Армагеддон - Владимир Александрович Сухинин

ребенка, – грозно и решительно заявила Лирда. – Ты сегодня спишь у меня, и все. Если его у меня заберут, тогда я не знаю, что сделаю, я брошусь с башни, чтобы вам всем стыдно стало.

– Успокойся, – устало проговорила Ганга. Она была явно выбита из своего нормального состояния, но встала вновь и подошла к гномке: – Пошли, сестра, тебе нельзя долго стоять, садись. Когда роды?

– Через месяц, – ответила Глазастая. Ганга что-то подсчитала и установила:

– И правда до меня, но старшей ты не будешь.

– Я не стремлюсь.

– А я… – завелась Лирда.

– А ты сегодня спишь с нашим мужем, – ответила ей Ганга, – и замолчи, достала своими причитаниями.

Лирда притихла, а я почувствовал себя как бык-производитель, моего мнения никто не спрашивал.

– А ей не рано еще? – сделал я слабую попытку отмазаться от брачной ночи.

Тот, кто думает, что жизнь с несколькими женами – это рай на земле, ошибается. У одной жены хватает сил испортить жизнь мужчине, а уж у пятерых этого добра хоть отбавляй. У каждой свои желания, у каждой свое недовольство, и все это выливается на голову мужа непрерывным водопадом. Хорошо, что у меня нет тещ, бог миловал. Все невесты сироты.

– Не рано, – решительно заявила Лирда. – Все будут на свадьбе беременны, одна я, как дура, буду девственницей. Что скажут гости? Что я нелюбимая жена?

– Да, – повторила за ней Ганга. – И ты постарайся освободить ставку хана, а то у тебя нет даже месяца для этого.

– Я уже освободил ставку, – ответил я и увидел ее удивленный взгляд.

– И ты молчал об этом? Через неделю свадьба?

– Нет, – ответил я. – Нужно успеть подготовиться. Хану сообщить.

– Готовься, – заявила она, – и переведи нас в свой город. Тут воняет свиньями и лошадьми, Тору вот уже тошнит.

Я вздохнул и понял, что так сделать все равно придется.

– Я тут останусь, – заявила Лирда, – а вы идите в город на Горе.

Я посчитал это правильным, еще подсказывать будут или в щель подглядывать. С них станется.

* * *

Лигирийская империя

Рок, терзаемый болью и яростью, переносил отказ Худжгарха и насмешки братьев с невероятной стойкостью. Он собрал всю свою волю и затаил злобу, как змеиный яд, который медленно, но верно копился внутри. Последние серебряные монеты ушли на наем экипажа, и он отправился в Лигирийскую империю. Там, среди древних храмов Творца, ему предстояло начать все заново.

Когда-то Рок был его проповедником, но за тысячу лет он заменил Творца собой, заставив людей поклоняться ему. Теперь же он должен был возродить память о своем бывшем господине, чтобы вновь подняться на вершину горы. Авангур, пророк Творца, станет его союзником, а Рок – первосвященником. Это был долгий и трудный путь, но другого выхода не было.

Однако Рок знал, что двойник, который всегда был рядом, мог стать его проклятием. Этот безумец, вернувшийся к жизни благодаря усилиям Ридаса, был источником всех его бед. В душе Рока кипела неистовая злоба и на двойника, и на Худжгарха, который так неблагодарно предал его. Выскочка – ничтожество, которое Рок вернул к жизни и вознес, а он так неблагодарно с ним поступил…

Но у него был последний козырь, который он хранил в тайне.

Рок начал дремать, погружаясь в свои мрачные мысли. Внезапно он почувствовал, как чьи-то ледяные пальцы сомкнулись на его горле. Двойник, безучастный ко всему, словно ожил и теперь стремился забрать Рока с собой в свой темный мир. Рок попытался вырваться, но хватка двойника была железной. Он задыхался, чувствуя, как силы покидают его.

Но в этот момент Рок нашел в себе силы. Собрав остатки воли, он напрягся и оторвал руки двойника от своего горла. Однако нападать не стал. Вместо этого он удерживал двойника, стараясь отдышаться и восстановить дыхание. Благодать, которую он так долго подавлял, начала медленно возвращаться к нему, наполняя тело энергией.

Двойник ослабил хватку, его лицо покрылось красными пятнами, и он наконец отпустил Рока. Рок отполз подальше, тяжело дыша и пытаясь понять, что произошло. Он применил свои умения и осознал, что кто-то подпитывал двойника энергией. Но зачем? Неужели кто-то хотел, чтобы Рок оставался в ловушке, не имея возможности добраться до вершины горы?

Эта мысль пронзила его сознание, как молния. Двойник был не просто инструментом, а марионеткой в чьих-то руках. Пока двойник жил, Рок был обречен на вечное противостояние. Но если двойник потеряет энергию, Рок сможет освободиться.

Ярость закипела в его сердце. Рок с ненавистью посмотрел на двойника, который теперь скрежетал зубами от бессилия.

– Сволочи! – прорычал Рок, вкладывая в это слово всю свою боль и гнев.

Двойник повторил его слова, его глаза, которыми он смотрел на Рока, горели ненавистью. Рок понял, что он плотно обложен и не сможет вырваться из этой ловушки. Он завыл от бессилия, его голос был полон отчаяния и боли.

* * *

Открытый мир. Материнская планета

Мирмириада шла к дому и к объекту, которого хотела захватить и казнить, на негнущихся ногах. Но когда она подошла ближе, то заметила, что он смотрит на нее с интересом, без злости или насмешки.

– Приветствую вас, Мирмириада, на моей земле, – произнес он, и в его словах не было ни позерства, ни высокомерия, он говорил как правитель, уверенный в своей власти. – Проходите в дом, – жестом пригласил он ее войти.

– Что с моими людьми? – спросила она, остановившись на пороге и подняв глаза на спокойного и расслабленного человека перед собой.

– Они арестованы, их допрашивают, но они живы и здоровы. Вы это хотели узнать?

– Не только это. Что ждет меня?

– Это зависит от нашего разговора. Заходите, не бойтесь, чувствуйте себя как дома.

– Разве пленница может чувствовать себя как дома в тюрьме? – с вызовом спросила Мирмириада.

– Эта планета раньше была тюрьмой для преступников, но сейчас это новый дом и возможность изменить свою жизнь. Проходите, – настойчиво повторил он. Мирмириада решила не испытывать терпение хозяина и вошла в дом.

Внутри было уютно: над полом крутился вентилятор, а в центре фойе стоял стол с разнообразными яствами.

– Все чистое и незараженное, – пояснил человек, заметив ее настороженный взгляд. – Это выращивают здесь, на островах Экватора.

Он прошел и, отодвинув стул, взглядом пригласил ее сесть. Она села и сложила руки на коленях, крепко сжав кулаки и спрятав их под столом. Ей было неуютно и страшно, все происходящее здесь напоминало спектакль, за которым последует ужасное будущее.

Хозяин дома сел рядом и включил пульт. Стена засветилась огнями, а затем на экране появились картинки.