Баннерет - Мстислав Константинович Коган

свой кубок в сторону. Упёр локти в стол, скрестил пальцы и поверх них посмотрел на девушку, — Вот только я — командир отряда. И вся эта операция — моя затея. Так что и ответственность вся на мне. Я ведь мог… просто приказать снять цепь ночью. И сейчас мы бы уже плыли к столице. Предоставив этим говнюкам самим решать их собственные проблемы.

— А я говорила, — ехидно заметила девушка, — Давай, мол, свалим. Но тебе же приспичило поиграться в благородного и отработать…

— Не перебивай, — оборвал её я, — Я ещё не закончил мысль. Так вот, еслиб мы предоставили местных возможность самим разбираться в их дерьме, чем по твоему бы всё закончилось?

— Чем, — уставилась на меня девушка, оторвавшись от второй бутылки.

— Они бы ничего не смогли сделать с этим дерьмом, которое руководит выворотцами. Им пришлось бы ему платить дань. Но ни одна ни другая деревня не захотела бы это делать добровольно. Тут же вспомнили бы про старые обиды и перебили бы друг друга. А те, кому посчастливилось пережить бойню — стали бы жертвой выворотцев или разбрелись бы по миру, в поисках лучшей доли.

— Не понимаю, к чему ты это… — задумчиво протянула девушка.

— К тому, что моя ошибка была не в том, что я захотел им помочь, — я откинулся на спинку стула, и скрестил на груди руки, — А в том, что не выяснил всё до конца, прежде чем повёл отряд в бой. Но если бы мы просто свалили… Это бы привело бы к куда большим жертвам, пускай и без нашего прямого участия. Дилемма вагонетки. Практически.

— В чём то ты прав, — кивнула девушка и снова приложилась к бутылке, — А в чём-то нет. В окружающем нас мире много говна. Очень много. Всё мы всё равно исправить не можем. Да и ты сам заметил, что нередко благие намерения приводят к куда большему дерьму, чем то, с которым мы, вроде как, боролись. Если уж ты так хочешь хоть немного улучшить этот мир, то неплохо бы для начала сохранить в себе человека. А потом уже лезть помогать другим, — она замолчала, повертела в руках бутылку, приложилась к ней, сделав пару основательных глотков, и добавила, — Ну вот, теперь и я стала засратым философом. Вот уж воистину, с кем поведёшься…

— С тем и наберёшься, — подколол её я.

— Очень смешно, — фыркнула девушка, озадаченно глядя на бутылку, — Вернее было бы смешно, если бы не… Ничего не понимаю. Ты хоть что-нибудь чувствуешь? — она посмотрела на меня и махнула рукой, — А, да чего я спрашиваю. Тыж так ничего и не выпил. Но…Всё равно спасибо, что составил мне кампанию. Я тебе очень благодарна за это. Мне и правда нужно было кому-то выговорится…

— И на кого-то проораться.

— Генри, — Айлин поджала губы, — Не беси меня. Я ведь не удержусь, возьму вот эту бутылку и стукну тебя. А потом догоню и ещё раз стукну. И буду стукать, пока ты не отучишься шутить тогда, когда шутить не нужно совсем.

— Да уж, зрелище получится интересным, — ухмыльнулся я, — Вот, парни порадуются, когда увидят, как их командира гоняет по лагерю…

— Пьяная баба, — закончила за меня Айлин, — Я тебе уже говорила, что иногда ты меня очень сильно бесишь?

— Говорила, — я улыбнулся и подмигнул ей, — У нас, похоже, это взаимное.

— Ну, хоть что-то у нас взаимное, — прыснула девушка.

— Только лишь? — ещё шире ухмыльнулся я. Щёки Айлин тут же тронул лёгкий румянец. Девушка смущённо отвела взгляд и что-то невнятно пробурчала себе под нос. Затем в шатре повисла неловкая тишина.

— Так что там с выпивкой? — поинтересовался я, когда молчание начало затягиваться. Никогда не любил такие моменты.

— Не работает, — раздражённо бросила Айлин, — Я выпила полторы бутылки. А такое чувство, как будто воды набралась. Ни в одном глазу. Не понимаю…

— И неудивительно, — раздался за моей спиной голос Вернона. Полог шатра открылся, и парень шагнул внутрь, — Смотрю вы тут пытаетесь весело провести время. Вынужден вас огорчить — ничего из этого не выйдет.

— Почему? — поинтересовалась девушка, снова покосившись на бутылки.

— Потому, что ваши организмы уже начали меняться. И эти изменения, боюсь, необратимы, — пожал плечами Вернон. Уселся на свободный стул, пододвинул к себе одну из бутылок, достал из сумки на поясе небольшую медную чарку. Наполнил и тут же опрокинул залпом. Занюхнул рукавом и громко чихнул. В уголках его глаз показались слёзы. Похоже пойло и впрямь было очень крепким.

— С этого момента давай поподробнее, — я скрестил на груди руки и с интересом уставился на него. Вернон немного помолчал, глядя по очереди то на меня, то на Айлин, почесал затылок и наконец выдал.

— Да тут хоть подробно, хоть кратко — всё едино. Любой дар требует что-то взамен. И чем больше он даёт, тем больше забирает. Магия — не исключение, — парень налил себе ещё пойла. Выпил. Шумно втянул носом воздух. Продолжил, — Если не растекаясь мыслью по древу, то помимо всеобщего «обожания» и желания проверить, насколько легко вы протыкаетесь вилами, невозможность напиться, повышенная чувствительность к магическим аурам, неконтролируемые вещие сны, повышенный риск сойти с ума, с последующим превращением в одержимого, невозможность завести детей и много чего ещё. Это, что касается всех магов поголовно. Могут быть и другие особенности, но их перечислять не вижу смысла, поскольку остальные побочные эффекты болезни под названием «магия» сугубо индивидуальные.

— Твою мать, — Айлин схватила со стола бутылку и со злостью запустила ей в дальний угол шатра, — Блять. Ёбаная сраная блядина. Да чтож сегодня за день такой. Даже напиться и то, не получилось. Вместо этого как воды нахлебалась. Только на вкус говёной.

— И это не совсем верно, — поправил её лекарь, — Я сказал, что вы не можете опьянеть. Однако это не отменяет других последствий алкогольной интоксикации организма.

Девушка ничего не ответила. Шумно выдохнула. Опустила голову. Похоже, последняя новость её добила. Я ждал что она сейчас разрыдается, но Айлин этого не сделала. Встала. Прошлась взад-вперёд. Села обратно и сухими, покрасневшими глазами уставилась на нас с Верноном. Да уж, это уже что-то новенькое.