Королевская кровь - Дэниел Абрахам

на целый вечер воцарился хрупкий мир. Барриат дулся так же, как всю жизнь, с самого первого вздоха. Джорей хмурился не столь заметно, стараясь не огорчать близких. Клара сидела у незнакомого окна, выходящего в чужой сад, и плела кружево, потому что вышивка досталась лорду-регенту. Перед самым сном появилась Сабига с кожаным кисетом в руке. Клара поцеловала девочку в щеку, не произнеся ни звука. Некоторые вечера, решила она, слишком хрупки для слов.

Утром пришла весть, что лорд-регент Паллиако готов объявить приговор изменнику Доусону Каллиаму.

Китрин

Если бы в лавке у портного Китрин знала, что ей потребуется платье для дворцового зрелища казни, то выбор нарядов, скорее всего, был бы другим.

В Ванайях городская тюрьма была открытой – те, кто ожидал решения своей судьбы, торчали у всех на виду и служили посмешищем. Зато правосудие герцога свершалось при закрытых дверях, а тела казненных или хоронили, если семья способна была заплатить, или оставляли в холмах за городом.

В Порте-Оливе делалось наоборот. Магистрат выносил решение частным порядком, однако после приговора – или после уплаты пошлины – преступник получал наказание открыто, при всем честном народе.

Проводить судебную церемонию в присутствии высшей аристократии ради казни, которую все заранее считали неотвратимой, казалось по меньшей мере странным. И уж точно скудный гардероб Китрин для этого не подходил.

В итоге из двух платьев она выбрала более темное. Светлое имело более простой силуэт и строгий вид, но Китрин даже после обсуждений с Паэрином Кларком слабо представляла себе, сколько времени будет продолжаться процесс. Она решила чуть подвести глаза для выразительности, но не злоупотреблять краской для лица: если в зале окажется жарко, будешь выглядеть растаявшей. Ожерелье и браслет, купленные после пожара, составляли весь запас драгоценностей, и в итоге, перепробовав разные сочетания, она остановилась на тонком серебряном ожерелье, решив обойтись без браслета. Незачем создавать впечатление, будто она соревнуется с аристократами. Чем проще, строже, формальнее – тем лучше.

Раздумывая о платьях, Китрин чуть было не решила переменить выбор, как вдруг поняла, что мнение двора не очень-то ее заботит. Для антейских вельмож она чужестранка и полукровка из купеческого сословия. Даже надень она самый прекрасный наряд с лучшими драгоценностями, обращаться любезно станут лишь те, кому есть надобность в ней как в банкире, остальные попросту будут делать вид, что не замечают ее присутствия.

Нет, заботило ее то, что она увидится с Гедером. А это совсем уж ни к чему. Она не ребенок и не восторженная девочка из поклонниц Сандра. Если Китрин с Гедером предпочтут считать, что между ними что-то произошло, значит так и есть. Если решат, что ничего не было, значит ничего не было. Идти ко двору так, будто у Гедера есть время, интерес и желание с ней общаться, было бы глупостью.

Однако Гедер вел разговоры об открытии банковского филиала, стало быть стремление хорошо выглядеть в его присутствии не такое уж неразумное.

В конце концов она надела браслет перед самым выходом. Не для Гедера, Паэрина Кларка или кого бы то ни было. А просто потому, что вещица ей нравилась.

Летний зной мало-помалу терял власть над городом. Небо по-прежнему синело, но уже не так ярко, и Китрин не удивилась бы, случись завтра тот самый дождь, которого так давно ждет Смитт. Она вошла на кухню, где незнатным приглашенным полагалось дожидаться выхода. Где-то в комнатах особняка готовились к выходу барон Ватермарк, его жена и дочери, и никому не полагалось покидать двор, пока хозяева не дадут знак. К счастью, повар оставил гостям тарелку с печеньем и сыром, чтобы перекусили перед отбытием.

При виде Паэрина Кларка, в простой тунике и узких штанах, подпоясанного тонким кожаным ремнем, Китрин перестала сомневаться в своем выборе платья. Паэрин улыбнулся и отвесил полупоклон, она ответила тем же и потянулась за печеньем.

– Что ж, по крайней мере, дело складывается нескучно, – заметил Паэрин. – Не каждый визит в страну начинаешь с чествования героя-полководца, а потом попадаешь на его казнь.

– Мы о нем что-нибудь знаем? – спросила Китрин с набитым ртом, полным сливочного масла и соли, едва скрепленных мукой.

При всех недостатках гостеприимства повар Даскеллина хотя бы не жалел продуктов, и вкус был всегда отменный.

– Я с ним встречался несколько раз. Он был ключевой фигурой при возведении Паллиако на трон, по горло в дворцовых интригах с самой первой нашей встречи. Твердый склад ума, для нашего брата никакой пользы.

– Что ж, не буду о нем долго горевать. На что обращать внимание во время суда?

– Не знаю, – ответил Паэрин. – Прислушивайтесь к тому, что будут говорить о мятеже. Если у Каллиама были сторонники, именно сейчас их планы терпят крах.

– Хорошо, – кивнула Китрин. – Я думала, что наказанных будет больше. В дело ведь замешан не только дом Каллиамов.

– Верно, но Каллиам всех возглавил. А из других кое-кто предпочел примириться с властями. Каллиама схватили, потому-то он и выделяется из прочих.

Дверь приоткрылась, на кухню заглянул один из младших лакеев.

– Лорд и леди выходят, – сообщил он. – Идите скорее, иначе нас оставят здесь.

– А я-то думала, это мы их ждем, – сказала Китрин.

– У благородных свои правила. Остается только кивать, кланяться и терпеть.

– И справлять нужду перед уходом, – ворчливо заметила Китрин.

– Да-да, – улыбнулся Паэрин. – И это тоже.

Канл Даскеллин с семьей расположился в паланкине, сразу подхваченном десятком рабов, Китрин с Паэрином в конной повозке следовали за ним на почтительном расстоянии. С приближением к Кингшпилю Китрин начала понимать, насколько огромная собирается толпа. Все улицы и проулки полнились вельможами, их слуги отчаянно переругивались, стараясь пробиться вперед и крича о привилегиях и этикете, – так рыбаки после ловли переругиваются из-за сетей. Повозка, везущая Китрин и Паэрина, свернула в сторону за четверть лиги до башни и остановилась.

– Благодарю! – крикнул вознице Паэрин Кларк, бросая ему медную монету.

Китрин сошла с повозки и спросила:

– Дальше пешком?

– Как нам и подобает по званию, – ответил он, предлагая ей руку.

Архитектура залы оказалась великолепной. Не важно, где ты стоишь и высок ли человек перед тобой, главное возвышение в конце залы было видно отовсюду. Гедер сидел в бархатном кресле, рядом расположился Астер. Китрин едва сдержала порыв помахать им рукой. Зрелище этой парочки делало все похожим на театральное представление, хотя Китрин и понимала, что это не так. Гедер не играет роль лорда-регента, он и есть лорд-регент. Если исполнять роль лорда-регента и быть лордом-регентом – не одно и то же.

Жрец Басрахип стоял поодаль