Петр Завертаев - Небесная милиция

— Павел, что с вами? — Анечка повернулась к Левандовскому.

Тот пьяно улыбнулся и произнес:

— Я в порядке.

— Он в порядке, — подтвердил Обиходов.

— Ну, знаете ли… — развела руками девушка.

На этот раз у нее не нашлось слов.

19

Вечером за ужином в ресторане Центра «Камарг» Обиходов и Левандовский сидели за одним столом с Дудкиным и Анечкой.

— Как вы себя чувствуете, Павел? — заботливо спросил Дудкин. Ему уже рассказали о произошедшем днем исчезновении.

— Хорошо, спасибо, — несколько смущенно ответил Левандовский. — Еще раз прошу извинить меня за то, что заставил вас волноваться, — он виновато посмотрел на Анечку.

— Не стоит извиняться, — сказала она. — Главное, что все хорошо закончилось.

Повисла пауза. Все обратились к выложенной на больших тарелках утиной грудке с зеленью и овощами.

— Как вам утка? — спросил Дудкин.

— Чудесно! — Левандовский обрадовался перемене темы. — Чудесная утка.

— А вам нравится, Георгий?

Обиходов кивнул.

— Шеф-повар у нас замечательный, — продолжил Дудкин. — Одно из наших самых удачный приобретений. Он из Ниццы, работал в ресторане, где всегда было много русских, поэтому прекрасно ориентируется в наших вкусах. Оцените соус. Он с клюквой. Очень хорошо сочетается с уткой и этим ронским сотерном. Вообще, я считаю, что хорошая кухня — важнейшее условие гармонизации личности.

Обиходов вспомнил суп-консоме из огурцов, которым потчевал его Дудкин пять лет назад и сказал:

— Безусловно.

Снова возникла пауза.

— А чем ваши подопечные занимаются по вечерам? — спросил Обиходов.

— У нас насыщенная программа занятий. Вечером людям необходимо отдыхать, тем более, что ужинаем мы по- французски, то есть очень долго. Но сегодня, — Дудкин сделал значительную паузу, — сегодня у нас предусмотрено ночное занятие. Оно довольно необычное, может даже показаться шокирующим. Называется эвокация. Георгий, вы как специалист по античной истории, наверное, знаете, что это такое.

— Эвокация? — Обиходов задумался. — Кажется, что-то медицинское.

Анечка прыснула от смеха.

— Не угадали, — произнес Дудкин серьезно. — Эвокация — это жертвоприношение чужим богам. Когда древние римляне собирались идти войной на другой народ, они приносили дары богам этого народа, чтобы задобрить их.

— И что же понимается под этими чужими богами? — спросил Обиходов.

— Все то, что мешает гармонизации личности, — уклончиво ответил Дудкин. — Лучше увидеть это своими глазами. Хотя, я вижу, что Павел выглядит сильно утомленным. Может сегодня вам лучше отдохнуть?

— Нет, что вы! — воскликнул Левандовский. — Я в порядке. С удовольствием посмотрю на эту… процедуру.

— А вот я что-то устала, — сказала Анечка, которая, пока шел разговор об эвокации, все время как-то загадочно улыбалась, Обиходову показалось, что саркастически. — Пожалуй, я пойду спать, — Анечка поднялась из-за стола. — Всем приятного вечера.

Обиходов и Левандовский разом привстали из-за стола. Анечка улыбнулась и сказала:

— До завтра.

— Итак, — сказал Дудкин, когда девушка ушла. — Теперь мы можем поговорить о нашем деле. От Павла, полагаю, у вас нет секретов? — спросил он у Обиходова.

— Абсолютно никаких, — сказал Обиходов. — Вообще-то ему это интересно даже больше, чем мне.

— Что интересно? — не понял Левандовский.

— Не что, а кто, — уточнил Обиходов. — Капитан Рыков.

— Капитан Рыков?! — Левандовский как-то странно изменился в лице.

— Ну да, — сказал Обиходов. — Мы ведь за этим сюда приехали? Чтобы выяснить у Теодора Лепольдовича, кто такой Рыков.

— Да, да, конечно, — спохватился Левандовский. — Кто такой Рыков…

Обиходов и Дудкин посмотрели на него озадаченно.

— Может, ты в самом деле спать пойдешь? — предложил Обиходов. — Отложим разговор до завтра. Это он после ваших занятий таким стал, — сказал он Дудкину.

— Я в порядке, говорю же вам! — воскликнул Левандовский. — Просто… голова чуть кружится. От смены климата, наверное. Занятия здесь совсем не при чем. Пожалуйста, не обращайте внимания, продолжайте.

— Ну, если вы абсолютно уверены… — произнес Дудкин.

Левандовский сделал жест, демонстрирующий абсолютную уверенность. Обиходов тоже кивнул.

— Я все-таки хотел бы знать, — продолжил Дудкин, — чем вызван ваш интерес к капитану Рыкову именно сейчас, ведь столько лет прошло…

Обиходов посмотрел на бледного Левандовского и понял, что излагать суть дела придется ему.

— Все очень просто, — сказал он. — У Павла есть знакомые, которые почему-то уверены, что капитан Рыков не умер, как было написано в том вашем письме в редакцию, а жив и вполне дееспособен.

— Он что, опять кому-то снится? — спросил Дудкин.

— Если бы! Проблема как раз в том, что все происходит наяву. Срываются какие-то сделки, пропадают деньги, даже люди пропадают. И всякий раз, когда это случается, оказывается, что к этому имеет отношение наш с вами герой, капитан Рыков.

— Они его видели? — поинтересовался Дудкин.

— Кто?

— Ну эти, ваши знакомые, видели Рыкова?

— Нет, конечно! Если бы увидели, думаю, нас с вами сейчас не о ком было бы разговаривать.

— Они бандиты? — Дудкин насторожился.

— Они бизнесмены, — спокойно ответил Обиходов.

Дудкин задумчиво провел пальцами по краю бокала с вином.

— Кажется, мне известно, где находится капитан Рыков, — произнес он.

Последовала многозначительная пауза. Обиходов и Левандовский замерли.

— Он перед вами, — сказал Дудкин.

За столом воцарилась тишина. Она продолжалась несколько долгих секунд. Первым опомнился Обиходов.

— В каком смысле? — спросил он.

— Капитан Рыков — это я, — заявил Дудкин. — То есть я, конечно, не капитан, и фамилия моя не Рыков, но я именно тот, кого разыскивают ваши знакомые.

Левандовский и Обиходов переглянулись. Оба выглядели одинаково обескуражено. Довольный произведенным эффектом Дудкин продолжил:

— Капитан Рыков — это образ, который я использую в своих индивидуальных занятиях с клиентами. При этом я сам частично отождествляюсь с этим образом. Для придания ему человеческих черт. Так проще, понимаете. Это такая методика. После окончания курса этот образ остается у человека в подсознании. То есть капитан Рыков начинает влиять на его мысли и дальнейшие поступки. В каком-то смысле, он является внутренним защитником и главным хранителем его пробуждающейся совести. Понимаете?