглядывая нытика с расквашенным носом, которого по какой-то причине необходимо считать опасным для государства.

– Я принимаю сигналы и информацию от тех, кто сильнее. И еще могу долго находиться под водой.

Заместитель хлопнул по столу, напугав собеседника, и задорно произнес:

– Так какой же ты Грифель?! Ты же Ихтиандр.

– Дальше! – нетерпеливо произнес Бравый.

– Чоп – он… очень сильный… физически… Он тоже принимающий сигналы, как и я.

– Чоп – это частное охранное предприятие, что ли?

– Типа того. Его имя Олег. Санрайз – Аня. Она сильная, почти как Макс… Если бы наркотой не баловалась… То могла бы тоже…

– Санрайз – это рассвет вроде, Руслан Викторович?

– Не знаю, Иван Палыч, я немецкий учил. И французский. Дальше, Ковалев!

– Герда… Гертруда. Она очень хороший человек, добрая… Она – целительница, может излечивать. Это все.

– Пять уродов – не густо! – хмыкнул заместитель, перечитывая список.

– А чемодан? – спросил Бравый.

– Я не знаю ничего про чемодан… Отпустите меня…

Грифель накренился и повалился на пол. Бравый встал из-за стола и подошел к неподвижно лежащему телу. Ковалев был без сознания. Иван откинулся на спинку стула и со вздохом произнес:

– И что нам с ним делать, Руслан Викторович?

План Бравого был прост: он отпустит Ковалева и будет держать его на поводке до тех пор, пока не обнаружится чемодан. Или не переловит остальных членов ДУО-группировки. Тогда можно будет послать самоуверенного профессора Севастьянова к чертовой матери. На возражения заместителя Руслан Викторович спокойно ответил:

– Он уже продал душу дьяволу – предал своих «койотов». Теперь главное не пережать, а то мы спугнем всю стаю.

– Что находится в том волшебном чемодане, который важен настолько, что мы готовы отпустить человека, представляющего опасность в государственных масштабах, – озадачился заместитель, разглядывая Ковалева.

– Пока не могу сказать – не знаю. Но там находится нечто такое, благодаря чему мы можем закрыть дело о ДУО-чудиках уже в ближайшее время. Понимаешь меня, Иван Палыч?

Грифель застонал и открыл глаза. Иван протянул ему руку и помог подняться, вежливо произнеся:

– Ты уж извини за «фэйс об тэйбл» – издержки профессии. Хочешь, отправим тебя домой на служебной машине?

Грифель отрицательно покачал головой. Муха трепеталась в липкой паутине, понимая, что ей уже не выбраться из ловушки – рано или поздно бездушный паук уничтожит ее. Ему вдруг пришла в голову идея: как было бы здорово, если бы его просто убили. Конец мучениям! Финал спектакля! Точка в биографии!

Мобильник Бравого требовал внимания, на дисплее появилось дорогое сердцу имя «Лида». Он торопливо выпроводил из кабинета Ковалева и заместителя, ссылаясь на важность звонка.

Оказавшись в коридоре, Грифель осмотрелся по сторонам – изредка из дверей в двери, будто кузнечики, перескакивали люди, сосредоточенные на своих мыслях, никто на него не обращал внимания.