Гарри Тертлдав - Дело о свалке токсичных заклинаний

Ноги у меня подлиннее, чем у него. Когда мы подошли к приемной мадам Руфь, я успел обогнать его на пару шагов. Я распахнул дверь и вошел. Тони остался позади. Если я скажу, что мадам мне обрадовалась, я бессовестно совру.

– Мистер Фишер, – произнесла она как можно спокойнее (впрочем, деланное спокойствие не слишком ей удавалось), – мы ж вам вчера сказали, что больше ничего не сможем сделать.

– Нет, вы выразились не совсем так, – ответил я. – Найджел Холмонделей сказал, что не сможет ничего сделать, пока я не найду чего-нибудь необыкновенного. Ну, вот оно и здесь – это мистер Антанас Судакис. – Я говорил довольно сбивчиво: проведите пару суток без сна, и вы заговорите точно так же.

– Выходит, это я необыкновенный? Забавно! – ухмыльнулся Тони.

Но мадам Руфь это нисколько не позабавило.

– И чо ж в нем такого необыкновенного? – сердито спросила она.

И я рассказал ей, что и почему, со всеми подробностями и даже, наверное, повторяясь. Я наблюдал за ее бровями или по крайней мере за теми линиями, которые обозначали место, где должны находиться брови. Когда я начал говорить, они недоверчиво поднялись, но чем дольше я говорил, тем ниже они опускались.

Выслушав меня, она просто сказала:

– Подождите, – вышла и через минуту вернулась с Найджелом Холмонделеем. – Ну ладно, парень, повтори ему все, что ты изложил мне.

Так я и сделал. Не думаю, что во второй раз моя речь получилась более гладкой. Когда я закончил, Холмонделей задумчиво потер свой лошадиный подбородок и обратился к Тони Судакису:

– У меня есть только одно возражение, сэр: сомневаюсь, что Перкунас – это Сила, достаточно сильная (извините за каламбур) для того, чтобы сразиться с Тем, Кто Зовется Мраком.

– Это Громовержец-то недостаточно силен? – Тони был человеком действия. Я боялся, что он тотчас же что-нибудь сделает, например, проломит Холмонделеем стену. Но он не стал буянить, а лишь сказал: – Послушайте, однажды, не так давно, одному крестьянину пришлось пригласить на свадьбу своей дочери Дьявола. Но на самом деле ему не хотелось принимать такого гостя, поэтому он предупредил его, что христианский Бог, Богородица и несколько святых тоже придут. Дьяволу до них не было дела. Тогда крестьянин сказал, что пригласил и Перкунаса, и дьявол убрался. Если мой бог в силах сделать такое, думаете, он не справится с Мраком?

Мадам Руфь и Холмонделей переглянулись. Я, конечно, не телепат, но иногда умею читать мысли: Перкунас должен был быть богом упрямым и ловким, иначе бы он не выжил в христианской теоэкосистеме Европы. Против Уицилопочтли я бы его не выставил, но Мрак не такая уж грозная Сила.

– Джентльмены, прошу извинить нас, – произнес Найджел Холмонделей. – Мы должны кое-что обсудить.

Они отправились в соседний кабинет, которым безраздельно владел Холмонделей. В прошлый раз, когда они там беседовали, я не слышал, ни слова. Но сейчас вопли мадам Руфь доносились сквозь стену. Через минуту послышались крики Холмонделея. Если бы они не предупредили нас, что идут «кое-что обсудить», я решил бы, что они ссорятся.

И все же, вернувшись, оба выглядели умиротворенными и лучезарными. Мадам Руфь взглянула сначала на меня, потом на Судакиса, потом опять на меня.

– Поехали, – сказала она.

Я прямо-таки раскрыл от изумления рот.

– Что, прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – отрезала мадам Руфь. – У нас ничего не назначено до вечера. Авось успеем. Ну а если застрянем в Девяти преисподних, то нам все равно уже не будет дела до обиженных клиентов. Так что давайте пошевеливайтесь.

И мы зашевелились. Мы с Тони полетели в Уэст-Хиллзский Храм Исцеления каждый на своем ковре и подождали там Холмонделея и мадам Руфь, которым еще нужно было собрать все свое оборудование. Наконец подлетел ковер медиумов. – Мы можем идти прямо к ней, – объявил Холмонделей, волоча свой чемодан к двери. – Я предварительно позвонил, чтобы узнать, не подвергается ли сейчас мисс Адлер какой-нибудь душевной терапии.

А он расторопнее, чем кажется.

– Отлично, – сказал я.

Мне и вправду приятно было узнать, что Джуди пока не перевели в Отделение Интенсивной Молитвы. Обычно в таких случаях сестры милосердия звонят близким и предупреждают, но меня не было дома все утро. Значит, хуже ей не стало. Впрочем, куда уж хуже?

Мы поднялись на пятый этаж. Вместе с констеблем в палате Джуди нас ожидал целитель Мурад. Они обменялись с мадам Руфь недружелюбными взглядами. Мне захотелось напомнить им, что они сражаются на одной стороне, но они и сами это сообразили. Мурад по собственному почину расставил стулья по кругу. И даже не забыл, что понадобится еще один стул для нового участника эксперимента.

На сей раз я сам переложил Джуди. Как я ни убеждал себя, но так и не смог почувствовать, что прикасаюсь к любимой женщине. Ее тело было здесь, на постели, но ее самой не было.

Найджел Холмонделей надел ей на голову шлем. Как и прежде, они с мадам Руфь сели по обе стороны кровати. Я устроился ближе к мадам Руфь, а Тони – между мною и Холмонделеем. Я надел свой шлем и погрузился во тьму. Как и раньше, последовало несколько секунд бестолкового нащупывания, когда каждый пытался поймать руку своего соседа.

А потом мы вновь очутились в Девяти преисподних. Они были чернее черного, влажные, горячие, зловонные. Почему-то мне почудилось, что Мрак быстрее, чем накануне, прознал о том, что мы в его владениях. Я ничего не видел, но пространство вокруг меня казалось плотным и напряженным, словно мой дух пытался влезть в тело, на пару размеров теснее, чем нужно.

– Это, может, и Иная Реальность, – заметил Тони, – но явно не самый престижный район.

Заговорив, Тони проявился во мраке. Когда мы познакомились, я подумал, что он выглядит, как хороший футбольный нападающий, который только ростом не вышел. Ну а его добровиртуальный образ был ростом футов семи, да и в плечах фута четыре – габариты не просто хорошего игрока, но целой хорошей команды. Кроме размера, больше ничего не изменилось.

– Я же тебя предупреждал, – сказал я, преимущественно для того, чтобы сделаться видимым.

Мадам Руфь и Найджел Холмонделей тоже заговорили и тоже проявились из тьмы. Но ни следа Джуди. Я, правда, и не ожидал ее увидеть, но все же надеялся Холмонделей повернулся к Тони Судакису:

– Если мы собираемся что-то предпринять, надо действовать быстрее, чтобы сохранить преимущество неожиданного нападения.

– О'кей. – Добровиртуальный голос Тони звучал на октаву ниже настоящего.

Он полез под рубашку и извлек маленький янтарный амулет, который я впервые увидел в его кабинете.

Здесь, однако, амулет уже не походил на простой янтарь. Амулет сиял, как осколочек солнца, и проливал настоящий свет во мраке Девяти преисподних. Рассматривать деревья, грязь и стоячую воду – не слишком приятно, но куда занятнее, чем тыкаться по Девяти преисподним вслепую.