Дженнак неуязвимый - Михаил Ахманов

можно оборонять ее месяц за месяцем... При удачном стечении дел Мятежный Очаг будет обезглавлен, а без вождей любое племя что стадо без пастухов. И если Росква не падет, вся страна останется за империей... А заслуга будет его, Невары! Оценит новый сагамор его труды, и станет он сахемом Россайнела, сядет на циновку власти вместе с любимой женщиной... А не оценит, так ему под силу расстелить циновку самому! Асатл далек, и для предприимчивого человека есть масса возможностей... Тем более для того, кто может ждать...

Вызвав Кампече-ако, Невара отправил его в Пирамиду Накомов, к военачальнику Цие Каданге. Коком-Чель был ему не нужен, а вот Каданга - необходим; ему подчинялись все младшие накомы. Так что гонцу Невары полагалось просить о встрече со всем почтением, ссылаясь не столько на главу Надзирающих, сколько на тайный приказ сагамора. Мертвого сагамора, который для Ции Кадинги был все еще жив.

К накому Невара явился с первым утренним лучом. Каданга был атлийцем наполовину - мать его, пленница, взятая в бою, принадлежала к Клану Медведя из Лесных Владений. От тайонельских предков Каданга унаследовал высокий рост, мощное сложение, воинственность и храбрость, но боги не одарили его стратегическим талантом; он мог усмирить мятеж, бросить зачинщиков кайманам, даже выиграть сражение, но не войну. Лет ему было около шестидесяти, в армии он прослужил не меньше сорока, и эти годы отметились десятком шрамов - ни одного на спине, а только на плечах и груди. Половины левого уха у него не было.

   - Вот письмо владыки, - сказал Невара, протянув старому воину лист с расшифрованным посланием. - Тайный приказ, доставленный в Шанхо на корабле. Я должен найти поименованную в нем женщину. Срочно!

Ция Каданга читал с большим напряжением, морща лоб и шевеля губами. Затем произнес:

   - И что?

   - Я эту женщину нашел. Здесь, в Роскве.

   - Рад за тебя, Надзирающий.

После этих слов Каданга замолчал и уставился в лицо Невары мрачным взглядом. Прошло десять или двенадцать вздохов времени. Убедившись, что наком не собирается говорить, Невара спросил:

   - Может, достойный воин, у тебя проблемы с чтением? Ты понял, о ком речь в приказе сагамора - да будут к нему благосклонны боги!

   - Читать я умею, - буркнул Каданга. - Еще умею вести в бой воинов. Это мое дело. А твое - ловить всяких потаскух.

Невара скрипнул зубами.

   - Эта женщина - светлорожденная Айчени, дочь сагамора Арсоланы, и она нужна нашему повелителю. Если ты этого не понял, черепашье яйцо, я повторю тебе это, когда мои люди будут спускать с тебя шкуру. За неуважение к владыке!

   - Я его уважаю, - проворчал Каданга и поскреб остаток левого уха. - Очень уважаю! Я проливал кровь за его отца и деда. Говори, чего ты хочешь.

   - Эту женщину охраняют, у нее есть спутник, опытный боец, и взять их нелегко. Мне нужна тысяча тасситских воинов. Сегодня. Я поведу их туда. - Невара вытянул руку к окну, в проеме которого маячил Торговый Двор Ах-Хишари. - Я возьму женщину, а твои воины могут шарить по лавкам купцов и сундукам менял. Мы покажем росковитам, кто в городе хозяин!

Каданга вдруг расхохотался. Смех его походил на клекот коршуна.

   - Покажем! Говоришь, лавки и сундуки, сундуки и лавки? Это хорошо, очень хорошо! Я сам пойду с тобой, клянусь секирой Коатля! Пойдем и покажем! - Военачальник ударил о ладонь огромным кулаком. - Этот слабодушный Коком-Чель, дерьмо попугая! Трусливое ничтожество! Связал мне руки, заставил мой клинок ржаветь! А теперь, раз сагамор велит, покажем! Харра! Харра!

Казалось, от боевого тасситского клича дрогнули стены. Испуганный адъютант-цолкин заглянул в комнату. Каданга сдернул с ноги башмак, швырнул в цолкина и велел убираться вон.

   - Рад, что мы поняли друг друга, - произнес Невара. - Но женщина - это не все, наком. Женщина только начало.

   - Что ты имеешь в виду? - Каданга подобрал башмак и обулся.

   - Эта женщина и ее спутник - гости жирного росковита, Ах-Хишари из Мятежного Очага. Их будут защищать. Мы перебьем защитников, разгромим Торговый Двор, пустим кровь россайнам... Как думаешь, что будет потом?

Ция Каданга помрачнел.

   - Что будет, что будет... Город поднимется, вот что!

   - У тебя тридцать четыре тысячи воинов, половина - отборные всадники... Справишься с россайнскими койотами?

   - Их слишком много, знаешь сам... Нужно еще шесть корпусов, не меньше. Восемьдесят тысяч, и я прижму росковцтам хвосты!

   - Сними эти корпуса с Северных и Западных Валов, - предложил Невара. - С помощью одноколесника ты перебросишь их в Роскву за три-четыре дня.

   - Оголить Валы... Опасно! - Наком покачал головой. - На севере норелги, за Днапром тоже полно разбойных псов... Они пройдут сквозь Валы как нож сквозь дырявую шкуру.

   - Так и так пройдут, - сказал Невара. - Пройдут по костям твоих воинов. Не Валы нужно держать, а оборонять столицу! Но до того расправиться с бунтовщиками, коих пригрел Коком-Чель. - Он понизил голос: - Скажу по секрету, Каданга, для него уже заготовлен ларчик с ядом... Ты ведь не хочешь такой получить? И я не хочу. Так что будем действовать решительно. Сагамор получит эту женщину и тысяч пятьдесят мятежников: женщину - живой, мятежников - мертвыми. Думаю, это будет хорошо.

Наком повернулся к окну, взглянул на площадь, тихую и безлюдную в это время, на Торговый Двор, маячивший в отдалении, подумал и кивнул.

   - Ты прав, Надзирающий. Я прикажу перебросить часть сил в столицу. Лучшие корпуса!

   - Тогда не медли. И не советуйся об этом с Коком-Челем.

   - В лошадиную задницу его! - рявкнул Каданга, пнул дверь ногой и стал раздавать приказы своим помощникам и адъютантам.

* * *

В дальних уголках мира ничего не знали о смерти аситского правителя и вспыхнувшей в Россайнеле войне. Мятежники с острова Ама-То оборонялись в горах и были отрезаны от побережья; никакие вести не приходили к ним, да и не могли прийти - Бесшумных Барабанов на острове не было, а мореходы из Китаны, сочувствующие восставшим, сидели в гаванях, боясь попасть под залпы аситских броненосцев. Мин Полтора Уха брел со своим караваном и проводниками в дремучих лесах, ел вечерами свежую оленину, слушал песни Чоч-Таги и прикидывал, сколько серебра отвалит ему атаман изломщиков.

Тидам О’Таха вернулся в поселок на Дальнем материке и, пока чинились его потрепанные драммары, корпел над посланием Морскому Совету. Это был настоящий роман, в котором говорилось о бурях и кораблекрушениях, плавучих ледяных горах, погибельном ветре, голоде, жажде, героях-кейтабцах и их страданиях. Главным стало описание пещеры, в которой нашли