Чужая война - Letroz

дышал — умер! — шутка не особо кому-то понравилась, поэтому пришлось объяснять уже нормально. — Это наш шанс выманить «лунных» из укреплений. Они ещё не знают, что остались с нами один на один, как и не знают того, что именно у нас сейчас происходит. Зато видят дым и слышат выстрелы. Вариантов немного.

Леон, удивлённый до глубины души, несколько раз моргнул. Ещё раз оглядев происходящее, граф потрясённо спросил:

— Как это вам вообще в голову приходит? Что вы употребляете?

— Суровую реальность, внутривенно ежедневно по утрам. Это последний вопрос?

— Нет…

— В таком случае, на остальные нет времени. У нас тут бой вот-вот будет.

Лой Ноктим, который неплохо сливался с окружающей обстановкой, заметил из своего облачка:

— Возможно, нам стоит построить войска для отражения нападения?

С этим было не так просто.

— Нет. «Лунные» наверняка хотя бы примерно в курсе, сколько нас здесь. Если они увидят, что их ждёт сразу вся армия, то могут что-то заподозрить. Поэтому мы позволим им завязать бой, дадим иллюзию скорой победы, а затем контратакуем и на плечах бегущих займём все их укрепления.

Собравшиеся выразительно замолчали. Люди передо мной не хуже меня понимали, что будет с теми, кто станет приманкой — на них навалятся численно превосходящие силы противника, но ни отступить, ни рассчитывать на подмогу, по крайней мере, пока в бой не вступят все «лунные», они не смогут.

Практически одновременно раздались два голоса. Один принадлежал капитану Каю, другой исходил из облачка дыма, окружавшего Лоя Ноктима:

— Я готов!

Это был сложный выбор. С одной стороны, если кто и выстоит — то это подчинённые капитана Ноктима. С другой, терять закалённых в боях ветеранов, используя их как приманку? Капитан Кай годился на эту роль куда сильнее — этих не жалко.

— Кай, это ваш шанс попасть на страницы истории. Собирайте своих людей и немедленно выдвигайтесь на позиции.

Капитан, бодро отсалютовал мне, похоже, плохо понимая, что именно его ждёт, ринулся исполнять поручение. Я проводил Кая тяжёлым взглядом.

«Пускай наши потери будут выше, но зато мы сохраним лучшие наши части для наступления. Так будет правильно»

***

Приведя армию в полную готовность, так, чтобы по первому приказу все были готовы ринуться в атаку, мне не оставалось ничего, кроме как наблюдать за тем, как орда «лунных» втаптывала в землю капитана Кая.

Тут важно было ждать, невзирая ни на что. Начнём рано — противник успеет отступить за свои укрепления, слишком поздно — то же самое.

Поэтому, когда из гущи боя прибежал вестовой, глядя на которого из-за гари не сразу удавалось понять, какого цвета его кожа, мне не оставалось ничего, кроме как выслушать его с каменным лицом.

— Капитан Кай просит подмоги или приказа отступить. Их слишком много…

— Вернитесь обратно и передайте капитану мои наилучшие пожелания и мою благодарность, — холодно ответил я, оборвав солдата на полуслове. — Его бригада сегодня войдёт в историю своим мужеством и стойкостью.

Вестовой бросил на меня полный отчаяния взгляд и убыл обратно.

— Разыщите Эльта, — обращаясь к Ноктиму, сказал я. — Хватит ему стрелять в воздух — воздух ранимый и может обидеться. Пускай он со своими людьми двигается сюда: они разгорячённые, им сейчас самое место в авангарде атаки.

Когда все собрались, я бросил в сторону битвы оценивающий взгляд, посмотрел на карманные часы, прикидывая, что ловушка захлопнулась, и скомандовал:

— Вы знаете, что делать! Рассчитываю, что все из вас покажут себя сегодня не хуже, чем капитан Кай. В атаку!

В этот раз мне захотелось воспользоваться привилегией командующего и не участвовать в битве лично. На беготню и драки откровенно не было сил, но гораздо важнее — ничего там от меня не зависело.

Если всё получится, то и без моего участия разберутся, что делать. Нет — поляжет вся армия, и моё присутствие ситуацию никак не исправит.

Поэтому я следовал изобретенной ещё в прошлой, Земной жизни формуле: «Если ничего не делать, то придётся меньше переделывать» и просто наблюдал за битвой издали.

Рядом находилась Миюми со штандартом, которая без меня не решилась пойти в атаку, и Леон, который просто стоял то не слишком ровно, не то что куда-то шёл.

В том, чтобы вот так нервно топтаться на месте, смотреть и ждать исхода, было что-то странное и непривычное. Мне хотелось забить на усталость и всё же броситься туда, в гущу событий, хотя бы для того, чтобы лично убедиться, что всё в порядке. Что-то внутри останавливало меня от этого решения, может, лень, объединившаяся с голосом разума, а может, и нечто другое.

«Командир в конце концов я или нет? О каком успехе может идти речь, если не верить в своих подчинённых? Ноа вот не верила — и где она теперь?»

При воспоминании о ней меня захлестнула невесть откуда взявшаяся паранойя. На секунду мне даже показалось, что сейчас эта самовлюблённая дура стояла за моей спиной. Я огляделся, не доверяя своему разуму, твердившему, что это бред. Разумеется, никого там не было, ведь в этой схватке победа уже досталась мне, кто бы что ни говорил по поводу её честности.

Убедившись, что из окружающих никто не заметил моей панической атаки и немного успокоившись, я задумался над тем, что такое вообще честная схватка, вокруг которой все носились с таким благочестивым видом. Разве сидеть за укрытием, дожидаясь атаки, как собирались наши противники, это честно? А атаковать при соотношении сил больше десяти к одному?

Почему-то это считалось честным боем, а убить своего противника, когда тот не ожидал удара, — уже нет. В чём смысл такого избирательного благородства? Уж не в том ли, чтобы закрепить за сильными статус единоличных победителей, отобрав лавры у всех, у кого была хоть капелька фантазии и интеллекта?

Как раз в этот момент мимо нас прошествовали остатки бригады капитана Кая. От их первоначальной численности осталась едва ли четверть, остальные сгинули в гуще свалки, которую Ноа бы без всякого зазрения совести назвала бы честным боем.

Выглядели солдаты злыми, даже по-детски обиженными и очень измотанными. Их предводитель молча отсалютовал мне и, бросив недовольный взгляд, поплёлся в лагерь.

Пускай злится — имеет право. Уже завтра, когда остальные офицеры будут завидовать ему, он изменит своё мнение. Зависть эта будет крайне странной, такой в стиле: «Вот бы сделать то же самое, но без лишних усилий».

К тому же победителей не судят, а судя по тому, что битва постепенно отодвигалась всё дальше и дальше в ущелье, можно было сделать вывод, что исход боя